— Но если помните, на той барже были почти готовые врата!

— Я согласен. Это и впрямь тревожно, — вздохнул настоятель. — Но у меня нет оснований не верить своему богу. Если поверил даже Род… кто я такой, чтобы в нем усомниться?

— По-вашему, врата пытался создать кто-то еще? — недоверчиво переспросил я. — А это вообще возможно?

— Почему же нет? Нежить тысячелетиями искала способ добраться до мира живых. И я не думаю, что за столько времени они совсем в этом не преуспели. Конечно, если бы демоны или моргулы нашли простой и безотказный способ, наш мир давно бы утонул в крови. Но раз ты видел почти законченную заготовку, значит, они все же близки к прорыву. И в ближайшие сто лет нас ждут серьезные испытания.

— Почему так долго? — нахмурился я.

— Для открытия врат нужно много душ, — тихо признался отец Гон. — Так много, что единовременно в мире живых просто нет столько народу. Да и не все души попадают на темную сторону. Большинство сразу уходят на перерождение или на вечный покой в обиталище своих богов.

Я ненадолго задумался, а потом в мою голову пришла еще одна мысль.

— А вы не думаете, что умруны, которых я убил, могли попытаться воспроизвести возможности жнеца, вселяясь в тела темных магов? И для этого начали убивать ваших собратьев?

— Была у меня такая мысль, — сознался священник. — Когда забрали душу отца Кана, я первым делом решил, что кому-то понадобилась его сила. Не исключено, что именно эта душа помогла умрунам вплотную приблизиться к цели. Но ты их, к счастью, остановил. А я предпринял меры, чтобы больше такого не произошло.

— Думаете, заготовка для врат была всего одна?

— Если бы это было не так, мир бы уже качался на грани катастрофы. А Фол пока не подавал нам тревожных сигналов.

Я снова задумался, но в конце концов все же кивнул:

— Хорошо, не буду спорить. Хотя по жнецам у меня еще остались вопросы.

Настоятель покачал головой:

— Поверь, Рэйш, даже если бы кто-то захотел возродить старые обычаи, то на создание жнеца потребовалась бы масса энергии. А наш бог до сих пор не имеет полноценного вместилища. Без него обряд такой сложности попросту не осуществить.

— Так вас не поэтому встревожило пробуждение алтаря?

— Доступ к нему имели лишь избранные, — тихо сказал отец Гон. — Но даже я туда не спускался. Ни вчера, ни сегодня, ни в ближайшие два десятилетия, на протяжении которых занимаю пост настоятеля.

— Вы не захотели туда спуститься или же не смогли? — полюбопытствовал я, хотя в общем то уже знал ответ.

Отец Гон опустил голову.

— Без полноценного благословения ни я, ни кто-либо из братьев не способен этого сделать. А полноценное благословение, как в старые времена, можно получить только у алтаря… получается замкнутый круг, Рэйш. И именно поэтому я обеспокоен. Тот, кто сумеет завладеть алтарем, получит небывалую власть на темной стороне. И кто это будет — человек, бог или обычная тварь, мне неведомо. Плохо то, что уже много веков святилище остается практически беззащитным. И так будет до тех пор, пока статуи в первохраме не вернутся на законные места.

— Что же Фол не позволил жнецам сделать это сразу? — скептически поджал губы я. — Если лишь они могли спускаться так глубоко во Тьму, зачем было убивать их раньше времени? Поставили бы статуи на место, а уж потом ложились на новенький алтарь…

Настоятель невесело улыбнулся:

— Об этом надо спрашивать у Фола. Не исключено, что Род дал совсем немного времени на исполнение клятвы. Или же Фол понадеялся, что потомки уцелевших жнецов когда-нибудь обретут достаточно сил, чтобы закончить восстановление храма. А может, дело было в чем-то еще. Этого мы не знаем. Но уже давно ждем от него знака и следим за всеми, кто получил его благословение. В надежде именно на то, что кто-то сумеет сделать то, чего не смогли другие.

Под испытующим взглядом святого отца я мысленно крякнул.

Ну вот еще. Спасителя из меня сделать надумали. Хотя насчет тварей он прав — если уж жалкий вампир додумался, что можно безнаказанно качать силу из алтаря, то другие высшие и подавно сообразят. Вампир, кто бы что ни говорил, сослужил храму добрую службу, потому что, скорее всего, ослабил алтарь настолько, что другие высшие его эманации не ощущали. Но теперь вампира нет. Алтарь вскоре начнет набирать силу. Так что хочешь не хочешь, а с ним надо что-то придумывать, пока его не отыскал какой-нибудь демон.

Метка на моем плече слегка потеплела, а я неожиданно успокоился: настоятель не солгал — его действительно тревожило лишь это. И Фол по-прежнему верил ему, иначе мне бы не позволили рассказать обо всем остальном. С другой стороны, некоторые сведения владыка ночи все же посчитал для отца Гона преждевременными, но ему лучше знать своего жреца. Кто я такой, чтобы спорить с богом?

А вот насчет исчезнувших жнецов у меня появилась еще одна мысль.

Все же я не верю в подобные совпадения, поэтому десять имен из списка и десять могущественных лотэйнийских родов не давали мне покоя. Конечно, обмануть Рода Фол не смог бы при всем желании. Клятва бога — это совсем не то, что клятва пройдохи. Но что, если владыка ночи убил своих последователей… я даже готов поверить, что жнецы по доброй воле легли на алтарь… не сразу? Что, если между приездом в Алтир и собственно жертвоприношением прошло некоторое время? Скажем, хотя бы месяц или два? Да если постараться, и одного-единственного дня достаточно, чтобы постараться обзавестись потомством. Ведь у тех, кто отказался от Фола, в итоге родились одаренные дети. И если даже в роду отступников, предавших своего бога, через несколько поколений открылся темный дар, то почему владыка ночи не мог, не отступая от клятвы, совершить маленькую вольность? И подарить возможность продлить род тем, кто остался верен ему до конца?!

Но если я прав и темный бог действительно схитрил, значит, как минимум у шестерых из тех десяти жнецов остались в Алтории живые потомки. Хотя нет. Уже у пятерых. Ведь у мастера Рэйша, чьи предки тоже находились в списке, не осталось прямых наследников. А я, разумеется, не в счет.

Итого у нас есть целых пять направлений, по которым можно и нужно работать. Но в то же время шансов докопаться до правды немного. Я почти уверен, что наследники других родов, как и Рэйши, соблюдали крайнюю осторожность. Вполне вероятно, кто-то из них знал свои корни. Помнил, в чем его ценность. И не один раз за прошедшие века успел сменить фамилию.

— Что ж, не буду отнимать у тебя время, — тяжело вздохнул отец-настоятель, отходя наконец от окна. — Жаль, что ты не смог мне помочь. Но по крайней мере послание Фола я тебе передал.

— Благодарю, святой отец.

— Если ты не против, я заберу перстень, — неожиданно предложил гость, покосившись на окровавленное кольцо на моем столе. — Возможно, Фол поможет установить принадлежность этой вещи. Своих последователей он должен знать, особенно если они мертвы. А еще мне, признаться, очень хочется отыскать людей, которые торговали с нежитью человеческими душами.

Я пожал плечами:

— Забирайте, конечно. Но имейте в виду. Корн тоже захочет на него взглянуть.

— Это не займет много времени. Уже к полудню я или смогу помочь вам в расследовании, или же просто верну кольцо.

— Договорились.

Проводив гостя к выходу, я самолично закрыл за ним ворота и, вернувшись в кабинет, задумчиво уставился в окно.

Что ж, мне есть с чем работать дальше. Подтверждение своим догадкам я только что получил — Фол не прислал бы жреца без причины. И я мог с уверенностью сказать, что источник информации он нашел для меня самый надежный. Другое дело, что пока я увидел лишь одну ни точку, за которую можно было зацепиться, — Норрату. Тот самый род, один из представителей которого упорно враждовал с Рэйшами и у которого по непонятным причинам находилась вторая половина списка. Как я думаю — с результатами умозаключений учителя и, возможно, с именами ныне существующих, чудом уцелевших в череде кровопролитных войн потомков лотэйнийских жнецов.