— Где сейчас самая хорошая статистика по магпреступлениям? — встрепенулся я.

— На восточном участке. Но естественные смерти пока в разумных пределах. Похоже, новый цикл начался совсем недавно.

— А как насчет исчезновений? Много народу пропало за последние пять лет в этом районе?

— Двое. Четыре и шесть лет назад. Из них двое магов.

— Насколько я помню, дом герцога Искадо расположен где-то на севере столицы…

— Да. А девушка пропала на юге.

— Не исключено, что кто-то пропадет и на твоем участке, — задумчиво обронил я. — И, скорее всего, это случится довольно скоро.

— С чего ты решил? — насторожился Норриди. — Арт, ты что-то выяснил? Я должен об этом знать?

Я окинул друга таким же задумчивым взглядом. Но решил, что нет смысла утаивать важные сведения, и, откинувшись в кресле, спросил:

— Что тебе известно о вампирах?

— Значит, ты считаешь, это из-за них? — нахмурился Йен, когда я закончил. — Полагаешь, твари могли иметь отношение к исчезновениям светлых в столице?

— При чем тут светлые? — удивился я. — Маги для нежити, конечно, ценная добыча, но к расследованию ГУССа это не относится. Я совсем не поэтому просил тебя порыться в архиве.

Норриди недоверчиво нахмурился:

— Тогда зачем? И почему ты считаешь, что вампиры здесь ни при чем?

Я наклонился над сферой, тыкнул пальцем сперва в один, а потом во второй экран. А когда вывел нужную информацию, повернулся к Йену:

— Мальчишка, если верить сыскарям из ГУССа, был абсолютно здоров, как физически, так и душевно. А это значит, что ни один вампир не смог бы за него зацепиться. И уж тем более не осмелился бы напасть на более опытного мага вроде леди Мелани Крит.

— Что-то я совсем перестал тебя понимать…

— Любой маг способен понять, когда к его ауре при цепляется что-то чужеродное, — терпеливо пояснил я, дав другу время прочитать выданную сферой информацию. — Тем более отследить, откуда пришло воздействие. Помимо прочего, светлые носят при себе защитные артефакты и кучу всякой другой магической дребедени, поэтому для вампира мои коллеги хоть и желанная, но абсолютно недосягаемая добыча.

— Ну а если маг совсем молодой и неопытный?

— За одаренными детьми тщательно следят, особенно если это дети состоятельных родителей, — качнул головой я. — Их просто так не украдешь.

— Герцога же украли, — упрямо набычился Йен. — И никто не знает, кто и зачем. Ведь за него даже выкупа не потребовали!

— Да, с мальчишкой вышло непонятно, — был вынужден признать я. — И чисто теоретически я могу поверить, что родители соврали, а в семье герцога Искадо в действительности не все так ладно, как они говорят. Поэтому пацан… опять же теоретически… мог стать уязвимым для вампира. Но тут есть несколько «но». Во-первых, это дело ГУССа, а люди Корна никакой связи с нежитью до сих пор не усмотрели. Во-вторых, если бы в ауре юного герцога появились хоть малейшие признаки истощения, его бы сразу показали целителям. В третьих, в их доме наверняка стоит отменная защита, которая не по зубам ни одной твари…

— Мальчик ушел оттуда сам, — напомнил Норриди.

— Это только предположение. Но даже если ты прав и пацан сбежал или же находился под действием какого-то заклинания, то кто тогда заглушил его метку? И куда делись магические отпечатки с улицы?

Йен озадаченно поскреб в затылке.

— Ну… сам он, скорее всего, не сумел бы этого сделать. И его друзьям-приятелям такое тоже не под силу. Но есть же, наверное, какие-то амулеты, специальные артефакты…

— Это уже другой вопрос, — кивнул я. — Наличие артефакта действительно могло бы объяснить отсутствие следов и подавленную метку мага. Вот только нежить, если помнишь, не умеет пользоваться артефактами.

— Пожалуй, ты прав, — неохотно признал мою правоту шеф.

— К тому же сеть, что я нашел возле постоялого двора, была мертвой, — счел нужным напомнить я. — Если в том районе когда то и охотился вампир, то к моменту исчезновения леди Мелани Крит он оттуда ушел. Не забывай: вампиры не утаскивают своих жертв на темную сторону, а питаются ими на расстоянии. Человек при этом живет как обычно, спокойно выходит на улицу, общается с соседями… и медленно чахнет у всех на виду, пока у него не заканчиваются жизненные силы. Порой это длится несколько недель, а то и месяцев. И заканчивается тихой смертью во сне, которая всем кажется закономерной и ожидаемой. Цифры, которые ты мне дал, вполне укладываются в эту картину. За тем исключением, что я пока не понял, как они связаны со статистикой по магпреступлениям.

Йен огорченно вздохнул:

— Эх… получается, мальчишку и леди Крит похитили обычные бандиты, и нам вскоре надо ожидать или требований выкупа, или два новых трупа? А я так надеялся, что ты порадуешь меня интересной гипотезой!

Я ухмыльнулся:

— Чего нет, того нет, так что вернуть домой юного герцога и утереть нос Корну у тебя, скорее всего, не получится. Зато могу предложить поохотиться на целую стаю нежити, которая потихоньку сокращает население столицы.

— Опять нежить… и опять высшая. Что ей тут, медом намазано? — скривился Норриди. — Самый крупный город в стране с самым большим количеством темных магов, а я что ни день, то о новой твари узнаю!

— Ты что, забыл, о чем говорил Лойд?

— Да помню я все, — с досадой отозвался Йен. — Но все равно это ненормально, что такие, как ты, привлекают в города целые полчища тварей. Кстати, почему ты думаешь, что тут действует всего одна стая вампиров? Вон какой у нас разброс по естественным смертям — то один район, то другой… тебе не кажется, что это многовато?

— Напротив. Как раз это и свидетельствует в пользу одной единственной группы нежити, которая годами умудрялась скрывать свое существование в переполненном магами городе.

— Поясни.

— Мы оба знаем, что до недавнего времени в столице обитал как минимум один моргул и несколько умрунов. В том, что здесь есть вампиры, мы теперь тоже в курсе. Источник питания у этих видов нежити один — люди. Но кто-то предпочитает их души, кому-то нужны сердца, а кто-то обожает лакомиться жизненными силами. Если бы охотничьи интересы этих тварей где-то пересекались, то вампиры, будучи самыми слабыми, ушли бы из столицы первыми. Этого, как мы видим, не произошло, — рассудил я. — Значит, высшие все же неплохо сосуществуют вместе. Однако от охотничьих угодий умруна вампиры тем не менее предпочли держаться подальше. Значит, конкуренция среди них все же присутствует. Возникает вопрос: как бы они себя повели, если бы рядом обосновалась другая стая, которая начала бы претендовать на тот же источник пищи, что и наши вампиры?

Йен пожал плечами:

— Ты сам говорил: нежить не умеет делиться.

— Верно. Поэтому, как и в случае с другими хищниками, у кормушки вскоре осталась бы более сильная и многочисленная стая. И постаралась бы взять под контроль как можно большую территорию. С учетом того, что щупальца у вампиров могут достигать очень большой длины, думаю, не ошибусь, что такой территорией следует считать всю нашу большую и густо населенную столицу.

— Хорошо, допустим. Но ты говорил, что вампиры ведут малоподвижный образ жизни и крайне редко покидают логово. Почему же у нас тогда получился такой разброс цифр по участкам?

Я усмехнулся:

— Я не сказал, что они совсем его не покидают. А разброс произошел потому, что твари, скорее всего, время от времени меняют места для охоты. Сперва обрабатывают один район, затем, когда количество стариков и больных в нем сократится до минимума, перебираются в другой, потом в третий… и так — каждые двенадцать лет, чтобы не дать нам повод заподозрить, что со этими смертями что-то не так.

Йен одарил меня мрачным взором.

— Думаешь, у обычной нежити хватит на это мозгов?

— У обычной — нет. А вот высшая все еще очень плохо изучена. И в последние несколько столетий информации по ней практически не прибавилось. Насколько мне известно, живого вампира вообще никто не видел. По крайней мере, целиком. А по трупу нельзя достоверно судить о его повадках. Однако смена охотничьих угодий означает, что вампиры понимают не только то, что им нельзя привлекать к себе внимание, но и знают, как этого избежать. Это говорит об их разумности. А умный враг — это опасный враг, Йен. От таких надо избавляться в первую очередь.