— Ты все понял?

— Да,— мрачно сказал я.

— Вечером он не прочь выпить,— продолжал Энесси.— Иногда он допивается до того, что уже не знает, где находится. Вот тут уж наступает твой черед. Он надеется, что ты отвезешь его домой и уложишь в постель. Но имей в виду, что в пьяном виде он опасен, как динамит. Я как-то раз видел, как он одному парню, который недостаточно быстро уступил ему дорогу, сломал руку. Если он сядет за руль, то считай, что пробил твой последний час. Он ведь самый отчаянный водитель в мире. Ему в это время все равно, как он едет, лишь бы доехать. Я не говорю, что он плохо водит машину. Но если он со скоростью сто километров в час проезжает по узким улочкам, то его спутник может оказаться на волосок от смерти.

Я взглянул на часы. Через две минуты мне нужно было явиться к майору Кэю.

— Благодарю,— сказал я.— Это все, что меня интересовало. Даже если твой рассказ наполовину и преувеличен, то и тогда он звучит достаточно страшно. Надеюсь, что у тебя, по крайней мере, будет приятный отпуск. Судя по всему, ты его заслужил.

Энесси подмигнул мне.

— Все в порядке. Она у меня смуглая, страстная и влюблена в меня до чертиков. В ближайшие четырнадцать дней меня здесь никто не увидит. Как только вы покинете Болонью, я тут же смотаюсь.

Усевшись в машину, я подъехал к главному входу в штаб-квартиру. Потом я вышел и доложил о себе майору Кэю.

— Подождите около машины, Чизхем, генерал выйдет через две минуты.

Я отошел к машине.

Перед главным входом застыли, как статуи, четыре военных полицейских в белых касках. Энесси тоже подошел к машине и встал навытяжку рядом с дверцей. Я принял такую же позу.

Две минуты спустя из штаба вышли трое офицеров: два полковника и майор Кэй. Затем появился и сам генерал.

На нем был серый штатский костюм, а в руке он держал белую шляпу. Он был среднего роста, крепкого сложения, с широкими плечами. Его широкое мясистое лицо имело цвет красного дерева. У него были узкие тонкие губы и бледно-голубые глаза с холодным стальным блеском.

Вялой походкой он прошел по тротуару к машине, но было видно, что от его взгляда ничего не укрылось. Добрых две минуты он осматривал машину со всех сторон, потом остановился передо мной.

— Чизхем?

Его голос звучал до странности слабо. Нужно было напрячь слух, чтобы понять, что он говорит.

— Да, сэр.

— Поднимите капот.

Я повиновался, и он внимательно осмотрел мотор.

— Это масло, сержант? — спросил он указывая на головку распределителя.

Мне пришлось как следует вглядеться, чтобы заметить крошечное масляное пятнышко.

— Возможно, сэр.

Генерал вынул из кармана носовой платок и протер им головку распределителя. Он показал мне черное пятно на белом платке.

— Это масло, сержант?

— Да, сэр.

— Кто готовил машину?

— Я, сэр,— с трудом выдавил из себя Энесси, выступая немного вперед.

— Ага, Энесси, так это снова вы? Сколько раз я повторял вам, что после осмотра машины на моем платке не должно быть ни пятнышка?

Генерал скомкал платок и отбросил его в сторону.

— Майор Кэй!

Майор шагнул вперед.

— Да, сэр?

Четырнадцать дней на кухне моему денщику. Его отпуск аннулирован!

— Слушаюсь, сэр.

Генерал посмотрел на меня.

Я открыл дверцу машину, прежде чем он успел сказать что-нибудь. Окинув меня испытующим взглядом, он уселся в машину. Я понял, что первый раунд я выиграл.

Я закрыл за ним дверцу, сел за руль и запустил мотор.

Тихий голос позади меня пробормотал:

— Поезжайте.

Я нажал на стартер и отъехал от тротуара. Краешком глаза я успел заметить, как оба полковника и майор Кэй взяли под козырек. Последнее, что я увидел, было бледное вытянутое лицо Энесси.

Генерал так тихо и просидел всю дорогу от Болоньи до Флоренции, как будто его и не было в машине. Но тем не менее я все время ощущал его присутствие. До меня доходил запах его сигарет, и я чувствовал, когда он менял позу. Малейшее движение сзади вызывало во мне тревогу.

Ровно в тринадцать ноль-ноль мы подъехали к Гранд-отелю, расположенному на берегу Арно. Не успела машина остановиться, как я уже выскочил и распахнул дверцу. У входа в отель генерал бросил на меня испытующий взгляд.

— Передайте багаж швейцару,— сказал он,— а сами поставьте машину в гараж. Она нам сегодня больше не понадобится. Я распорядился, чтобы и вам оставили комнату. После обеда, в четырнадцать часов, ждите меня у столика портье.

— Слушаю, сэр.

Я наблюдал за генералом, пока он не исчез за дверями отеля. Он держался очень прямо, но шел медленно, как бы скрывая внутреннюю боль. Я вспомнил, что лейтенант Роулинс говорил об обычном отпуске, но мне подумалось, что он ошибся.

Затем я вынул чемоданы из багажника и передал их швейцару, наказав, чтобы с ними обращались осторожно, а сам отогнал машину в гараж.

Прежде чем запереть машину, я внимательно осмотрел ее. Она сильно запылилась, а на полу было много пепла.

Генерал сказал, что машина ему сегодня не понадобится, но ведь он мог внезапно изменить свои планы, поэтому я решил половину своего обеденного времени потратить на то, чтобы привести машину в порядок: стереть пыль и убрать пепел. Хотя я очень спешил, но на это все равно ушло полчаса.

Когда я загонял «кадиллак» обратно в гараж, пот лил с меня градом. Я поскорее побежал в отель и поднялся в отведенную мне комнату. Едва я успел съесть пару бутербродов, умыться и почиститься, как уже наступило два часа. Я появился в вестибюле одновременно с генералом.

— Пойдемте в кафе под навес и оглядимся,— сказал он.

В кафе сидело несколько офицеров за кофе с коньяком, две старушки, какие-то итальянские дельцы и два генерал-лейтенанта. Все уставились на меня, как бы не веря своим глазам: сержант в кафе Гранд-отеля! Это неслыханно.

Генерал же спокойно уселся за столик. Я остался стоять рядом с ним. Старушки и все окружающие смотрели на меня, открыв рты.

— Садитесь,— вдруг предложил генерал.

Я опустился на краешек стула.

— Мы проведем во Флоренции только четыре дня, и мне хотелось бы за это время осмотреть как можно больше. Что вы можете предложить?

— На сегодня у нас намечено: Кафедральный собор, Баптистерий и капелла Медичи,— сказал я.— На завтра до обеда — галерея Уффици и Палаццо Веккиа, а после обеда — Палаццо Питти и площадь Микеланджело. На следующий день с утра — церковь Санта-Кроче и Барджелло, а после обеда — собор Сан-Марко с фресками

Фра Анжелико и поездка по городу. В последний день мы можем поехать во Фьезолле и немного погулять.

Генерал кивнул.

— Это все для расширения кругозора, а как насчет вечеров?

— Это зависит от вашего вкуса, сэр. Ночная жизнь во Флоренции довольна скромна. Здесь есть, конечно, несколько ночных клубов, но там небезопасно.

— В каком смысле?

— Можно легко получить удар мешком с песком по голове и утром очутиться без денег.

Генерал улыбнулся:

— О, я люблю опасные заведения подобного рода, сержант. После пополнения своего образования мне необходимо будет отдохнуть. Мы посетим один из этих притонов, и я посмотрю, как кто-нибудь осмелится ударить меня по голове мешком с песком.

— Слушаюсь, сэр.

Он вытащил из кармана пиджака толстый бумажник и открыл его. Он был набит банкнотами достоинством десять тысяч лир.

— Приятное подспорье, не правда ли, сержант?

— О да, сэр.

Кивнув, он вытащил две бумажки и перебросил их мне.

— Пойдите и купите себе штатский костюм. С сегодняшнего дня вам не следует носить форму.— На его лице появилась холодная улыбка.— Мы ведь оба с вами в отпуске, сержант.

— Да, сэр.

Я взял деньги. Генерал взглянул на часы.

— Вы должны снова прибыть сюда в пятнадцать тридцать переодетым и быть готовым к выходу.

Мне пришлось чуть ли не наступать себе на пятки, чтобы справиться с заданием в такой короткий срок. Но в конце концов мне это все же удалось.