— Вы так думаете?

— Мы обязаны считаться с фактами. В двух шагах от нас живет около двухсот мальчиков — испорченных, малоразвитых, которые часто совершали насилие, бессмысленное насилие. Но в данном случае обстоятельства говорят о том, что никто из них не может быть подозреваем. Тот, кто может употреблять медленно действующий яд, должен жить в семье. Подумайте о тех, кто живет в этом доме с моей женой,— муж, дочка, внучка, зять, которого она считает своим сыном, мисс Беллевер, ее доверенная компаньонка и очень давний друг. Все очень близкие и дорогие ей лида. Напрашивается вопрос: неужели это кто-нибудь из них?

— Есть и посторонние,— медленно сказал Кэрри.

— Да... Доктор Маверик, несколько человек из руководящего персонала часто бывают с нами. Слуги. Но какие у них могут быт ь причины, чт обы так действовать?

— А еще этот молодой человек... Как его зовут? Эдгар Лаусон?

— Да. Но он бывает в доме мало. Он только недавно приехал. Зачем ему это делать? Больше того, он глубоко привязан к Каролине... Впрочем, как и все.

— Но он очень неуравновешен. Что это был за приступ?

Серокольд сделал нетерпеливый жест.

— Ребячество! У него не было никаких намерений причинить мне зло!

— Но он стрелял в вас? Дыры в стене свидетельствуют об этом.

— Он не пытался попасть в меня, он разыгрывал комедию.

— Это довольно опасный способ разыгрывать комедию, мистер Серокольд.

Левис вздохнул.

— Боюсь, инспектор, что вы не поймете, в чем дело. Вам необходимо поговорить с нашим психиатром, доктором Мавериком. Эдгар незаконный ребенок... Чтобы меньше страдать от этого, он убедил себя в том, что он сын известного человека. Это частое явление. Он уже начал поправляться, делал успехи и вдруг крушение, причины которого мне неизвестны. Он вообразил, что я его отец, и устроил мелодраматическую демонстрацию: угрозы, нападение с револьвером... Это меня совсем не взволновало. Выстрелив, он рухнул на пол и начал рыдать... Доктор Маверик увел его и дал ему лекарство. Завтра утром он будет абсолютно здоров.

— Вы не хотите подать на него жалобу?

— Это самое худшее, что можно сделать для него...

— Откровенно говоря, мистер Серокольд, его надо изолировать, он стреляет направо и налево... Надо подумать и об обществе.

— Поговорите об этом с доктором Мавериком. Он изложит вам медицинскую точку зрения. Во всяком случае, не этот несчастный убил Гульдбрандсена. Он был заперт в кабинете и угрожал убить меня.

— Вот, наконец, мы пришли к тому, с чего я хотел начать. Мы осмотрели дом снаружи. Кто угодно мог войти и убить мистера Гульдбрандсена, так как дверь, выходящая на террасу, не была заперта. В самом деле, есть над чем подумать. Рассмотрим вопрос внимательно. Кто из обитателей дома мог убить мистера Гульдбрандсена?

— Я в затруднении. Есть прислуга,, члены семьи и гости‘ С вашей точки зрения, можно подозревать каждого их них. Скажу только одно: насколько я знаю, все, кроме прислуги, были в холле в то время, как ушел Христиан, и, пока я находился в кабинете, никто оттуда не выходил.

— Никто?

Левис нахмурил брови, силясь вспомнить, что происходило.

— А, да! Перегорела пробка, и Вилли Худ вышел, чтобы сменить ее.

— Вилли Худ, это молодой американец?

— Да. Я не знаю, что произошло в то время, пока мы были в кабинете, Эдгар и я.

После минутного размышления инспектор Кэрри «дохнул:

— Скажите им всем, что они могут идти спать. Я поговорю с ними завтра.

Как только Серокольд вышел, инспектор повернулся с Лайку:

— Что вы об этом скажете?

— Он знает или думает, что знает... кто стрелял.

— Я тоже так думаю... И это не доставляет ему удовольствия.

На следующее утро, когда мисс Марпл спустилась к завтраку, Джина поспешила ей навстречу.

— Полицейские еще тут,— сказала она.— Теперь они расположатся в библиотеке. Вилли буквально очарован ими. Он не понимает, как можно быть такими спокойными, такими далекими. Мне кажется, что он находит все это увлекательным. Я потрясена этим, быть может, потому, что я наполовину итальянка.

— Возможно,— сказала мисс Марпл с милой улыбкой.— Во всяком случае, вам безразлично, что могут заметить ваши чувства.

Джина взяла ее под руку и увела в столовую, продолжая разговор:

— У Джули было собачье настроение. Это, конечно, оттого, что полицейские взяли дело в свои руки и не она должна вести их под барабанный бой, как она делала со всеми нами в доме. Только Алекс и Стефан не обращали на это внимания...

Последние слова она произнесла, входя в столовую, где завтракали два брата.

— Джина, сердце мое! — воскликнул Алекс.— Здравствуйте, мисс Марпл. События не оставили меня равнодушным. Я едва знал вашего дядю, но я — подозреваемый номер один. Я надеюсь, что вы отдаете себе в этом отчет?

— Подозреваемый? Почему?

— Потому что мой приезд совпал с критическим моментом. Проверили время, которое я потратил на то, чтобы подъехать к дому, и сказали, что я потратил его слишком много... Предполагается, что я вполне бы успел добежать до террасы, войти в боковую дверь, убить Христиана и галопом вернуться в машину.

— А в самом деле, что вы делали?

— Я был в машине, наблюдал эффект от света фар в тумане и думал, как можно воспроизвести этот эффект на сцене.

— Я совершенно спокоен,— сказал Стефан со своей немного жесткой улыбкой.— Весь вечер я был в холле.

Джина пристально посмотрела на него, ее черные глаза выражали испуг.

— Они не могут думать, что виноват кто-нибудь из нас! Это невозможно!

— Не говорите только, что это преступление совершил какой-нибудь бродяга,— сказал Алекс, накладывая себе апельсиновое варенье,— это слишком банально.

Мисс Беллевер приоткрыла дверь:

— Мисс Марпл, когда вы кончите завтрак, пройдите, пожалуйста, в библиотеку.

— Опять вы?! Раньше всех нас? — воскликнула Джина с досадой.

— Что это значит? — спросил Алекс.— Можно сказать, что выстрел...

— Они осматривают комнату, в которой был убит дядя Христиан, даже снаружи, не понимаю почему,— сказала Джина.

Снова открылась дверь, и вошла Мильдрид Стрит. На ней было черное платье и ожерелье из оникса. Ни на кого не глядя, она сказала «здравствуйте» и села.

— Пожалуйста, чаю, Джина,— сказала она вполголоса.— Я съем только немного поджаренного хлеба.

Она поднесла платок к глазам и посмотрела в упор на братьев, как будто до этого она их не видела. Стефану и Алексу стало даже не по себе. Они стали говорить шепотом и через несколько минут вышли из комнаты.

— Даже без черного галстука,— вздохнула Мильдрид Стрит, беря в свидетели мисс Марпл и всю вселенную.

— Они не могли предположить, что будет совершено убийство,— сказала мисс Марпл.

Джина подавила смешок, и Мильдрид, сурово на нее посмотрев, спросила:

— Где сегодня Вилли?

Джина покраснела.

— Не знаю, я его еще не видела.

Она одеревенела на стуле, как ребенок, застигнутый за шалостями. Мисс Марпл поднялась.

— Итак, я иду в библиотеку,— объявила она.

В библиотеке был только Левис Серокольд. Он стоял у окна. Услышав, что кто-то вошел, он обернулся и пошел навстречу мисс Марпл, протянув ей руку.

— Надеюсь, что эти волнения не очень вас обеспокоили. Убийство — это ужасная вещь для того, кто никогда не был вовлечен в такие истории.

Только скромность помешала мисс Марпл сказать ему, что давно уже привыкла к преступлениям. Она только сказала, что в ее маленьком городке Святая Южная Мария безопасность тоже очень относительна.

— В городке происходят ужасные вещи, могу вас уверить. Там можно наблюдать такие человеческие типы, которых не встретишь в большом городе.

Левис слушал ее вполуха, и едва она кончила говорить, он ей сказал совсем просто:

— Мне нужна ваша помощь.

— Я всегда готова, мистер Серокольд.

— Дело касается моей жены... Я верю, что вы искренне к ней привязаны.