Мисс Марпл с некоторой неуверенностью огляделась; в это время к ней подошел молодой человек.

— Мисс Марпл? — учтиво спросил он.

Его голос имел неожиданные драматические интонации. Можно было подумать, что имя, которое он произнес, было первым словом из его роли в любительской комедии.

— Я приехал за вами из Стонегата.

Мисс Марпл поблагодарила его признательной улыбкой. Это была только очаровательная и беспомощная старая дама, но ее глаза, если бы он заметил, показались бы ее собеседнику странно проницательными. Внешность молодого человека плохо соответствовала его голосу. Он был менее поражающим. Его можно было назвать почти что незначительным. Нервный тик без конца дергал его веко.

— Благодарю вас,— сказала мисс Марпл.— У меня только вот этот чемодан.

Она заметила, что молодой человек не взял ее чемодан. Он щелкнул пальцами, чтобы позвать носильщика, который проходил мимо, толкая перед собой тележку, нагруженную багажом.

— Возьмите этот чемодан, пожалуйста,— сказал он и прибавил: — Это в Стонегат.

— Идет! — крикнул весело носильщик.— Я быстро!’

Мисс Марпл почувствовала, что молодой человек не очень удовлетворен. Это было почти что так, как если бы Букингемской площади придали не больше значения, чем музыкальному киоску.

— О, эти бродяги становятся все более невыносимыми!

Сопровождая мисс Марпл к выходу, он представился:

— Меня зовут Эдгар Лаусон. Миссис Серокольд просила меня встретить вас. Я ассистент мистера Се-рокольда.

Мисс Марпл усмотрела в этих словах тонкий намек: человек важный, занятой любезно оставил свои серьезные дела для жены своего хозяина.

Было в его манере объясняться что-то театральное и фальшивое. Мисс Марпл спрашивала себя: «Кто такой Эдгар Лаусон?»

Они вышли из вокзала, и Лаусон подвел старую мадемуазель к «форду» немного устаревшей модели.

— Желаете сесть рядом со мной, впереди, или вы предпочитаете заднее сиденье?

Но в этот момент блестящий «роллс» выехал во двор вокзала и остановился перед «фордом». Из него вышла очень хорошенькая женщина и приблизилась к ним. То, что она была в очень грязных велюровых брюках и в простой кофточке с расстегнутым воротничком, оттеняло не только ее красоту, но и роскошь.

— А, вот вы где, Эдгар! Я все время боялась опоздать! Я вижу, что вы нашли мисс Марпл. Я приехала за ней.

Ослепительная улыбка, с которой она обратилась к мисс Марпл, открыла белые как жемчуг зубы на сильно загорелом лице.

— Я Джина, внучка Керри-Луизы! — объяснила она.— Как прошло ваше путешествие? Я думаю, отвратительно! У вас очень маленький сак, я обожаю саки на веревочке! Дайте мне его вместе с пальто, я все понесу, а вам будет легче сесть в машину.

Эдгар покраснел и запротестовал:

— Послушайте, Джина, я приехал встретить мисс Марпл... Обо всем было договорено.

Джина повернулась к нему со своей беззаботной и прекрасной улыбкой:

— Я очень это хорошо знаю, Эдгар! Но вдруг я решила, что это будет более мило, если я тоже приеду. Я возьму, мисс Марпл в свою машину. А вы можете привезти ее багаж.

Она со стуком захлопнула дверцу, которая находилась со стороны мисс Марпл, подбежала к другой, прыгнула за руль и поехала.

Повернувшись, мисс Марпл заметила недовольное выражение лица Лаусона.

— Дорогое мое дитя,— сказала она,— я не думаю, что вы доставили большое удовольствие мистеру Лаусону.

Джина разразилась смехом.

— Он очень глуп со своими напыщенными манерами. Можно подумать, что он в самом деле очень важный.

— На самом деле нет? — спросила мисс Марпл.

— Эдгар?

Была в смехе Джины нотка бессознательной жестокости. Она прибавила:

— Во всяком случае, он тронутый.

— Тронутый?

— В Стонегате только тронутые! Я не говорю о бабушке, о Левисе, о себе, о мальчиках, о мисс Беллевер, разумеется. Но все остальные! Временами я себя спрашиваю, не стану ли я немного сумасшедшей, живя с ними?

Они покинули пределы вокзала, и машина стала набирать скорость на гладкой ленте пустынной дороги. Джина украдкой посмотрела на свою соседку.

— Вы были уже в Стонегате? — спросила она.

— Нет, никогда. Но вы должны догадываться, что я слышала много разговоров о нем.

— Дом отвратителен,— объявила она, смеясь.— Чудовище в готическом стиле! Стефан это называет «лучшая эпоха банно-душевой королевы Виктории». Только там все ужасно серьезны. На каждом шагу попадаешь на психиатра. Левис по уши в делах. На следующей неделе он должен ехать в Эбердин по делу, которое проходит в исправительной тюрьме. Дело касается мальчика, который имел пять судимостей.

— Этот молодой человек, который приехал за мной на вокзал, мистер Лаусон, помогает мистеру Серокольду? Как он мне сказал, он его секретарь?

— Эдгар? Он не способен ничего делать! На самом деле он просто больной. Он устраивался в отелях и рассказывал клиентам, что он герой войны, летчик-истребитель, поскольку больше он этих людей никогда не встречал. По-моему, он просто мошенник. Но Левис пробует на нем, так же как и на других, некоторые свои методы. У них создается видимость, что они члены семьи, им поручают для выполнения всякие дела, чтобы развить у них чувство ответственности. Я думаю, что в один из дней кто-нибудь из них убьет нас.

Джина кончила свою фразу раскатом смеха, к которому мисс Марпл не присоединилась.

Как Джина и сказала, Стонегат был готическим зданием Викторианской эпохи. Что-то вроде плутократического храма. Благодаря филантропии к нему были прибавлены крылья и постройки всякого рода, которые не подходили к ансамблю, нарушали его и лишали дом всякой значительности.

— Довольно отвратительно? — с оттенком нежности спросила Джина, показывая на дом, в котором она выросла.— Бабушка на террасе. Я остановлю здесь, вы скорее дойдете до нее отсюда.

Мисс Марпл пересекла террасу, чтобы встретиться со своей старой приятельницей. Издалека эта женщина, маленькая и тонкая, казалась странно молодой, если не считать трость, на которую она опиралась, и ее медленную и натруженную походку. Можно было подумать, что вы видите молодую девушку, подражающую с некоторым преувеличением походке старого человека.

— Джейн! — воскликнула миссис Серокольд.

— Дорогая Керри-Луиза!

В самом деле, это была Керри-Луиза, до странности похожая на ту, какой была раньше. Странно молодая. А между тем она не пользовалась никакими искусственными средствами, которые употребляла ее сестра. Ее седые волосы, раньше пепельные, едва изменили свой оттенок. Цвет лица сохранял розоватую свежесть, как у чуть-чуть привядшей розы. Взгляд сохранил живость и невинность молодости, и голова ее, как и раньше, была немного склонена набок, как у внимательной птицы.

— Я зла на себя,— сказала Керри-Луиза своим нежным голосом,— что столько лет не виделась с тобой. Дорогая Джейн, мы не виделись целый век.

Обе дамы под руку направились к дому. Пожилая женщина ждала их на пороге боковой двери. У нее был вызывающий нос, коротко подстриженные волосы, одета она была в твидовый костюм, добротный и хорошо сшитый.

— Это безумие, Кара, так долго быть на воздухе,— сказала она агрессивным тоном.— Вы никогда не станете благоразумной!

— Не браните меня, Джули,— умоляющим тоном сказала Керри-Луиза. Она представила мисс Беллевер мисс Марпл.

— Мисс Беллевер все для меня: сиделка, дракон, сторожевая собака, секретарь, интендант и верный друг.

Джульетта Беллевер фыркнула, кончик ее носа порозовел, что было у нее признаком волнения.

— Я делаю что могу,— сказала она обиженным тоном,— но это сумасшедший док. Нет никакой возможности организовать в нем что бы то ни было!..

— Конечно, нет, моя маленькая Джули. Я спрашиваю себя, почему вы все еще пытаетесь это делать? Где вы устроите мисс Марпл?

— В голубой комнате. Вы хотите, чтобы я ее проводила?

— Да, Джули, пожалуйста. Потом вы ее приведете к чаю. Мне кажется, что его сегодня подадут в библиотеку.