Да, оригинальность, как и принципиальность, штука коварная, а главное — неблагодарная. Возможно, до сих пор Дужкин не догадывался об этом. Ведь, по сути, Сашина фантазия была его первым шагом на скользком пути оригинальности, а первые шаги не бывают твердыми. Кто знает, если бы Дужкин хоть немного был мистиком и не предвосхищал событий или, на худой конец, неплохо разбирался в женской психологии, может, после тонко продуманной атаки планы Розочки и дали бы трещину. Но Сашина выходка только укрепила девушку в правильности выбранного пути. Значительное событие не состоялось. Нужно было снова начинать бесшабашную холостяцкую жизнь, что Дужкин и поспешил сделать. Стало быть, судьба уготовила Саше кое-что поинтересней прозаической женитьбы. Как любил говаривать легендарный китаец Чжуан-цзы, сознательный выбор — это всегда заблуждение, так что мудрый позволяет всему «быть самим собой».
Молодость сильна не только мускулами и психикой. Пожалуй, главная ее опора — безграничный оптимизм и, как писал философ Бергсон, умение на полном ходу перепрыгивать во встречный поезд. Надо отдать Дужкину должное, он стойко перенес первый мощный удар судьбы. Саша не швырнул в Розочку букетом, не стал рвать на груди жилетку с эффектной зеленой искрой и даже не потерял присущего ему природного жизнелюбия и бодрости. И все же, скорее, из подражательства, Дужкин решил напиться. Купив в магазине бутылку экзотического джина, он небрежно сунул ее в карман пиджака и позвонил другу, который должен был стать свидетелем Сашиного серьезного отношения к бракосочетанию.
Дужкин долго слушал, как в абсолютной пустоте рождаются и умирают унылые гудки. Затем он повесил трубку и в сердцах громко проговорил:
— Не судьба!
Благо в чистом небе висело июльское теплое солнышко, и не было никакой необходимости напиваться дома. В одиночестве, да в четырех стенах пьют только законченные алкоголики, а на природе в хорошую погоду даже язвенник нет-нет, да и подумает: «Эх, пивка бы!»
Настроение у Саши было, что называется, никакое. Он тихо брел, не глядя по сторонам, и даже не задумывался, где и с кем совершить этот языческий акт насилия над собой — алкогольное харакири. Как излагал трагический алколог Ерофеев: «Если хочешь идти налево, Веничка, иди налево, я тебя не принуждаю ни к чему. Если хочешь идти направо — иди направо». Что Дужкин и делал, пока не забрел в самое потаенное место в округе.
Устроившись в тени общипанной сирени на разбитой лавочке, Саша вдруг ощутил прилив тихой радости и нежности ко всему тому, что его окружало. Впереди золотилось мелкой рябью запущенное калитниковское озерцо, в спину дышало прохладой старое московское кладбище, а прямо над головой летали птицы: белые, похожие на чаек, и черные, больше напоминающие ворон.
Дужкину давно уже расхотелось пить, но бутылка джина оттягивала карман и тем самым напоминала о счастливой семейной жизни, которая развалилась, так и не успев образоваться. Воображение рисовало Саше какие-то путаные картины раскаяния его избранницы. Но если мысли эти, легкие и бесформенные, появлялись и исчезали, ни к чему не обязывая, то бутылка с помощью гравитационной постоянной тянула Дужкина вниз, к земле, подальше от бесплодного фантазирования.
Обреченно вздохнув, Саша достал бутылку, откупорил ее и зачем-то понюхал содержимое. Этот легкомысленный поступок на некоторое время оттянул начало пьянства. Но через пару минут, собравшись с духом, Дужкин торопливо сделал несколько больших глотков и перестарался. Закашлявшись, он поставил бутылку на лавочку, вскочил и стал трясти головой. Когда же внутри у него сделалось немного спокойнее, Саша сел на свое место. Каково же было его удивление, когда вместо бутылки он обнаружил рядом с собой маленького, замурзанного старичка.
— Привет, — болтая в воздухе крохотными ножками в онучах, радостно произнес незнакомец. — Спасибо тебе, Санек. Выручил старика. Проси, чего хочешь. Отблагодарю по-джиннски.
За несколько минут Дужкин успел наговорить старичку кучу всяких глупостей. А поскольку изъяснялся он путано, то из всего сказанного старичок понял лишь одно, а именно: его спаситель хочет много. Но что такое «много» для джинна, когда и для простых смертных нередко это понятие не несет в себе ничего фантастического? Еще сверхудачливый бизнесмен Маккормик говорил, что иметь много денег не менее хлопотно, чем много знаний, и печаль, по-видимому, есть следствие человеческой жадности, а не тяжести груза. Здесь, пожалуй, главное, что каждый отдельный человек подразумевает под этим понятием. Ведь одному много пачки десятирублевок, а другому мало и того, что он не успеет прожить вместе со всеми своими родственниками до двадцатого колена.
В общем, джинн понял: Саша Дужкин относится, скорее, к первым. И ведь не хватало ему каких-то мелочей. Но старичок был джинном с размахом и заниматься каждым мелким желанием в отдельности не собирался.
Не перебивая Сашу, старичок на минуту задумался, затем благостно сложил руки и сказал:
— Будет тебе, Санек, большая светлая любовь и все прочее. Ежели решишься, приглашай на свадьбу — непременно буду. А пока путешествуй, пользуйся.
После этих слов джинн растворился в воздухе.
Дужкин некоторое время оторопело смотрел на то место, где только что сидел старичок, а когда пришел в себя, вслух позвал:
— Эй, где вы?
Поднявшись с лавочки, Саша неуверенно шагнул вперед. В это время воздух вокруг него на мгновение уплотнился и, сверкнув алмазными гранями, повернулся на воображаемой оси, которая находилась, по всей видимости, где-то далеко за горизонтом. Дужкин почувствовал, как гигантская вертушка подхватила его и с чудовищной силой швырнула в сверкающую даль.
Пришел в себя Саша в незнакомом ухоженном сквере перед облезлым трехэтажным зданием с обшарпанной вывеской: ГОСТИНИЦА ДЛЯ ТРАНЗИТНЫХ КОРОЛЕЙ И ПРЕЗИДЕНТОВ. Прочитав ее, он вконец смешался и зачем-то спрятался за роскошным кустом сирени. В глазах у него все еще плавали радужные круги, в голове разливался хмель, а под ложечкой образовалось маленькое холодное облачко — Дужкину сделалось немножко страшно.
Да, малость переборщил джинн. Ну к чему эти кинематографические эффекты с мгновенным перелетом и пугающей вывеской? Тем более, что Сашу можно было отблагодарить и попроще. Ему вполне хватило бы согласия Розочки и недорогого чайного сервиза на шесть персон в виде свадебного подарка. Как любил повторять инфернальный Кроули: даже если мы точно знаем, чего хотим, то зачастую плохо представляем, как будет выглядеть то, чего мы так упорно добиваемся.
Мимо Дужкина по дорожке проследовал устрашающего вида бородач в экзотических лохмотьях. Он уверенно вошел в гостиницу и так хлопнул дверью, что все здание загудело, словно надтреснутый колокол.
— Какой сегодня хороший день, — услышал Саша у себя над головой и резко обернулся. Из распахнутого окна первого этажа, улыбаясь, на него смотрел человек с гладко зачесанными назад волосами и бабочкой под подбородком. — Если вы хотите остановиться в моей гостинице, милости просим. Мест сколько угодно. Могу предложить люкс номер один, есть и номер два, а если у вас совсем плохо с деньгами, то найдется и люкс номер три.
— А где я? — растерянно поинтересовался Дужкин и машинально обвел глазами сквер.
— Вы? Перед моей гостиницей, — мягко ответил тот.
— Нет, какой это город? Страна какая? — уточнил свой вопрос Саша. Окно моментально захлопнулось, и через несколько секунд улыбчивый владелец гостиницы очутился в скверике перед Дужкиным.
— Уж не иностранец ли вы? — едва появившись, радостно спросил он. — Хотя для иностранца вы слишком правильно говорите.
— Я из Москвы, — ответил Саша и, помявшись, добавил: — Из России.
— Да?! — еще больше обрадовался хозяин. — А где это?
— Ну… — хотел было объяснить Дужкин, но понял, что сделать это будет очень трудно. Густо покраснев, он лишь сказал: — На севере.