Свет, горевший в ней, начал сочиться сквозь кожу, и теперь она походила на сияющую огненную статую. Вспыхнули и распались верёвки. Оттолкнувшись от ствола, Али двинулась на монахов. А если и они лишь то, что ты им приносишь? Они преследовали её, потому что она, вернувшись из ниоткуда, принесла на себе запах иного мира. И не её ли собственные страхи и сомнения вложили слова в уста безликого монаха?

– Не надо меня спасать, – тихо проговорила она.

Огонь выплеснулся из неё и ударил в безликие фигуры монахов. Они задымились, плащи на них обвисли, опали, и перед ней снова замельтешила свора псов, боязливо поскуливавших и шарахавшихся от наступающей на них девочки. Когда вся свора разбежалась, Али устало остановилась.

«Только и всего? – подумала она. – Так просто?»

– Так уж просто было? – спросил голос у неё за спиной.

Обернувшись, Али увидела у сосны тайну. Бараньи рога круто поднимались надо лбом, и зелёный плащ ниспадал с плеч.

– Ещё немного, и ты бы потеряла жизнь, – добавил он.

Али взглянула ему в глаза. Она больше не чувствовала того трепета, который объял её перед ним в прошлый раз. Создание, спокойно стоявшее под деревом, казалось старым другом.

– Я тебя звала, – сказала Али, – но вместо тебя пришли они.

– Ты не могла не столкнуться с ними. Я пришёл тебе помочь, но ты справилась сама.

– Но ведь ты мне помог? Я бы сдалась, если бы не вспомнила, что говорил Льюис: что ты – то, что мы тебе приносим. Это ведь так и есть?

Рогатый кивнул.

– Ты хочешь быть свободным? – спросила его Али. – Ради этого все и было затеяно, знаешь ли. Мне надо было узнать, хочешь ли ты быть свободным.

– Хочу я быть свободным или ты?

– Ну… не знаю… Конечно, я хочу быть свободной. Но я думала, я и так свободна. А ты?

– Я не могу быть свободным, если свободы больше нет у людского рода. Но и связать меня невозможно.

– Что ты такое?

– Тайна. – Он улыбнулся. – Как сказала бы твоя подружка Малли: разве все надо объяснять?

– Неплохо бы, – отозвалась Али, – хотя, наверно, тогда все стало бы слишком просто.

– Именно так.

– Но почему ты не помог другим? – спросила она, подумав. – Например, тому человеку с собакой, которого показывали мне псы? Почему нельзя без плохого?

– Я стараюсь помочь, но люди остаются тем, что они есть; они пожинают то, что посеяли.

– Ты ведь не один такой, да? Он кивнул.

– И Малли тоже такая?

– Нет. Она из твоего мира. Я пришёл из иного места, чтобы коснуться ваших душ, а она – частица вашего мира, его земли, и лесов, и луны над ними. Маленькая тайна.

– Секрет, – кивнула Али. – А она знает, что она такое?

– А ты знаешь, что ты такое?

На ум пришло множество очевидных ответов, однако Али покачала головой. После сегодняшнего она понимала уже: простого ответа на этот вопрос не бывает. Помолчав, Али заговорила о другом:

– Хотела бы я знать, куда она подевалась. Когда я стала звать тебя, она была рядом, а потом вдруг пропала.

Рогатый улыбнулся:

– Пропала не она – ты. Когда появилась охота, ты ускользнула в другое место – немного сродни тому, куда я носил тебя прошлой ночью, но другое. А твой мир и Малли все ещё там, где ты их оставила.

– Тогда как же… как мне попасть обратно? Он шагнул к ней, скинул свой зелёный плащ и набросил ей на плечи. Зашуршали листья, и Али робко погладила пальцами край плаща.

– Я пошлю тебя назад, – сказал Рогатый. – Помни меня. Что я такое и каким могу быть; и что ты такое и какой можешь быть.

Он коснулся её лба, погладил пальцем. Али мигнула. Такое чувство возникает в лифте: мгновенная пустота в животе. И вот она уже смотрит на то же дерево, но рогатый человек пропал. Девочка медленно повернулась: костёр ещё горел, и кто-то сидел у огня.

– Малли? – заговорила она и тут же узнала. – Глянь-ка, Льюис! – Али улыбнулась. Сейчас она была в мире с собой и со всем миром.

Льюис вскинул глаза. Слова принадлежали Малли, но голос был новый.

– Али? – спросил он.

– Я, Льюис. – Она все трогала пальцами плащ. Листьев не стало, по крайней мере настоящих, но в свете костра она разглядела, что плащ оказался сшитым из сотен лоскутков, вырезанных в форме древесных листьев. – Что со мной было! – выговорила она. – Настоящее путешествие туда и обратно – прямо как у Бильбо!

Льюис не уловил связи, зато расслышал отзвук мечты в её голосе.

– С тобой все в порядке, Али?

– Лучше не бывает. Что ты здесь делаешь, Льюис? И где Малли? Я столько должна тебе рассказать, только прежде надо повидать маму и Тони, чтоб они за меня не волновались. Ух ты, они ни за что не поверят…

Она осеклась, когда отблеск костра осветил лицо старика.

– В чем дело? Что случилось?

Льюис махнул рукой в сторону дома Валенти, над которым все ещё стояло тусклое зарево.

– Думаю, там какая-то беда, – мягко сказал он.

Блаженное чувство мгновенно смыло волной тревоги.

– О господи! – вскрикнула Али и пошла к дому, но её хватило лишь на несколько шагов. До сих пор она не осознавала, как вымотало её перенесённое испытание. Девочка пошатнулась и даже упала бы, но Льюис подхватил её на руки. – Мне надо туда, – бормотала она, – надо помочь.

Льюис усадил её у огня.

– Нам остаётся только ждать и надеяться, – сказал он. – Им поможет Малли… – «Надеюсь», – добавил он про себя. – Тебе сейчас двух шагов не сделать, не то что брести через тёмный лес.

– Но ведь… Льюис взял её за руку:

– Расскажи лучше, где ты побывала.

Али попыталась спорить, но сил уже не осталось. Она уронила голову ему на плечо.

– Это… трудно описать… – начала она, но ресницы у неё затрепетали, и, не успев понять, что засыпает, девочка крепко уснула.

Льюис положил её голову к себе на колени. Он понятия не имел, что с ней приключилось и откуда она появилась, возникнув прямо из пустоты, но одно было ясно: что-то произошло. Что-то важное. Перемена, которая коснётся каждого из них. «Надо только подождать, пока проснётся Али», – думал он, поглаживая девочку по голове.

Бедняжка совсем обессилела. Надо бы отнести её в дом, но Льюис сомневался, что одолеет спуск – да ещё с девочкой на руках. Придётся подождать здесь, пока не вернётся Малли. Он надеялся, что она не задержится, но после всего, что творилось этой ночью, надежды были зыбкими. Когда вернётся, тогда вернётся – лишь бы вернулась.

Льюис все гладил девочку по волосам. Прислушавшись, он разобрал флейту Томми, хотя время для неё было слишком позднее. Музыка немножко помогала смирить тревогу, но совсем немножко.

Эрл отбил рукой «Узи», но при этом выронил свой «тридцать восьмой» Пистолет упал в траву у его ног. Он быстро подхватил оружие, однако, выпрямившись, увидел, что Френки стоит на коленях над Валенти, а автоматический пистолет направила прямо в лицо бывшему мужу.

– Мы это уже проходили, Френки, – заметил он, – вспоминаешь?

Она взглянула на него, сморгнув слезы. Она вспоминала. Что рассказал ей Тони. Что Эрл хотел сделать с ней. Что он хотел сделать с Али. Он заслужил пулю. Он заслужил худшего, что только может случиться с человеческим существом.

– У тебя не получится, – говорил Эрл. Усмехнулся, блестя зубами. – Так что положи эту штуку и хватит валять дурака. Чтобы подписать бумажку, колени тебе без надобности. Либо ты убираешь пушку, либо я их раздроблю к чертям, малютка. Вот так просто. Или, может, ты собираешься набраться храбрости и спустить курок? Ну так я тебе кое-что скажу, Френки. Человек не падает замертво, едва в него вгонят пулю. Полюбуйся хоть на своего дружка. Ведь все ещё жив. Застрелишь меня – так я и тебя с собой прихвачу. Но ты ведь не станешь стрелять, правда?

Ей хотелось выстрелить. Господи, как хотелось. Это же самозащита. Убить его было бы так справедливо, что полмира встанет на её защиту, если она это сделает. Но она не могла. Не потому, что не хватало духу, а потому, что тогда она стала бы такой же, как он.