Я развернулся, откидываясь на спину и сжимая кулаки. Клинок пока не активировал. Надо попробовать подловить гада, ударить навстречу, когда он попробует пнуть меня снова…

Но вместо удара арран наклонился ко мне, хватая за шкирку. Я полоснул-таки его клинком, но удар пришелся вскользь по доспехам, а потом он перехватил меня за запястье. Легко поднял перед собой, сделал несколько шагов вперед, ударяя мной в стену.

Забрало глухого шлема, выполненное в виде золотой маски с горящими глазами, вдруг трансформировалось, разделившись на половины и прячась где-то в глубине шлема. К моему удивлению, под ним оказалось вполне человеческое мужское лицо – бледное, перекошенное от ярости, с выбившейся на лоб прядью золотистых волос. На вид – лет тридцати, не больше. Правильные, благородные черты лица, неестественно светлые, почти прозрачные глаза.

– Эт одиум про фур’ари реликуас ин магна домус Ортос! – оскалив идеально ровные белые зубы, прорычал чужак, все сильнее сжимая мне горло.

Я продолжал бороться, отчаянно пытаясь дотянуться до него светящимся клинком. Свободной рукой инстинктивно вцепился в его правую перчатку, стараясь ослабить хватку. Но он был гораздо сильнее. Уж не знаю, сам по себе, или в скафандре его скрывались какая-нибудь экзоскелетная мускулатура. Но стало ясно, что мне не победить. Сознание уже начало меркнуть от удушья, я с трудом различал перед собой лицо противника. Еще немного – обмяк, повиснув в руках чужака тряпичной куклой. Светящийся клинок втянулся обратно в наруч.

Ударив меня еще раз спиной о стену, арран брезгливо швырнул меня на пол. Опустившись следом на одно колено, обеими руками ухватился за мое правое предплечье. Затрещала ткань рукава – он порвал джинсовку, добираясь до наруча.

Так все из-за этого наруча! Чужак разозлился, потому что у меня их оружие!

Я еще не окончательно потерял сознание, но чувствовал себя так, будто душа моя уже отлетела и теперь парит где-то рядом, глядя на самого себя со стороны. Боль отступила, я вообще почти не чувствовал своего тела. Только сердце колотилось так громко, что я явственно слышал каждый удар.

Ту-тум… Ту-тум… Ту-тум..

Явно подкатывал очередной приступ – я завис на самой грани серого мира. Вот только амальгама, пытаясь стабилизировать мое состояние, сейчас оказывала мне медвежью услугу, не давая мне окончательно провалиться.

Да нет же, нет! Не мешай! Наоборот…

Я зажмурился, сосредоточился на этой мысли, и вдруг…

Это было похоже на вспышку какого-то озарения. На секунду все будто бы замерло и отодвинулось на задний план. Я забыл об арране, пытающемся содрать с меня наруч. Забыл о впивающихся в тело осколках стекла, на которые упал, о боли в щеке, об отбитых ребрах – вообще обо всем. Сосредоточился только на том особом, звенящем ощущении, которое обычно накатывало на меня в моменты, когда я проваливался в серый мир. Обычно оно было мимолетным – как вспышка, как короткое ощущение свободного падения, когда неожиданно под ногами оказывается ступенька вниз, и ты шагаешь на нее, не заметив. Но в этот раз я четко поймал его, зафиксировал, прислушиваясь к себе.

Распахнул глаза и встретился взглядом с нависшим надо мной арраном. Тот, заметив, что я очнулся, снова что-то злобно проворчал и, размахнувшись, ударил меня в лицо закованным в блестящую броню кулаком.

Но в тот самый миг ЭТО произошло снова.

Хотя нет. Все было иначе, совсем не похоже на прежние мои приступы. Я сразу понял, что этот раз отличается от всех моих прежних попаданий в серый мир.

Потому что я не провалился. Я нырнул.

Превратившаяся в серый бесплотный призрак фигура аррана по-прежнему нависала надо мной. Я даже успел разглядеть метнувшийся мне в лицо кулак, инстинктивно откатился в сторону, хотя это было уже не обязательно. Поднялся на ноги, не сводя взгляда с аррана. Раздраженно мотнул головой, смахивая из зоны видимости выскочившие перед глазами светящиеся надписи на незнакомом языке.

Противник, долбанув кулаком в пол, вскочил, озираясь. Черты его лица в сером мире размывались, а жаль. Я бы сейчас с удовольствием поглядел на его растерянную рожу!

Как и в прошлый раз, в больнице, я видел внутри чужака амальгаму, сплетающуюся в причудливый узор из тончайших нитей, капель, небольших сгустков в районе головы, глаз, позвоночника. Даже протянул руку и попробовал коснуться одного из таких сгустков. Но ладонь просто прошла сквозь призрачную фигуру, как сквозь столб дыма, не встретив никакого сопротивления.

Значит, взаимодействовать я с ней могу только в реальном мире? Но в прошлый раз ведь как-то получилось? Или все дело в том, что в прошлый раз носитель амальгамы был мертв, и ей нужен был новый? Либо же контакт совпал с моментом моего возращения в реальность, и в мозгу эти события причудливым образом слились, наложились друг на друга…

Однозначный ответ здесь дать невозможно. Я ведь понятия не имею, что это за странное состояние, в которое я впадаю, какова его природа, откуда у меня вообще этот дар. Тут даже детские воспоминания о прошлых инцидентах не особо помогают. Во-первых, потому что я долгое время вообще старался забыть обо всем этом. А во-вторых, это примерно как со сновидениями. Ты довольно четко можешь вспомнить какие-то отдельные эпизоды из середины, но очень сложно сказать, с чего сон начался и чем закончился.

В этом смысле сейчас у меня был настоящий прорыв. Я впервые в жизни нырнул в этот сумрак осознанно, целенаправленно, поймав это ощущение. И это снова, как и ночью в больнице, спасло мне жизнь. Поэтому даже к самому серому миру, который с детства являлся мне в кошмарах, я постепенно начинал относиться по-другому. В конце концов, здесь я в относительной безопасности.

Чужак, судя по движениям, был в ярости. Даже расколотил ударом кулака стеклянную стену ближайшего магазина. Звуки сюда не прорывались, но я уверен, что он вопил и ругался, на чем свет стоит.

Давай-давай, побесись. Тебе стоило прибить меня сразу, а не выеживаться.

Я поморщился, касаясь кончиками пальцев разбитой щеки. Амальгама, не дожидаясь прямой команды, уже начала заживление, да и боли почти не чувствовалось. Но, судя по тому, что я смог нащупать, у меня через все лицо шла довольно глубокая рваная рана. Да и ребра мне арран знатно пересчитал. Как минимум пара-тройка трещин плюс ушибы.

Ладно, можно сказать, легко отделался. Ничего страшного. Если уж прокушенную до кости ногу амальгама залечила меньше чем за час, то тут и подавно справится. Надеюсь, ресурсы у нее не ограничены. Потому что у меня-то самого – очень даже. Усталость, стресс, голод – все это стремительно накапливалось, а я ведь еще даже половину пути до цели не одолел.

Но больше всего меня подтачивало то, что я не могу контролировать ситуацию.

Это обратная сторона жесткой самодисциплины. Я настолько привык расписывать по часам каждый свой день, четко определяя задачи и приоритеты, что это превратилось уже в некое подобие обсессивно-компульсивного расстройства. Конечно, я не псих, расставляющий по линейке обувь в прихожей или пересчитывающий макароны в каждой пачке. Но когда что-то идет не по плану – это здорово портит мне настроение.

Но, видимо, придется привыкать. Вряд ли в ближайшие дни удастся вернуться к привычному образу жизни.

Арран все никак не унимался – метался по этажу, пытаясь меня отыскать, крушил прилавки. А что, если попробовать неожиданно выскочить из тени и атаковать его клинком сзади? Ну, нет уж. Наша предыдущая схватка была короткой, но весьма поучительной. Связываться с этим терминатором не стоит.

Я осторожно двинулся в сторону эскалатора. Отходить далеко от места провала в серый мир опасно. Так что поднимусь, сделаю петлю и вернусь примерно на то же место, но этажом выше. А там уж, дождавшись, пока этот горе-охотник уйдет, попробую вынырнуть обратно в реальность.

Побыстрее бы. Серый мир заставлял нервничать не меньше, чем в детстве. Да чего уж там – откровенно пугал. Даже просто находиться здесь было неприятно – будто стоишь на шаткой прозрачной платформе, задранной на головокружительную высоту.