— Пойдем завтракать, — тянет меня Ортензия, и я с неохотой поднимаю голову с ее плеча.

Может, лучше еще посидим так… хоть немножко? Неизвестно ведь, как потом повернется наша судьба.

— Мари! Тебе нужно хорошо кушать! — Зия уже раскладывает еду по деревянным мисочкам, принесенным слугами.

Сначала я было удивился: миледи — и с половником. А потом вспомнил про ее мать и задумался: как бы так незаметно задать ей мучающие меня вопросы, не выдавая пока своего настоящего облика?

Однако поесть нам Клара не дала. Подскочила к столу, провела рукой над мисками и топнула в гневе ногой.

— Что такое? — Ортензия потянулась к миске, но я перехватил ее руки.

Почему Клара объясняется со мной жестами, мне понятно, не хочет пока миледи тревожить, а вот почему с ней вдруг разговаривать перестала?

Это может означать только одно: тот, кто так хорошо просчитал свой дьявольский план и придумал, как лишить миледи поместья, находится где-то поблизости.

И это неважно, что Кларисса сидела последние полчаса с усталым видом и сонно хлопала глазками. Где-то в невидимом мире магических энергий шла в этот момент ожесточенная борьба.

Маг, затеявший эту авантюру, явно пытался подействовать на нас ментально, чтобы все творимые им бесчинства выглядели вполне официально и законно. А Кларисса, к его неудовольствию, сумела удержать свои щиты сразу над всеми нами.

И теперь он мало того что прислал еду, сдобренную какой-то гадостью, то ли усыпляющей, то ли подавляющей волю, но еще и решил подслушать наши разговоры. Все это я понял сразу, едва Клара замахала руками. Не мог сообразить только одного: как заставить замолчать Зию, которая открыла рот с очевидным намерением разобраться в ситуации.

Ну да, я мог просто зажать ей рот рукой. Мог приложить палец себе ко рту и сделать страшные глаза. А сделал… то, что мне так давно хотелось. Что так часто вспоминалось в эту ночь, да и в прошлую тоже.

Она вытаращила в изумлении и возмущении глаза и, оглянувшись на абсолютно спокойную, занятую собой Клару, снова попыталась что-то сказать… и снова я ей не дал.

— Ты не… — Едва я оторвался от ее губ, выпалила Зия, и мне пришлось снова прибегнуть к своему методу.

— Уходит! — прервала нас Клара в тот самый миг, когда Ортензия наконец перестала колошматить меня кулачками по плечам и голове.

— Прости, — задыхаясь, буркнул я и бросился следом за магиней, которая уже сотворила в двери магическое окошко и успела в него прыгнуть.

Однако успел краем глаза заметить и потрясенный взгляд Ортензии, и магов, выскакивающих из портала, открывшегося в углу камеры.

Тяжело дыша, Клара бежала вверх по ступенькам, и мне не стоило никакого труда ее обогнать. Бегает она значительно хуже, чем магичит. Яркий поисковичок, зажженный магиней, вел меня все выше, пока не нырнул в одну из дверей.

Раздумывать и сомневаться в таких случаях некогда, у мага есть всего около минуты, чтоб открыть приготовленный перенос.

Дверь распахнулась с первого пинка, хотя, возможно, она вовсе и не была заперта, и я влетел в уютную гостиную, обставленную старинной мебелью. Человек в сером плаще с надвинутым на лицо капюшоном, стоящий у дальнего окна, спешно строил портал, готовясь уйти. Я ринулся к нему, но что-то темное полетело в меня из-за створки двери.

Ни оглянуться, ни уклониться времени у меня не было, был только один выученный назубок прием — мгновенно присесть и кувыркнуться через голову.

Это помогло, но заняло лишние пару секунд. И когда я вскочил на ноги, человек в плаще уже делал шаг в пустоту портала.

Рука сама метнулась к ножу, сама сделала молниеносное, выученное до автоматизма движение, и сверкнувшая алмазной гранью полоска стали, свистнув, метнулась вслед за преступником.

В тот же миг что-то тяжелое ударило меня по голове, заставив пошатнуться и упасть на одно колено рядом со стулом.

Хоть голова и гудела от удара, но быстро соображать не перестала, и я, не дожидаясь, пока меня ударят еще раз, схватил стул и, повернувшись, выставил его над собой.

И вовремя. Давешний слуга лупит по бесценной мебели дубинкой, а высокородная Ландиса пытается содрать с ковра огромный меч в ножнах.

Я только успел подумать, не надорвется ли старуха, как в комнату ворвались маги и голос Леона грозно рыкнул:

— Стоять!

«Лежать», — еще успеваю ехидно подумать, роняя стул и чувствуя, как накатывает болезненная тошнота и уносит меня в мягкую глубину.

— Клара! — укоризненно уставясь на магиню, воскликнул я, вскакивая с кресла. — Как ты могла так поступить? Я тебе так доверял!

— Да при чем тут доверие?! — яростно шипит она, подскакивая почти вплотную и глядя на меня снизу сердитыми глазами. — Ты просто не хочешь сейчас рассуждать логично!

Хочу. Но не могу. Это было мое дело! Я был в нем почти с самого начала. И у меня в нем личный интерес!

— У тебя в этом деле личный интерес, — устало поясняет Кларисса, растеряв внезапно весь свой пыл, — и ты был ранен. А у нас не было времени ждать, пока тебя вылечат.

— Вы могли меня захватить с собой и вылечить по дороге, — повторяю я уже в десятый раз. — Времени это много бы не заняло, а магии у вас было под завязку!

— Это было не целесообразно, — вновь с досадой вздыхает Клара. — Ты не маг и не воин. Нет, я не говорю, что ты не способен защитить себя и отбиться от бандита. Или даже от нескольких. Но сам знаешь — сыскари подготовлены в этом плане гораздо лучше. Ты свою роль выполнил и тебе необходимо было лечение и отдых!

— И потому ты усыпила меня на сутки! — желчно бросил я и оскорбленно уставился в окно.

— Не я, а магистр Леон. Не сердись, Грег, но нам пора собираться, и ты должен быть спокоен и убедителен.

Ну да, после того, как они дружно пробежались сапогами по моему самолюбию, я должен быть спокоен! И убедителен, и хладнокровен! А понять, что я мечтал сам участвовать в освобождении и при этом быть в первых рядах, не желает никто!

— Может… все же выпьешь настоечку? — робко заглядывает Кларисса снизу мне в лицо, держа в руках склянку с прозрачной жидкостью.

— Нет!

Я пока в состоянии взять себя в руки и без успокоительных настоек! Мне просто обидно. Так, как бывало обидно только очень давно, в детстве, когда каждое, даже маленькое предательство казалось концом света.

— Тогда одевайся, — кивает она, указывая на приготовленные вещи. — Выходим через полчаса.

Через полчаса мы вышли из портала прямо в судную комнату и, не мешкая, прошли на свои места за огромным круглым столом, стоящим посредине. Как положено, мы прибыли первыми, но и остальные не заставили себя ждать.

Через секунду в дверь вошел секретарь со свитками и, поздоровавшись, занял свое место.

Затем пришел председатель, милорд Тайнери, дружески кивнул нам и сел рядом с писцом.

И последним из боковой двери появился король. Мы приветствовали его стоя, а он, пожелав нам справедливого судилища, сел на кресло с высокой спинкой, стоящее лицом к центральной двери.

Состроил на лице строгое и непроницаемое выражение и стукнул указкой по колокольчику.

Можно было начинать.

Стражник открыл двери, и в зал вошла главная обвиняемая, миледи Ортензия Монтаеззи.

Я сидел не шелохнувшись, только руки заранее убрал со столешницы и, откинувшись на спинку кресла, вжался в нее спиной.

Мне нужно было во что бы то ни стало выдержать несколько часов, пока будет длиться допрос миледи. Потом станет легче.

— Как ваше девичье имя? — задает первый вопрос председатель.

Она молчит несколько секунд, строго глядя в никуда такими знакомыми серыми глазами, а потом четко говорит:

— Ортензия Монтаеззи.

Мы ждем некоторое время, которое понадобилось королю, чтобы вернуть на лицо официальное выражение.

Привычные к любым откровениям чиновники даже не охнули, а Кларисса, скосив глаза, проверила мою выдержку.