— Из-за чего же тогда? — Нахмурившись, я развернулась к нему.

— Ты бесишься из-за присутствия Даники. Ты становишься такой раздражительной каждый раз, как она приезжает. Только на этот раз это уже очевидно абсолютно всем.

Я пораженно открыла рот. В груди начала разрастаться противная пустота.

— Ты правда думаешь, что дело в этом? Это нелепо. Благодаря тебе я четырежды почувствовала себя дерьмово.

— Четырежды? О чем ты, черт возьми, говоришь?

Я подняла руку, отсчитывая на пальцах.

— Ты подложил мне свинью своим предложением перестать ставить метки. Можешь радоваться — с послепрошлой ночи я больше этим не занимаюсь. Ты попросил Данику приглядывать за мной на случай, если я слечу с катушек и буду бросаться на окружающих. — Я понимала, как безумно все это звучит, но не могла остановиться. — Ты не пришел узнать, все ли со мной в порядке, прошлой ночью. И ты забыл обо мне сегодня утром, чтобы провести время с кем-то другим!

Зейн подошел ко мне и стал напротив.

— Я предложил, чтобы ты перестала ставить метки, потому что это опасно для тебя. И был прав, разве нет? Я попросил Данику приглядывать за тобой, потому что беспокоюсь о тебе. Такой вывод тебе в голову не приходил?

Его светлые глаза горели, не отпуская моего взгляда.

— Я не проведал тебя вчера вечером, потому что полагал, что ты отдыхаешь, и сразу ушел на охоту. А за сегодняшнее утро я прошу у тебя прощения. Я не заменил тебя, Лейла. Просто так вышло.

— Нет, ты заменяешь меня! — Осознав, что сказала, я зажала рот руками и отступила. Глаза застилали слезы.

Смягчившись, Зейн потянулся ко мне, но я сделала шаг назад. На его лице промелькнула тень боли.

— Это не так.

Я опустила руки.

— Но ты проводишь с ней все свое время. Я почти не вижу тебя с ее приезда. Она делает все, что я… — Я остановилась, до крови прикусив внутреннюю сторону щеки. Глупая, глупая девчонка.

— Она здесь всего лишь несколько дней, Лейла. И уезжает через пару недель. — Зейн снова провел рукой по волосам. — Пожалуйста, не веди себя так.

Наши глаза встретились. Я знала: он ждет, что я скажу, что все в порядке. Что теперь меня все устраивает, и я не буду огорчаться из-за Даники. Однако я ничего не сказала, потому что меня это не устраивало, и ревность пополам с горечью мучительно жгли меня изнутри. Зейн был не просто моей безответной любовью. Он был моим другом — единственным другом, который знал меня как никто другой, и я его теряла.

Покачав головой, Зейн пожал плечами. Подошел к двери, и остановившись, обернулся ко мне.

— Прости.

— Одного «прости» недостаточно, — сухо ответила я просто потому, что хотела быть сукой.

На щеках Зейна заходили желваки. Прошло несколько секунд прежде, чем он заговорил:

— Ты все время жалуешься на то, что все обращаются с тобой, как с ребенком. Но тебя невозможно воспринимать как взрослую, когда ты так себя ведешь.

Лучше бы он меня ударил.

Мгновение Зейн выглядел так, словно жалеет о сказанном, но это выражение исчезло, когда он потер лицо рукой. Он открыл дверь.

— Кстати, прошлой ночью отец разговаривал с Альфами.

У меня екнуло сердце.

— С Альфами? — переспросила я.

Зейн коротко кивнул.

— Они прибывают сюда завтра.

Все остальное было тут же забыто — и Лилит, и даже острая боль, причиненная его словами.

— Ты встретишься с ними?

— Нет. Они хотят поговорить только с отцом.

Я медленно кивнула.

— Значит, меня здесь быть не должно.

— Да. Тебя здесь быть не должно.

Для тех, в ком есть хоть капля демонической крови, Альфы — это все равно что чудовища для людей. Даже Стражи рядом с ними чувствуют себя неуютно. Я не сводила взгляда с циферблата часов, зная, что Альфы явятся до заката. Я уже должна была покинуть дом, но мне некуда было идти… и я хотела увидеть их снова.

Я слонялась по кухне, пока Жасмин пыталась накормить детей перед сном. Изи с Дрейком сидели за столом в обличье горгулий. Они хихикали, их маленькие черные рожки подпрыгивали. Стоявшая между ними Жасмин вдруг напряглась, и мое сердце взволнованно трепыхнулось. Я поставила стакан с соком на стол.

— Они здесь?

— Пока нет. — Она нервно разгладила ладонями свою блузку. — Но мужчины готовятся к их прибытию.

Меня все еще удивляло то, как все Стражи связаны между собой. Через несколько секунд я услышала движение наверху. Я не видела Зейна весь день. Он определенно меня избегал. Мне же необходимо было увидеться с ним, потому что, протаращившись всю ночь в потолок, я поняла, что должна извиниться. Я хотела от него слишком много, ожидая того, чего не следовало ожидать. Он заботится обо мне, я же порчу наши отношения, испытывая к нему чувства, которые не должна испытывать.

— Куда пойдешь? — спросила Жасмин, поспешно убирая пакеты из-под яблочного сока и крекеры в виде животных.

— Не знаю. — Я убрала волосы назад. — Надеюсь, что смогу найти Зейна до того, как они появятся здесь. Если нет, наверное, буду сидеть в домике на дереве. — Как распоследний лузер…

Жасмин нахмурилась.

— Как ты узнаешь, что можно вернуться?

— Не знаю. Если не свяжусь с Зейном, наверное, меня позовет кто-нибудь другой. — По крайней мере, я на это надеялась. — Как долго ты…

Мои слова оборвал громкий гул. Звякнули в буфете стаканы. Звонко ударились друг о дружку кастрюли из нержавеющей стали. Я попятилась от кухонной стойки, с замиранием сердца сжав руки. Воздух в комнате дрожал от напряжения. Я не смела даже пошевелиться. Близнецы и то почувствовали прибытие Альф, уставившись округлившимися глазами на свою маму.

Уверена, Альфы обожали появляться во всем величии.

От всплеска энергии крохотные волоски у меня на теле встали дыбом. Гул прекратился, и в воздухе запахло чем-то сладковатым и мускусным — но это для меня. Все чувствовали разные ароматы. Рай пах так, как вам того хотелось, тем, чего вы в данный момент желали: розами, оладушками с кленовым сиропом, жженой резиной. Чем угодно. В последнее прибытие Альф я ощущала аромат мяты.

Жасмин бросила на меня взгляд, но я уже выходила из кухни. Инстинкт говорил мне, что Альфы в библиотеке, и, прокравшись по коридору, я остановилась примерно в метре от нее.

Сияющий свет просачивался из-под двери, скользил по кленовым полам и поднимался по сливочного цвета стенам. Он словно живое существо пульсировал и шевелился, разливался по полу и вытекал на ковер, образовывая блестящие лужицы.

Именно этот свет люди видят, умирая. Он бесподобен. Божественно прекрасен. Некоторым не стоит бояться смерти. Не тогда, когда их ждет такой свет.

Альфы уже почувствовали, что я где-то здесь, в доме, и я должна была уйти, только не в силах была этого сделать. Горло жгло, кожу покалывало. Было настоящей пыткой находиться рядом с чем-то столь чистым и не хотеть это… поглотить.

Я не удержалась: потянулась и коснулась кончиками пальцев света. Ахнув, тут же отдернула руку. Свет обжег меня. Кожа на пальцах побагровела и вздулась. От них поднимались тонкие струйки дыма.

Я отступила, прижав обожженную и ноющую руку к груди. Сердце же ныло совершенно по другой причине. Я смотрела на свет, постепенно заливающий весь дом, согревающий его своим теплом.

Я не могла войти в него. И никогда не смогу.

Глаза жгли злые слезы. Я отвернулась, схватила рюкзак в теперь уже пустой кухне и вышла из дома прежде, чем Альфам надоест мое присутствие и они воспользуются случаем избавиться от меня.

Я сидела на дурацкой смотровой площадке, пялясь в экран мобильного и разражаясь такими смачными ругательствами, от которых уши Альф свернулись бы в трубочку. В опустившихся сумерках уже проглядывали крохотные звездочки.

Я два раза звонила Зейну полчаса назад, но он не ответил.

Взглянув на свою руку, я нахмурилась: кожа на пальцах была пунцовой. Только я могла быть такой тупой, чтобы попробовать прикоснуться к небесному свету.