Но я не шутил — когда темный маг встает на чужой след, жертва физически не способна солгать, глядя ему в глаза. Я не знал об этом, когда вступал на свою первую в жизни тропу. И это стоило мне разума, Королевскому суду — репутации, а убийце моего брата — жизни.

Но сейчас у меня просто не осталось выхода.

— Что вы говорите, господин маг… разве Элена мертва?! — пролепетала какая-то женщина.

Я хмуро кивнул:

— Ее убили. В те самые три дня, что она провела вне стен этого дома.

— Не может быть… — пробормотал еще кто-то.

— Леди Элен?!

— Убита…

— Но за что?!

— Как же так? — беззвучно прошептал горе-охранник, потерянно опустив плечи, а управляющий под моим взглядом побледнел как полотно. — Леди Элен?

— А ребеночек? — протолкавшись сквозь толпу ошарашенных новостью людей, вперед выступила взволнованная пожилая дама, одетая как горничная. — Что с мальчиком, господин?!

Я сузил глаза.

— Если убийца охотился за маленьким магом, возможно, его тоже нет в живых. Чтобы встать на его след, я должен получить разрешение от начальства. Но если мальчик жив, это его убьет.

Женщина прижала ладони ко рту, а в ее расширенных от ужаса глазах появились первые слезы.

— Род всемогущий! Да как же это могло получиться?!

— Так, — распорядился я и по очереди ткнул пальцем в охранника, управляющего и разразившуюся рыданиями горничную. — Вы трое остаетесь, остальные — вон. Живо!

Народ испуганно дрогнул, но после второго окрика все же заволновался и торопливо потянулся к дверям, спеша как можно быстрее покинуть душное помещение.

— Говорите, — процедил я, глянув на оставшуюся троицу, двое из которой внезапно покрылись испариной, а третья горестно заломила руки. — Элен больше нет, так нет смысла что-то утаивать. Но ее убийца по-прежнему на свободе. Возможно, еще жив ее сын. И если вас хоть как-то волнует его судьба, говорите сейчас, пока у меня еще есть желание слушать.

Какое-то время в зале царила напряженная тишина, в которой слышались только сдавленные всхлипывания горничной. Управляющий и охранник угрюмо молчали. Мое терпение стремительно подходило к концу. Но когда я уже решил, что кого-то из этой троицы придется пытать, женщина неожиданно рухнула на колени и, молитвенно сложив руки, забормотала:

— Род всемогущий, творец милосердный… прости меня, грешную, ибо нарушила я данное именем твоим обещание…

— Нидис, довольно, — сжал челюсти управляющий, а охранник, наклонившись, рывком поставил ее на ноги, после чего довел с трудом ковыляющую, истово бормочущую что-то себе под нос женщину до ближайшего кресла и силком ее туда усадил.

Я молча посторонился. А когда горничная сгорбилась и горестно закрыла лицо руками, охранник обхватил руками ее плечи, а управляющий с тяжелым вздохом опустился на второе кресло и устало на меня посмотрел:

— Спрашивайте, господин маг. Раз леди Элен нет в живых, то нет и смысла хранить ее тайну.

— Кто выпустил ее из дома? — отрывисто спросил я.

— Я. Только у меня есть полный доступ в главный управляющий узел, который отвечает за работу магических сетей.

— Зачем?

— Она хотела покинуть дом так, чтобы ее отсутствия не заметили.

— Она пыталась сбежать?

Управляющий покачал головой:

— Что вы, господин маг. Здесь о ней заботились, ее любили. Ей просто была нужна одна ночь, чтобы встретиться с каким-то человеком. К утру она обещала вернуться.

Я нахмурился:

— Зачем?

— Она не говорила, — снова вздохнул управляющий. — Но Элен была славной девушкой. Тихой, отзывчивой, доброй. Она хорошо к нам относилась. И я не мог ей отказать в небольшой просьбе.

— Вы знали об этом? — снова спросил я, хмуро посмотрев на горничную и ее… наверное, мужа?

Плешивый сжал челюсти, но все же кивнул, а женщина снова залилась слезами.

— Так что все-таки произошло? Почему Элен понадобилось уйти из дома, где, как вы говорите, ее оберегали и любили?

— Госпожа Норвис пообещала отправить ее в Берн, — сквозь всхлипывания созналась горничная. — Там тепло, море рядом… самое то для молодой мамы и маленького Уорена. И от столицы тот городок далеко — мы посмотрели по карте. Хозяйка даже решила переписать на Элен свой старый дом, которым уже давно не пользовалась. И мы с мужем тоже планировали туда перебраться. Леди Элен так или иначе понадобилась бы помощь на новом месте. А мы давно хотели перебраться южнее. Старые кости, господин… часто ноют к плохой погоде. А Элен и вовсе не помешало бы сменить обстановку. Забыть про все, что было. И зажить по-новому. С чистым сердцем и легкой душой.

Я снова нахмурился:

— Разве ей было плохо в столице?

— Она часто грустила, — с прерывистым вздохом призналась Нидис. — Особенно первое время. Была подавлена, ни с кем не хотела говорить. И только в последние пару месяцев оттаяла.

— Она не говорила вам, кто отец ребенка?

— Нет, — вздрогнула горничная.

— Она вообще о нем не упоминала, — тихо сказал охранник и снова сжал плечи жены, когда у той из глаз побежали новые дорожки из слез. — Лишь однажды Нидис неосторожно о нем спросила, так леди Элен аж побелела вся и сбежала в свою комнату.

— Она долго плакала в тот день, — добавил управляющий. — Не спустилась ни к обеду, ни к ужину. А поутру у нее глаза совсем припухли. Да так, что я счел нужным посоветоваться с господином Денаурисом… это наш целитель… насчет здоровья молодой леди. Но он заверил меня, что леди абсолютно здорова. Как и ее малыш. А на то, что у женщин в ее положении часто меняется настроение, по советовал не обращать внимания.

— Леди не пыталась с кем-то увидеться? Не приходило ли ей писем? Может, она общалась с кем-то во время прогулок?

— Нет, господин, ни разу, — промокнула глаза плат ком горничная. — Да она и сама никого не хотела видеть. Больше молчала, чем разговаривала. Много читала. Гуляла. Единственной, кого она допускала к малышу, была я. А единственный человек, кого она была рада видеть во время прогулок, это мой муж, Шелех.

Я недоверчиво оглядел всех троих.

Что-то маловероятно, чтобы влюбленная девчонка ни разу ни с кем не поделилась мыслями о возлюбленном. Если племянница леди Норвис была такой восторженной мечтательницей, то почему слуги утверждают, что последние полгода своей жизни она выглядела подавленной и грустной? Она ждала ребенка от человека, которого любила! Не может быть, чтобы она не пыталась с ним встретиться, написать письмо или хотя бы дать весточку, что жива и в порядке!

— Ребенок был нежеланным? — уточнил я, перебрав в уме возможные варианты.

— Ребеночек? — удрученно покачала головой горничная. — Нет, господин маг. Мальчика леди Элен как раз любила. Говорила, что он — единственный лучик света в ее непростой жизни и что она никогда с ним не расстанется.

— Та-а-ак… а как насчет отца?

Мужчины с мрачным видом переглянулись, а на глазах женщины снова выступили слезы.

— Леди Элен о нем не упоминала. Но мне показа лось… — Нидис украдкой вытерла щеку. — Показалось, что леди не стремилась его увидеть. И еще мне кажется… он ее предал. Поэтому она и согласилась сюда уехать и даже не пыталась прервать свое добровольное заточение.

Я мысленно сплюнул.

Ладно, теперь хоть что-то стало понятно с этим отвратительным делом. Осталось узнать самое главное.

— Так с кем именно Элен хотела увидеться в ту ночь? И зачем?

Горничная снова вздрогнула.

— Мы не знаем, господин маг. Но накануне утром она написала письмо и запечатала его в конверт без адреса. Мой брат живет в Вестинках… это на севере, всего в паре свечей конного ходу отсюда. Он часто ездит в город. Леди Элен попросила отдать письмо ему и доставить по адресу, который написан на внутренней стороне конверта. Мне она его не назвала, потому что сказала — нам не нужно знать лишнего. А брата попросила не говорить, куда поедет, но дождаться ответа и, если таковой будет, передать ей.