— Мы, конечно, скорее узнаем это, чем он сам,— ответил Вест.— Вы сказали, второй поворот направо? — уточнил он.

— Да, возле того старого забора.

Дорога круто поднималась вверх, проходя по лесистой местности, где еще доцветали колокольчики, уже поблекшие, с опадающими лепестками. В воздухе порхали и играли птицы. Солнце стояло высоко, и в машине было жарко. Они свернули на узкую дорогу, покрытую гудроном и, видимо, недавно отделанную светлым гравием. Слева виднелось ущелье с неясными очертаниями скал, а дальше — море, на спокойной глади которого выделялась яхта с ослепительно белыми парусами.

— Подъезжайте к вершине и там остановитесь на минутку,— попросил Уотлесбери.

Вест так и сделал, остановившись в тени высокой скалы, которая даже в лучах солнца казалась темной и зловещей.

— Это скала Дьявола, закрывающая вход в бухту Дьявола,- объявил Уотлесбери.— В этой бухте в плохую погоду опасно. Давайте выйдем, я расскажу вам об окрестностях.

Они вышли. Бриз, дувший с моря, овевал их лица, воздух был свежим, чистым и бодрящим, непривычным для человека из пропахшего бензином Лондона.

Они смотрели назад, в сторону дороги, по которой только что проехали.

Город Хул зимой насчитывал 9400 жителей, а летом их число доходило до 29 тысяч. Он был расположен в долине среди холмов, которые в этой части Сессекса спускаются прямо к морю. Та часть долины, где находились Вест и начальник местной полиции, была покрыта растительностью. Среди деревьев виднелись небольшие домики, очень похожие на домик Моллоу с его островерхой крышей.

На горизонте виднелись две деревни. Одна с церковью в нормандском стиле, в другой выделялось большое здание с изящным серым шпилем.

Сам Хул делился на две части узенькой речкой, ослепительно сверкающей под утренним солнцем. Вест насчитал три моста: один висячий и два сводчатых. Отсюда сводчатые мосты выглядели очень старыми. В городе было два парка, красивых и зеленых, и дюжина церквей

— Вон тот домик на отшибе,— показал местный детектив,— коттедж Роусона.— Он был восстановлен только после того, как перешел к нему. Когда Роусон его приобрел, он был почти развалиной. Он вложил деньги, провел электричество, привел все в порядок и после этого переехал туда жить.

— Откуда?

— Насколько мне известно, из Лондона,— ответил Уотлесбери.

— Интересно, откуда он взял деньги? — лениво произнес Вест. Ну, поехали, посмотрим на месте.

Вскоре показался коттедж. Он был почти целиком сделан из дерева, красная черепица крыши раскрошилась и покрылась пятнами. Окна были очень маленькими, хотя одно из них, казалось, недавно было несколько расширено — обрамление выглядело новым. Над крышей торчали три печные трубы.

— Весной жители городка поднимаются сюда, чтобы полюбоваться садом,— сказал Уотлесбери.— Здесь бывает очень много горных цветов: герань, фиалки, плющ, тюльпаны, много всего. Прямо изобилие. Его карликовые азалии великолепны. Жалко, что сейчас не сезон.

Вест остановил машину и вышел. Сад был великолепен, прекрасно спланирован. Там были ручьи, два небольших озера, бассейн с золотыми рыбками, сверкающие водопады — все в миниатюре, и ничто не казалось искусственным. Все было выполнено с любовью.

— Что, Роусон все это сделал сам? — спросил Вест.

— Да, несомненно. Он обожал это место. За домом у него, вон там, на заднем дворе, огород. Там несколько дней в неделю работал человек. Овощи он продавал и имел от этого немалую выгоду. Гараж у него за углом. Это просто старый сарай. На виду он не хотел иметь ничего, что органически не вписывается в общий пейзаж. Машина и сейчас там стоит.— Уотлесбери тяжело вздохнул.— Если бы я мог поступить по своему усмотрению, я бы уже сюда съездил, но мой шеф говорит: «Подождите, раньше осмотрите его белье и марку прачечной на нем». В карманах ничего интересного не было, вы же знаете. Я был бы очень удивлен, если бы то тело, которое мы вытащили сегодня из моря,— не Роусон. Я часто видел эти маленькие пятнышки за его правым ухом,

а в совпадения я не верю. Ну что, войдем через переднюю дверь или через заднюю?

— Попытаемся через переднюю,— ответил Вест.

Они медленно подошли, осматривая все кругом. Коттедж, с его длинными, плавными, изогнутыми линиями, выглядел совсем иначе, чем изуродованное тело, которое лежало на скамье в морге, при отделении полиции. А сад выглядел так, будто за ним кто-то любовно и тщательно ухаживал.

Газета все еще торчала из почтового ящика.

Они потрогали железную ручку, потом толкнули толстую дубовую дверь. Она не шевельнулась. Уотлес-бери вытащил связку ключей, выбрал один, тонкий и длинный, вставил его в замочную скважину и повернул. Большой замок с легким скрипом открылся.

— Быстро! — одобрил Вест и толкнул дверь.

Дверь была довольно низкой, и полковнику пришлось наклонить голову перед притолокой. Иначе он ударился бы о дубовую балку, которая тянулась от камина до противоположной стены. Темные дубовые брусья покрывали и другую стену. Коттедж имел живописный вид, но после яркого солнца здесь казалось темновато. Стены были украшены латунными и медными пластинками, над огромным камином висел крюк и большие металлические собачьи головы. Здесь же висели два скрещенных мушкета, несколько старых пистолетов и пищалей — настоящий музей старинного оружия.

Вест не заинтересовался экспонатами этого домашнего музея. Он принюхался.

Уотлесбери продолжал сопеть в своей обычной манере и, казалось, ничего не замечал.

Вест опять принюхался, затем шумно вздохнул. Он повернулся и открыл боковую дверь.

К этому времени Уотлесбери тоже понял, что что-то не так, но что именно, он не догадывался. Неужели у него совсем не было обоняния?

— Это вон там! — сказал Вест.

Он вытащил из кармана носовой платок и заткнул им нос, затем пошел вперед. Озадаченный Уотлесбери хранил молчание. Он недоумевал недолго.

На плиточном полу кухни лежал труп мужчины. Мужчина умер уже несколько дней назад, и в коттедже было полно крыс...

В отличие от Уот лесбери Роджер Вест продолжал не спеша продвигаться вперед. А полковник молча стоял, наклонив голову, и лицо его сделалось почти бесцветным, потеряв прежние краски. Приблизившись к трупу, Вест понял, что с опознанием трудностей не избежать: черты лица покойника едва проступали, и то только с одной стороны. Человек был белокурым, несколько седоватым, на первый взгляд среднего возраста. Затылок его был превращен в кровавое месиво.

На нем был серый костюм, коричневые ботинки, красные носки и старый дождевик. Лежал он на спине, одна рука поперек груди, другая — вытянута вдоль туловища.

Руки его больше всего пострадали от крыс. Нагнувшись, Вест установил, что концы пальцев целы, что давало возможность снять отпечатки.

Он не задержался возле трупа, а быстро прошел к двум небольшим окнам и открыл их. Ни слова не говоря, он и Уотлесбери то же самое сделали в ванной, в передней комнате и в крошечном кабинете. Там находилось современное дубовое бюро, черная портативная пишущая машинка, бумаги, книги... в общем, обычное оборудование конторы. Все выглядело опрятно, и казалось, это было единственное место в доме, где все содержалось в идеальном порядке. На бюро стоял телефон.

— Ну что, за кем мне следует послать? — спросил Уотлесбери, лицо которого теперь ничего не выражало.

— Вызывайте кого следует и как можно быстрее!

Полковник вытащил носовой платок и, обернув им трубку, снял ее с аппарата. Назвал номер полицейского отделения и, вызвав инспектора Порта, приказал ему подняться к коттеджу, имея при себе все необходимое для расследования убийства.

— ...Да, здесь труп,— добавил он.— Санитарную машину, доктора, фотографа — в общем, всех. Быстрее! Ждем.— И он положил трубку.

Вест снова занялся трупом, его губы были плотно сжаты. Он пошарил в карманах, извлек несколько предметов и отложил их в сторону.

Уотлесбери подошел, чтобы посмотреть на них.