Когда пришел Сареван, Хирел был готов, хотя и хмурился. На нем была простая темная дорожная одежда, к поясу пристегнут длинный нож, а в руках заплечный мешок.

— Я получил весть от посла, — сказал он. — Ты как всегда идешь напролом.

— Разумеется. — Сареван повернулся к выходу. — Следуй за мной.

Они шли тихо, но не скрываясь. Во дворце имелись тайные ходы, без которых дворец не был бы дворцом, как частенько говаривал Мирейн. Но этот дворец был полон магов, и поэтому беглецы держались настороженно, приглядываясь к тем, кто крался во тьме. Те же, кто не скрываясь шел при свете, пусть и тусклом, не вызывали у них интереса.

С плеча Саревана свисал кафтан, а под ним как бы случайно примостились оба их мешка. Он не спешил, но и не медлил. Больше всего прочего он не хотел мятежа. Когда они двинулись вперед, он предупредил Хирела:

— Думай о неугомонном желудке, о быстрой ходьбе в течение ближайшего часа и о глубоком сне после этого.

Хирел странно посмотрел на него, но возражать не стал. По пути он не проронил ни слова, пока им навстречу не попался какой-то лорд со своей свитой. Заслышав их голоса. Хирел обвил рукой талию Саревана и склонился, прижав руку к животу. Когда он поднял голову, его лицо было бледным.

— Уже получше, — сказал он достаточно громко, чтобы быть услышанным, — но еще не совсем…

Компания подошла к ним, шумная, пестрая и основательно подогретая вином. Увидев предводителя, Сареван чуть не застонал вслух: перед ним предстал барон с востока Кавроса, богато разукрашенный жемчугом и морским золотом. Ему хотелось бы казаться помоложе и посильнее, но эти надежды были тщетны. Он обнимал сразу двух девиц, которых оттолкнул от себя при виде принца, чтобы отвесить поклон, такой низкий, насколько позволял его объемистый живот.

— Господин принц! Как замечательно видеть вас таким крепким и сильным после всего, что я слышал, хотя, кажется, вы похудели, очень похудели. Это не слишком хорошо. Вам следует следить за собой, вы так нужны нам в Керуварионе. Сареван обнажил зубы в улыбке. — Добрый вечер, барон Фаруун.

— О да, очень добрый, мой господин. Как недавно сказал мне господин ваш отец…

— Я думаю, — сказал Хирел отчетливо и очень звонко, чего с ним не случалось уже долгое время, — я думаю, что в конце концов мне точно станет плохо.

Сареван подхватил его. Хирел выглядел ужасно, но его глаза сверкали, словно золотые искры.

— Нет-нет, — сказал Сареван, поймав сияющий взгляд. — Я тебе не позволю. Попробуй подавить тошноту. Подумай о чести принцев. Хирел вздохнул и громко сглотнул. — Ты просто тиран, Вайян.

— Я тебя воспитываю, братишка. С тобой не должно это случаться всякий раз, как ты выпьешь пару лишних кубков. Хирел навалился на Саревана.

— Я хочу в кровать, — жалобно протянул он, тяжело сглатывая, слегка прижимаясь к Саревану и не слишком скромно обнимая его, так, чтобы окружающие это заметили.

— Надеюсь, вы извините нас, — сказал Сареван, одарив лучезарной улыбкой всех присутствующих и увлекая Хирела за собой.

Оставшись без зрителей, Хирел быстро пришел в себя, хотя румянец не скоро вернулся на его щеки. Он так и не отпустил Саревана, который не противился этому. Его распирало от смеха.

— Тебе хорошо смеяться, — огрызнулся Хирел. Искреннее раскаяние пригасило приступ веселья. — Но разве тебе и вправду было… — Меня все время тошнит.

Обида Хирела была неподдельной. Сареван подтолкнул его вперед.

— Теперь быстрее. Соберись с силами. Мы почти выбрались.

Больше опасных встреч не было. Им попались лишь пара слуг и маленький пушистый зверек — любимец какой-то дамы, который волочил за собой свою драгоценную цепочку и казался страшно довольным собой. Они прошли через неохраняемую потайную дверь и оказались в городе. Дождь кончился; ветер разогнал тучи, открыв мерцание звезд и рассеянный лунный свет.

Главные улицы города были освещены лампами и охранялись почетным караулом, но в боковых проходах царил мрак, вполне удобный для любого разбойника. Невзирая на это, Сареван решил придерживаться именно боковых улочек и побежал, волоча Хирела за собой. Никто не напал на них, кроме какой-то дворняги, зарычавшей, когда они пробегали мимо нее.

Стена показалась раньше, чем ожидал Сареван. При бледном свете Великой Луны он медленно пошел вдоль нее, стараясь нащупать камень, который при нажатии должен был уйти в глубь стены. То ли он остался за его спиной, то ли был далеко впереди…

Наконец камень поддался, и раздался треск. В стене открылся туннель чуть выше человеческого роста и немного шире. Войдя в него, Сареван даже не пригнулся. Хирел без труда последовал за ним, держась за его ремень.

Еще один камень, еще одна дверь. И вот они уже стоят на открытой равнине, и ветер бьет им в лицо. Сареван пил его жадными глотками. Хирела вырвало на траву.

Он ни за что не позволит Саревану нести себя. Его сопротивление было тихим, но яростным, он дрожал и задыхался, пока Сареван не встряхнул его, чтобы успокоить. — Ты попусту тратишь время, черт возьми! Поднимайся! — Я не… — задохнулся Хирел. — Я… мне надо было убедиться… Я убедился. Поставь меня на землю!

Он пошел сам, хотя и позволил Саревану поддерживать себя. Идти пришлось не так уж и долго: может, тысячу мер человеческого роста, может, больше, может, меньше. Наконец они увидели холм, небольшую рощицу и разваливающийся сарай. В сарае их ждал Шатри с Брегаланом, полосатой кобылой зхил'ари и каким-то костлявым песочного цвета существом с уродливой головой и блестящими дикими глазами, нагруженным седельными сумками.

— Нет, — сказал Сареван. — Нет, Шатри. Оруженосец даже не опустил глаз.

— Твой отец сказал мне, мой господин: что бы ты ни делал, я должен оставаться с тобой. — Ты его человек или мой?

— Конечно, твой, мой принц. Я всей душой принадлежу тебе. Но ведь он император.

И это, судя по тону юноши, являлось неоспоримым аргументом. Сареван вздохнул, готовый к дальнейшему спору.

Внезапно желтая кобыла фыркнула и принялась вращать глазами. Источник ее беспокойства вынырнул из полумрака, тихонько рыча. Кони заволновались, лишь один Брегалан хранил спокойствие: он помнил Юлана с тех пор, когда еще был жеребенком. Огромный кот обошел замершего Шатри, приблизился к Саревану и замурлыкал.

— Отправляйся назад, — приказал Сареван Шатри. — Я жрец, совершающий свое странствие. Я могу обойтись без слуги и оруженосца. — Но, мой господин…

— Приказываю тебе именем Аварьяна, — сказал неумолимый Сареван, — и именем его жрецов. Иди. — Мой господин! Сареван повернулся к нему спиной и вскочил в седло.

— Мой господин, — умоляюще произнес мальчик. Брегалан подался вбок, но не сделал ни шага вперед. Сареван не повернул головы.

В темноте холодно и спокойно прозвучал голос Хирела: — Ты нужен твоему господину здесь, чтобы скрыть его отсутствие и отвлечь погоню. Он доверяет тебе эту самую трудную из задач. Неужели ты не оправдаешь его доверия? Воцарилась тишина, которую нарушил Шатри. — Мой господин, — заговорил он, вцепившись в колено Саревана. — Мой господин, я… ты никогда… я и не думал…

— Я тоже, — признался Сареван, взглянув на Хирела. — Даже если ты не думал, то все же можешь это сделать. Шатри вскинул голову.

— Могу… мой господин, — добавил он с опозданием, рванулся было прочь, вернулся и с достоинством поклонился, упав на одно колено и сложив ладони вместе. Глаза его загорелись гордым огнем. — Не беспокойся, мой принц. Они не погонятся за тобой, пока я здесь.

Сареван махнул на прощание рукой. Его улыбка была ослепительной. Теперь наконец Брегалан обратил внимание на прикосновение ноги хозяина к своему боку и ринулся вперед. Кобылка зхил'ари резво поскакала за ним.

Даже в предрассветной мгле Брегалан ориентировался на местности как в своем стойле. Его поступь была быстрой и мощной, но полосатая кобыла без труда догоняла его. Они направились на запад через равнину. Когда перед ними выросли покрытые лесом холмы, Брегалан замедлил бег, но видно было, что он нисколько не утомился.