Пётр улыбнулся, довольный уверенностью солдата, но строго спросил: «Полно, так ли? Я намерен держать заклад, не постыди нас». — «Изволь, царь-государь, смело держать. Надейся, я не только этого удальца, да и всех с ним товарищей вместе одним кулаком размечу…» — пообещал гвардеец, а чтобы его слова не выглядели пустым хвастовством, рассказал, что не раз в одиночку с успехом противостоял за Сухарёвой башней натиску целой кулачной стены.

Среди нескольких англичан, с которыми Пётр I находился в дружеских отношениях, был «командовавший на море» маркиз Кармартен, сын старого английского политического деятеля Томаса Осборна — герцога Лидса. К этому герцогу через несколько дней после описанных выше событий Пётр был приглашён на званый обед.

Беседуя с хозяином, царь искусно перевёл разговор на английских бойцов, которых недавно видел, и уверенно заметил, что его гренадёр «первого их витязя победит». За несколько месяцев пребывания в Британии Пётр успел неплохо изучить английский характер и точно знал, какой будет ответ. Находившиеся рядом лорды очень почтительно, но вместе с тем твёрдо заявили, что его высочество, к сожалению, заблуждается. Они совершенно уверены в «силе и мастерстве победителя своего, против которого никто стоять не мог». В подтверждение таких слов предлагали даже, если угодно государю, держать заклад. Рассчитывая именно на это, Пётр принял пари на крупную сумму — в пятьсот гиней, однако счёл нужным оговорить, что его солдат придерживается не английской, а русской манеры ведения боя, и предупредил лордов: «Но ведайте, господа, что мой боец лбом не бьётся, а кулаками обороняется».

Обед у Кармартена состоялся 20 апреля (по сведениям князя Щербатова, который вёл «Журнал, или Поденную записку блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя Императора Петра Великого…»). Поскольку Пётр I на следующий день покинул Британские острова, схватка русского гренадёра с англичанином могла состояться 20 или 21 апреля 1698 года.

«К сражению был назначен сад Кармартена». Там собрались британские вельможи, вся царская свита и семьдесят гвардейцев, сопровождавших царя в путешествии. Проникло в сад и немало английского простонародья — «черни», как говорил Нартов.

Вышли бойцы, и все увидели, что внешне петровский солдат значительно уступает шотландскому гиганту. Просто не верилось, что гренадёр сможет устоять. К тому же ещё до боя «англичанин богатырским своим видом, при первом на соперника своего взгляде, уверял уже почти каждого зрителя, что сие есть для него малая жертва». Сама «жертва», однако, не проявляла никаких признаков беспокойства.

С первых же секунд поединка шотландец всячески старался вызвать гвардейца на атаку. Но у солдата был выработан свой план боя, и он твёрдо его осуществлял. В конце концов, уверенный в силе своего коронного удара головой, английский атлет не выдержал и ринулся в атаку сам, целясь поразить противника в грудь. Этот приём неоднократно приносил силачу чистую победу. Зрителям показалось было, что удар дошёл до цели, но в последний миг гренадёр успел обрушить свой увесистый кулак на нагнутую шею атакующего. Это был удар хорошего тяжеловеса, и шотландец рухнул на землю как подкошенный.

Объективные англичане хотя и были явно огорчены, но встретили убедительную победу русского аплодисментами и хвалили его. А Пётр I, никогда не лезший в карман за словом, повернулся к свите и, не скрывая насмешки над таким малопочтенным «употреблением головы», сказал: «Русский кулак стоит английского лба! Я думаю, он без шеи».

Действительно, всем казалось, что схватка стоила шотландцу жизни. Долгое время он лежал без сознания. Позвали лекаря, и он привёл боксёра в чувство. Вопреки английскому обычаю справедливый Пётр одинаково наградил и победителя, и побеждённого. Тот и другой получили по двадцать гиней из выигранного царём заклада. Кроме того, Пётр «весьма старался, чтобы английского бойца вылечили; сего ради, подозвав к себе лекаря и наказывая о излечении, дал врачу двадцать гиней».

«Потом, — писал Нартов, — государь приказал тут же всем своим гренадёрам прежде бороться, а после между собой сделать кулашный бой, чтобы показать лордам проворство, силу и ухватки русских богатырей, чему всё собрание весьма удивилось, ибо все находившиеся при Петре Великом в путешествии гренадёры выбраны были люди видные, рослые, сильные и прямо похожи были на древних богатырей».

Итак, русский боец в решительной схватке победил одного из предшественников первого чемпиона Англии легендарного Джеймса Фигга. В сущности, шотландец и сам был тем, кого англичане называли «чемпйен», то есть защитник — боец, защищающий свою славу сильнейшего. Потерпев поражение, он потерял эту славу. И кто знает, не будь этой схватки с петровским гренадёром, быть может, англичане провозгласили бы своего первого чемпиона страны по боксу на два десятилетия раньше…

Известный художник Уильям Хогарт оставил потомкам изображение лондонской чайной, около которой его приятель Джеймс Фигг в 1718 году основал первую в Англии школу кулачного боя, названную «Академией бокса Джеймса Фигга». Можно предположить, что сам основатель имел о боксе слабое представление: до этого он прославился как борец, фехтовальщик и мастер боя на палках. В боксёрских поединках он сочетал приёмы борьбы с ударами кулака. При росте 183 см Фигг весил 84 кг и был отлично тренирован. В 1719 году он был признан первым чемпионом Англии и защищал свой титул в поединке с каждым желающим. Желающих было мало. И неудивительно — немногочисленных любителей риска уносили с поля боя с поломанными костями.

Наибольшую известность получила встреча Джеймса Фигга с Недом Суттоном в 1727 году. Матч проходил в присутствии множества зрителей, среди которых были премьер-министр Роберт Уолсон и известный писатель Джонатан Свифт. Поединок проводился, можно сказать, по программе троеборья — на шпагах, палках и кулаках. Суттон был побеждён во всех трёх видах боя и уехал в свой город едва живой, с глубокими ранами и сломанным коленом.

«Академия бокса Джеймса Фигга» пользовалась большим успехом и способствовала дальнейшему развитию бокса.

Многочисленные ученики Фигга открывали новые школы бокса. К 1728 году их в столице Англии было больше дюжины.

Фигг закончил свою спортивную карьеру, никем не побеждённый, в 1730 году. Спустя четыре года он умер от воспаления лёгких, не дожив до 40 лет.

В то время чемпионом был Джек Браутон. Именно его по справедливости следует считать основоположником современного бокса, так как он в бою применял исключительно кулаки и разработал первые правила боксёрских встреч.

Правила Браутона, «одобренные джентльменами и принятые боксёрами», возникли в результате требований публики уменьшить грубость в боксе и вошли в историю под названием «Браутонского кодекса». Они вступили в силу 10 августа 1743 года. Правила содержали семь пунктов.

1. Посреди площадки (размеры которой не регламентировались — Авт.) мелом вычерчивается квадрат со сторонами в 1 ярд (0,91 м) длиной. В начале каждой схватки после падения или разведения бойцов секунданты подводят бойца к краю квадрата и ставят его против соперника. Пока боксёры не будут поставлены на линии квадрата, они не имеют права бить.

2. Для того чтобы избежать всяких споров по поводу времени, в течение которого боксёр после падения остаётся на земле, устанавливается, что, если секундант не подведёт его к своей стороне квадрата в течение 30 секунд, боксёр объявляется побеждённым.

3. В течение финальных соревнований, кроме противников и их секундантов, никто не может быть на ринге. То же правило сохраняется для отборочных соревнований; однако во время их организатор может находиться на площадке для сохранения должного порядка и для того, чтобы помочь зрителям занять свои места, с тем условием, что он не будет вмешиваться в ход боя. Не соблюдающий это правило будет немедленно удалён, кто бы он ни был. Перед началом боя, как только бойцы разденутся, все тотчас должны оставить площадку.