Брэдинг сообщил адрес Лондонской конторы Милд-мэя: Бат Лэйн, 27, Холберн. Лучше всего съездить туда самому утром. Ему не хотелось дожидаться утра, но ничего не поделаешь. Если бы вдруг объявилась Глэдис Домуэл... Кто-нибудь из заведения Ридлов — перчаточников должен знать, где она была, и только ради этого, наверное, следовало бы нанести туда визит. Потом он подумал, что пока все необходимое сделано, и решил пойти домой...

Он не успел предупредить жену, и она будет сердиться, не слишком сильно, но, однако, достаточно для того, чтобы испортить ему настроение. А ему как раз необходима хорошая доза бодрости и юмора. Он ей должен был бы непременно позвонить. А сейчас ему придется набраться терпения, чтобы перенести первую сцену и переварить ее недовольство. Только после этого, возможно, он расскажет ей все о Дафни Моллоу.

Его жена была единственным известным ему существом, которому можно было рассказать, какую ответственность чувствует он за судьбу Дафни Моллоу. 

Первые несколько минут после того, как девушка взяла его под руку, Микель Моллоу не произнес ни слова. Несмотря на то что ему была противна даже мысль о ней, он медленно двинулся вперед, не имея сил остановиться. Уличные звуки раздражали его; как только нужно было пересекать улицу, откуда-то вдруг с треском появлялся мотоцикл и заставлял их вместе с другими прохожими пятиться обратно на тротуар. В какой-то момент гудки и другие звуки смолкли, сигналы прекратились. Девица подняла глаза на Микеля и игриво произнесла:

— Нам ведь надо перейти улицу, не так ли, беби?

Он молча кивнул. Они пересекли улицу, сначала по направлению к Национальной галерее, затем к лестнице Святого Петра. Людской поток двигался по направлению к автобусной остановке, находящейся у дальнего конца железнодорожной платформы, возле огромной церкви.

Автобус прошел мимо, кое-кто из прохожих пустился догонять его. Спутница Микеля не последовала их примеру. Она все еще держала Микеля под руку.

— Куда мы направляемся? — спросил он.

— На автобусную остановку...

— Ты собираешься устроить мне встречу с моей женой?

— Да, но никому не говори об этом.

— Где она?

Я покажу.

Они приблизились к остановке, и тут же подошел другой автобус. Глэдис быстро взглянула вверх и сказала:

— Этот нам как раз и нужен,— и слегка подтолкнула его.

Он поднялся и вошел. Автобус был почти пуст. Моллоу опустился на сиденье возле входа, девушка поместилась рядом с ним. Она села к нему ближе, чем нужно было, и взяла его под руку, слегка прижимаясь. Ее плечо и нога также придвинулись к нему вплотную. Девушка смотрела на Моллоу со смешанным выражением дерзости и издевки.

Кондуктор протянул руку:

— Платите, пожалуйста!

Моллоу полез в карман брюк, потом судорожно вздрогнул и, избегая взгляда кондуктора, почти с отчаянием повернулся к своей спутнице:

— Я... У меня нет с собой денег.

— Хорошо, Майк, могу представить,— протяжно произнесла она и высвободила руку. Потом открыла маленькую ярко-зеленую сумочку и вынула шиллинг.

— Два до Святого Павла,— сказала Глэдис, потом вдруг резко переменила решение: — Нет, два до Английского банка!

— Подкрути мозги! — посоветовал кондуктор.

— Скажи это еще раз, и я тебе одолжу немного своих,— ответила девица.

Кондуктор уставился на нее, затем подмигнул. Она улыбалась совершенно беззлобно. У нее были великолепные зубы и прекрасно очерченный рот. И Моллоу заметил это, как вообще замечал многое в женщинах. Она отдала ему билеты и сказала:

— Глэдис не собирается все время платить, мой сладкий!

— Я очень, очень сожалею. Глупо с моей стороны,— ответил он.— Очень жаль.— Он откинулся на спинку сиденья и взял ее за руку. Она, казалось, была удивлена, и это. выражение удивления вытеснило с ее лица все остальное. Моллоу придвинулся к ней.

— Глэд, что значит все это?

— Ты не догадываешься?

— Не могу понять,— ответил он, как будто искренне недоумевая.— Где Даф, Дафни,— быстро поправился он,— моя жена?

— Уехала на небольшую прогулку с Лефти,— мягко ответила девушка.

— Кто такой этот Лефти?

— Да замолчи ты! Не можем же мы болтать на весь автобус! — сказала она, очевидно, в некотором раздражении.— Скоро ты достаточно узнаешь, и, если будешь делать то, что тебе говорят, все будет о’кей! А пока сиди и отдыхай.

Моллоу облизал губы и с минуту рассматривал блестящие Черные волосы своей спутницы, потом уставился в противоположное окно, на толпу и магазины. Они как раз проезжали мимо гостиницы «Дворец на берегу», где швейцар разговаривал с разносчиками газет..

Автобус в этот момент на секунду приостановился, и Микель успел прочесть рукописную афишу у разносчика: «Два убийства на берегу моря!»

Микель украдкой кинул взгляд на девицу. Она смотрела на него в упор, губы кривились улыбкой, которая теперь вовсе не была влекущей. Он отвернулся.

Автобус помчался дальше, и скоро они выехали за пределы Лоу-Кортса. Здесь узкие тротуары Флит-стрит были пустынны, виднелось всего с полдюжины автомобилей, совсем мало пешеходов, ни одного дежурного полисмена.

На остановке у Стренда автобус остановился, и, прежде чем он снова успел набрать скорость, Моллоу вскочил, вырвал руку, шагнул на площадку и спрыгнул. Он сумел сохранить равновесие и ступил на тротуар.

— Куда! — закричала девица.— Она рванулась с места, глаза ее сверкали от негодования. Кондуктор засмеялся.— Давай сигнал, ты, оскаленная обезьяна! — заорала она на него и принялась искать кнопку сигнала, кусая свои накрашенные губы и крепко стискивая поручни. Как только автобус притормозил, она рванулась к выходу.

— А ну, полегче! — крикнул ей кондуктор.— Ты сломаешь себе шею! — Он с чувством долга крепко схватил ее за руку. Дорога извивалась и петляла, сходить было небезопасно. Но когда автобус еще замедлил движение, кондуктор отпустил руку Глэдис.— Поцелуй его за меня,— игриво произнес он и, когда она спрыгнула и принялась возбужденно оглядываться кругом, добавил с язвительной улыбкой: — И ни в коем случае не оплачивай ему обратную дорогу, разве что он окажется на высоте как мужчина!

Она не обратила на его реплику внимания и поспешила обратно по направлению к Лоу-Кортсу. Выражение ее взгляда и неуравновешенность движений выдавали напряженность, беспокойство и тревогу — эти чувства были свойственны любому, кто подвел Лефти Джина. Она почти бежала. Из-за угла административного здания появился какой-то мужчина и, переступая с ноги на ногу, наблюдал за ней, осмотрев девушку с головы до ног. Потом он пожал плечами и пересек улицу.

Глэдис не обратила на него внимания. Она достигла Лоу-Кортса, внимательно посмотрела вдоль Элдуича и стремительно двинулась дальше. Не было видно ни одного мужчины с белокурыми волосами, похожего на Моллоу. Возле перекрестка она некоторое время, кусая губы и стискивая руки, колебалась, не зная, что делать дальше. Найти человека в громадном скопище людей в Лондоне — это смешно. Потом она двинулась вдоль улицы, смотря вперед, и поэтому не заметила Моллоу, пока он не подошел к ней вплотную, появившись откуда-то сзади.

— Куда это ты направляешься, Глэд? — спросил он.

Она повернулась, глаза ее удивленно округлились. Сейчас это были прекрасные глаза. Моллоу улыбнулся ей.

Глэдис молчала, тяжело дыша, будто бежала сотню миль. Моллоу профессионально, как и кондуктор автобуса, взял ее за руку и слегка пожал.

— Ты хоть соображаешь, что делаешь? — спросила она, отдышавшись.

— Я делаю только то, что мне нужно,— самоуверенно заявил Моллоу.— Что все это значит, Глэдис? Где моя жена и куда ты меня ведешь?

— Если ты хочешь ее увидеть...— начала Глэдис.

Моллоу, продолжая сжимать кисть Глэдис, взглянул на нее с ужасающей усмешкой и прервал ее:

— Что все это значит? Кто такой Лефти Джин?

— Ты очень скоро все узнаешь.

— Если я захочу, я сам все узнаю. Я никогда не иду туда, куда мне приказывают, даже если тот, кто приказывает, имеет пару таких прекрасных глаз и чудные черные волосы.— Он усмехнулся.— Ну так в чем дело?