Но мы были не одни.

Такси мчалось за нами, затем внезапно перестроилось на полосу встречного движения, медленно догоняя нас. Сердце подскочило к горлу, когда я снова взглянула на таксиста.

Чернота его души поблекла, и теперь я могла разглядеть бледное пустое лицо. Мужчина находился целиком в подчинении овладевшего им демона. Овладение, как и убийство, являлось одним из худших преступлений, и, согласно Закону Равновесия, было запрещено. Когда демон наполнял человека своей сущностью, тот полностью терял свободу воли. И способны на это только Верховные демоны.

Это Рот? Весьма возможно, учитывая то, что он единственный виденный мною Верховный, не считая того другого. Однако тот двигался слишком быстро, так что я вообще не была уверена, что видела его. Меня сковал ужас. Рот овладел тем человеком, потому что я продолжала метить демонов? Если так, то я только что подвергла жизнь Мориса опасности. Меня терзали злость и чувство вины, и я так сильно сжала пальцы, что ногти врезались в ладони.

Неожиданно такси пронеслось мимо нас. Морис сосредоточенно смотрел на дорогу, но у меня в горле рос крик. Мышцы напряглись, словно тело уже знало, чего ожидать.

Морис свернул в сторону. Два колеса съехали с дороги в грязь. Но — о боже! — слишком поздно. Я крепко зажмурилась, окаменев от ужаса.

В нас со всего маху врезалось такси.

Удар был оглушительным.

Заскрежетал металл, перед глазами вспыхнуло что-то белое, меня бросило в сторону, а затем дернуло назад. За секунду до удара подушки безопасности я мельком увидела, что мы несемся прямо на деревья.

Слава богу Морис, несмотря на мешавшийся у лица пузырь подушки, умудрился вывернуть руль и развернуть машину так, что в толстый ствол старого дерева мы врезались багажником, а не капотом. Однако столкновение было столь сокрушительным, что машину швырнуло вперед.

Когда внедорожник наконец остановился, мне казалось, у меня вот-вот случится инфаркт.

— Морис! Морис! — Я выпустила из подушки безопасности воздух, кашляя от поднявшегося вверх белого порошка. — Ты цел?

Он откинулся назад и кивнул, несколько раз моргнув. Если не считать того, что его щеки покрывал порошок, а из носа стекала тонкая струйка крови, в остальном он был в порядке.

Переведя взгляд на вторую машину, я дрожащими пальцами отстегнула ремень безопасности. Весь перед такси представлял собой груду искореженного металла, лобовое стекло «украшала» огромная дыра. Кровавые сгустки покрывали края разбитого стекла и капот.

— О боже, — простонала я, убирая ремень. — Наверное, водителя выбросило наружу.

Пытаясь дотянуться до рюкзака с мобильным, я уперлась в проклятую подушку. Мне нужно было позвать кого-нибудь на помощь. Одержимый таксист не отвечал за свои действия, он был невинным человеческим существом, и я должна была что-то сделать. По этой дороге редко кто проезжает…

Окровавленное искалеченное лицо появилось в проеме пассажирского окна с моей стороны. Я дернулась назад, подавив крик. Меня резко затошнило. Лицо, о боже, лицо было искромсано. Осколки стекла впились в щеки. Куски плоти были содраны. Ручейки крови стекали по лицу, словно капли дождя. Один глаз почти вытек. Нижняя губа едва висела на остатках кожи, а голова клонилась под неестественным углом. Мужчина должен быть мертв, или, по крайней мере, находиться в коме.

Но он все еще ходил.

Ничего хорошего это не сулило.

Шофер схватил ручку и дернул, срывая дверь «Юкона» с петель. Откинул ее в сторону и потянулся своими окровавленными руками ко мне. Морис обхватил меня за плечи рукой, и я с трудом выбралась из-под подушки, но проклятый одержимый приближался. Оперевшись о Мориса, я согнула ноги и ударила обеими ступнями по груди в изодранной рубашке.

Одержимый упал, но тут же снова вскочил, полный решимости и нацеленный только на одно — добраться до меня. Он ухватил меня за щиколотку и дернул, вытаскивая из машины. Кровь пузырилась у него во рту и вытекала из дыры в горле.

Закричав, я вцепилась в ручку коробки передач. На секунду мое тело повисло в воздухе: наполовину в машине, наполовину — снаружи. Одержимый тянул меня, словно собираясь разорвать пополам.

Морис бросился вперед и рванул на себя крышку бардачка. Блеснул черный металл, а потом внутри машины раздался взрыв. Одержимый дернулся и отпустил мою ногу. Я упала, ударившись о сиденье и о центральную консоль. Тело пронзила тупая боль. Глаза жег едкий дым.

Одержимый застыл, его глаза остекленели — посреди лба у него зияла дырка от пули. Затем его голова откинулась назад, рот открылся, и он издал нечеловеческий вопль, походивший и на детский плач, и на собачий вой одновременно.

Из распахнутого рта повалил красный дым, наполняя воздух зловонием и скверной. С последним выскользнувшим изо рта мужчины дымным завитком образовалось подрагивающее туманное облако. Одержимый упал, но облако продолжало расти. Внутри него формировалось какое-то существо. В облачной массе выдавливались пальцы и руки, как будто существо пыталось выбраться наружу, а затем сформировался длинный овал, пугающе похожий на голову. Эта голова развернулась к нам, и меня захлестнула паника.

Это существо так просто не умрет.

Вершины деревьев позади необычной туманной субстанции начали сотрясаться, будто сквозь лес продиралась Годзилла. В этот момент мне казалось возможным все. Ветви качались вперед-назад, стряхивая последние, еще не опавшие листья, которые слетали дождем, заволакивая небо приглушенным коричнево-зеленым цветом. Надвигалось что-то большое.

Потом у края леса, окаймляющего проезжую часть, угасающее солнце выхватило и отразило толстый блестящий хвост, скользивший по засыпавшей землю листве.

У меня перехватило дыхание. Бэмби.

Облачная масса запульсировала и завертелась, но змея была быстрее. Взмыв с земли, она дугой пролетела по воздуху и в мгновение ока проглотила злобную сущность.

А потом не было ничего — ни сущности, ни гигантской змеи. Ужасный запах серы все еще витал в воздухе, но более слабый, и ощущение зла исчезло. Я слышала лишь тяжелое дыхание Мориса и громкий стук своего сердца.

— Ты это видел? — взглянула я на Мориса.

«Видел что?» — читалось у него на лице.

Не знаю, видел ли он Бэмби, она двигалась очень быстро.

— Боже, — простонала я.

Морис улыбнулся.

В особняке царил хаос.

Как только мы с Морисом рассказали, что произошло, гнев и напряжение наполнили каждую комнату дома. Одержимый человек, который охотится за кем-либо, — уже плохо, а известие о том, что он подошел так близко к дому Стражей, вызвало у всех настоящую тревогу. У всех, кроме Зейна, потому что я понятия не имела, где он находится.

Даже при всей охранной системе и заклинаниях, наложенных на земли, на которых располагался особняк, защититься полностью от проникновения извне Стражи не могли. Из-за… меня. Стражи должны были быть аккуратны с защитными заклинаниями. Я, конечно, не чистокровный демон или одержимый, но на меня заклинания тоже действовали, а Стражи не хотели случайно меня убить.

Так день, который начался вполне нормально (по крайней мере, нормально для меня), закончился тем, что мои прежние убеждения более не казались мне как и прежде незыблемыми, мой первый поцелуй случился с демоном, я узнала, что моей мамой, возможно, была сама Лилит, а еще меня преследовал одержимый.

Какого черта все пошло наперекосяк?

Страж Николай, лет двадцати пяти, потерявший в прошлом году жену и ребенка во время родов — как случалось со многими из них, — подошел ко мне.

— Ты в порядке, Лейла? — спросил он, положив руку мне на плечо.

Николай теперь редко улыбался и держался еще более отчужденно, чем остальные, но он всегда был добр ко мне, в то время как некоторые Стражи, даже из нашего же клана, из-за моей демонической крови обращались со мной так, словно я не более чем грязь у них под ногами.