— Здравствуй, Фол, — отчетливо произнес я, приложив ладонь к фальшивому алтарю. — Тебе жертвую.

В тот же момент прилипшая к коже густая серебристая масса с тихим плеском упала на пол и молниеносно, словно обычная вода, впиталась в камень. Одновременно с этим статуя владыки ночи явственно шевельнулась. Тьма вокруг нее стала гуще, отчетливее. По полу прошла едва заметная дрожь. После чего изваяние снова стало обычным, а в разнесшемся по Тьме низком гуле послышалось предостережение.

О чем именно хотел сказать владыка ночи, я не понял, но когда неподалеку раздались торопливые шаги, решил, что пока не готов к разговору с отцом Гоном. Поэтому вместо того, чтобы встретить настоятеля как подобает, я махнул кукле и создал темную тропу. Сперва в Управление — оставить весточку Йену, а затем и домой.

Надо было о многом подумать.

— Хозяи-и-ин! Мастер Рэйш, у вас посетитель!

Я накинул на плечи новую рубаху и с недоверием уставился на влетевшего в гардеробную дворецкого.

— Нортидж, какой посетитель? Сейчас ночь. И я вернулся всего пол свечи назад!

— А он уже тут как тут, — нервно сцепил на животе руки призрак. — Вы правы, хозяин, это подозрительно. Но на вашем месте я бы не стал держать такого гостя за воротами.

Застегиваясь прямо на ходу, я поднялся в кабинет и выглянул в окно, за которым царили мягкие сумерки. До рассвета оставалось около двух свечей, весь остальной город мирно спал. Но, видимо, я чего-то не учел, раз отец Гон стоял внизу и нервно мерил шагами дорожку перед воротами.

— Что будем делать, хозяин? — тревожно спросил Нортидж, комкая полы ливреи. — С темными жрецами шутки плохи.

Я вздохнул. Что делать… что делать…

— Проси. Но слуги пусть будут начеку.

Спустя некоторое время отец Гон уже стоял в моем кабинете и беспокойно теребил длинную рясу. Выглядел он при этом встревоженным, я бы даже сказал возбужденным, и, несмотря на попытки взять себя в руки, исходящее от него напряжение заставляло насторожиться.

Не дожидаясь, когда я предложу присесть, жрец остановился перед столом и буквально впился в меня потемневшими глазами.

— Артур, ты знаешь, что сегодня произошло?!

Я ощутил слабый укол в левое плечо и поднял на гостя спокойный взгляд.

— В каком смысле, святой отец?

— Ты был во Тьме? Видел что-нибудь необычное? Фол с тобой разговаривал?!

Метка шевельнулась явственнее, поэтому я лишь вопросительно приподнял брови.

— Я был на охоте: в столице расплодилось на удивление много высших тварей. Мне удалось избавиться от нескольких вампиров, но, к сожалению, одежда после этого пришла в полную негодность.

— Вампиры?! — отчего-то не поверил жрец.

Я молча кивнул, и метка немедленно притихла. Странно, да? С чего бы это Фолу желать, чтобы я молчал об алтаре? Да еще утаивать эти сведения от отца-настоятеля, который по идее должен быть предан ему всей душой?

— Ты убил тварей? — снова спросил отец Гон, когда в комнате повисло тяжелое молчание.

— Да, святой отец. Хотя не думаю, что это были последние твари, с которыми нам довелось столкнуться.

— Значит, ты нашел их логово? Как? Где?

— Мы охотились в восточных районах, — ответил я совершеннейшую правду, и метка на моем плече окончательно успокоилась. Видимо, эти сведения запретными не являлись. — Может, вы слышали: недавно в столице пропало двое светлых магов. Мы их нашли. Девушку, к сожалению, спасти не удалось, но мальчик остался жив. Им сейчас занимаются наши лучшие целители. Корн со своими людьми, насколько мне известно, до сих пор находится там, а я заскочил домой переодеться.

Святой отец помедлил.

— До меня дошли сведения, что вампиру кто-то помогал… кто-то из нашего мира, Рэйш.

Вот теперь настала моя очередь остро взглянуть на жреца:

— И давно вы об этом узнали?

— Сегодня ночью. У меня появилось предчувствие. И очень скверное ощущение, что на темной стороне происходит нечто нехорошее.

— Вас посетило правильное ощущение, святой отец, — усмехнулся я и, прислушавшись к метке, вкратце рассказал о том, что узнал от сбежавшего кабатчика. А когда я закончил, жрец побледнел, неожиданно сгорбился и буквально рухнул в гостевое кресло, словно у него не осталось сил.

— Боже… я надеялся, что это всего лишь кошмары, — прошептал он, закрыв руками лицо. — Сегодня мне непрозрачно намекнули, что кто-то из паствы нас предал. Заключил сделку с высшими, и ценой этого договора стали чистые души!

Я поколебался, но, поскольку метка больше не откликнулась, все же выложил на стол окровавленный перстень. Серебряную печатку с грубоватым рисунком на ободке и тяжелым, старательно отполированным навершием.

При виде него у отца Гона во второй раз изменилось лицо.

— Это то, что я думаю, Рэйш?

— Это один из перстней, которые Орден выдает темным магам по окончании ученичества.

— Свободный пропуск на темную сторону, — сглотнул жрец.

— Я забрал его у человека, в подвале дома которого находились последние жертвы вампира, — ровно сообщил я. — Кольцо, как видите, старое. Скорее всего, фамильное. Но знаки, обозначающие принадлежность к роду, кем-то старательно затерты, поэтому мы никогда не узнаем, с кого из моих коллег его сняли.

Отец Гон вздрогнул.

— Это ОЧЕНЬ плохо, Рэйш.

— Хуже всего то, что таких перстней по городу гуляет несколько. Человек, который его носил, признался, что у него были сообщники, но имена сказать не успел. От кого они получили перстни, он тоже не знал, но сообщил, что конкретно это кольцо попало в его род довольно давно.

— Несколько лет назад?!

— Скорее, сто пятнадцать, — пристально посмотрел я на жреца. И отец Гон вздрогнул во второй раз.

— Ты думаешь?!.

— После бойни, устроенной Эрнестом Кровавым, таких перстней в Алтории осталось море. И вряд ли все они были похоронены вместе с хозяевами. Но за столько лет магические кольца должны были растерять весь заряд, не говоря о том, что чужаку… тем более простому смертному… они не стали бы подчиняться. А это значит, кто-то сумел провести ритуал передачи. И этим кем-то определенно был темный маг. Святой отец, вы точно уверены, что лотэйнийских жнецов больше не осталось?

Жрец устало прикрыл глаза.

— Я уже говорил тебе, Рэйш… не в этом дело.

— А чем тогда? — насторожился я.

— У нас возникла проблема, — признался настоятель. — И она гораздо серьезнее вампиров, потому что этой ночью кто-то пробрался в древний храм и пробудил темный алтарь от спячки.

Я мысленно крякнул, а метка снова ненавязчиво потеплела.

Ну вот, что я говорил? Но кто же знал, что на него нельзя ложиться? Хорошо еще, что Фол меня за жертву не посчитал. Только притопил чуток за святотатство, но зато и подлечить изволил. А теперь упорно советует помалкивать на эту тему, хотя, казалось бы, в чем проблема? Жрецы ведь свои, темные!

Глянув на мрачное лицо настоятеля, я, правда, усомнился, что истинное положение дел его бы обрадовало. А когда тот удрученно вздохнул, все же решил поинтересоваться:

— Почему вас так это встревожило, святой отец? Разве активный алтарь — это плохо для храма?

Отец Гон одарил меня хмурым взглядом:

— Ты многого не знаешь, Рэйш. Но поскольку на данный момент ты единственный, кто способен погружаться во Тьму достаточно глубоко, тебя это касается напрямую.

— То есть дело совсем плохо? Мне пора начать думать о завещании?

Настоятель так же мрачно кивнул, и мне стало не до шуток. А он тем временем поднялся и, подойдя к окну, невидящим взором уставился на улицу, словно там могли найтись ответы на его вопросы.

— То, о чем я тебе расскажу, не должно покинуть пределы этой комнаты, — обронил он, когда я вопросительно повернулся в кресле. — Есть вещи, которые простым смертным знать не следует. И даже мои братья далеко не обо всем осведомлены. До меня эти знания дошли от прежнего настоятеля храма. И так же, как в свое время он был обязан хранить эту тайну, так и мне долгие годы приходилось молчать. А сегодня Фол сам отправил меня к тебе…