— Лотта, это ты? — спрашивает он, спотыкаясь о брошенную на пол одежду. Появляется специфичный запах перегноя. — Хорош прятаться, здесь больше нет мерцающих.

Ничто не реагирует на его голос.

Следующее утро начинается прежде обычного. Протофон с громким кряком садится и выключается, а Элиот просыпается.

Снаружи что-то скрипит.

В полудрёме парень подходит к окну: утренний туман омывает улицу и дом напротив. Лишь колёсный скрип прорезает тягучий морок. По тротуару, мимо подъездов, бредёт аниматронный дворник, толкающий перед собой тележку. За фанерными стенками груда мёртвых животных: дворовые собаки, кошки, крыса да птицы… Окончательно проснувшись, брюнет отшатывается и с отвращением дёргает за штору.

Немёртвая сожительница появляется только за завтраком. Парень не сразу замечает, как та выплывает из старого дивана. Митте вальяжно раскидывается по подушкам, и лицо её принимает трагичную гримасу.

— Элиот! Жених бросил меня прямо у алтаря! — плачет она и драматично запрокидывает голову. — Крис предал меня уже в третий раз, а его любовница попыталась меня отравить!

Шарлотта ничуть не изменилась с их первой посмертной встречи. Разве что очертания немного стёрлись, сделав фигуру менее реальной.

— Вот так страсти, — сонно усмехается парень. — Ну так брось его. Ради разнообразия. На кой тебе вообще такой сдался?

— Не могу, — обиженно выпячивая губу, отвечает мерцающая, — люблю.

— А я стейки люблю, но не ем — диета. Как видишь, жизнь не то, чего мы хотим, — отвлечённо рассуждает почитатель. — Хорош ерундой страдать. Замути, вон, с Владимиром. Говорят, он в инсектарии мерцает уже лет десять — о чём-то это да говорит.

— Элиот!

— Да ладно тебе, перестань. Ну подумаешь, дыркой у него больше. Нашла проблему. Для немёртвого, которого прибили пулей в лоб, он сохранил вполне презентабельный вид.

— Ты издеваешься, — смеётся Митте.

Примерно так начинается каждое их утро. Шутливые разговоры, перепалки и юмор, понятный лишь им двоим. За завтраком они делятся последними новостями: Элиот рассказывает о подготовке и разговоре с Дайомиссом, а Шарлотта — свои наблюдения за соседями.

— Как бы ты отреагировал, — спрашивает мерцающая, накручивая медный локон на палец, — если бы узнал, что все эти лекарства — способ манипулирования населением? Что на деле они провоцируют болезни, а не избавляют от них?

— Ты что, без меня посмотрела «Ипохондрию»? — хмурясь, спрашивает Элиот, перебирая содержимое кухонных шкафчиков. Андера, ухмыляясь, пожимает плечом. — Мы же договорились, что вместе… Слушай, напомни, что я должен пить?

— Если ты закончил «Каредит», то теперь — «Инсенсабал», — отводя взгляд, вспоминает немёртвая, — а потом «Локмипан».

Перечисленные медпрепараты относятся к мотуссупрессорам — рецептурным лекарственным средствам, призванным подавлять психические процессы, провоцирующие развитие Федры и обостряющие её.

— Да, точно, спасибо, — рассеянно благодарит парень и достаёт с верхней полки синий пузырёк. Щурясь, проверяет название — латиницей лишь оно. Лекарство, как и предыдущее, импортное. — Хм, ну, вроде нашёл.

— Что, так и не стали делать этикетки на нова эспере? — интересуется мерцающая, чуть приподнимаясь с дивана. Брюнет качает головой. — Ну, а на мой вопрос-то ответишь?

Элиот проглатывает горсть таблеток и запивает водой из-под крана. На дне стакана остаётся едва заметный чёрный осадок. Прокашлявшись, парень поворачивается к мерцающей.

— Да что говорить? Раньше я об этом мечтал, — признаётся хрипло. — Приходит такой избранный и говорит, мол, не пейте, это отрава, и ты такой перестаёшь пить, тебя ломает пару дней, а потом как отпускает. Прозреваешь, в общем-то, а мир оказывается прекрасным. Сходишься с девой из начала романа и всё, счастливый конец.

— Так ты романтик?

— Не, — отмахивается парень, ставя чайник кипятиться. — К сожалению, все эти лекарства не часть тайного замысла. Думаешь, я не пробовал? Как прошёл год после постановки диагноза, проводил эксперимент — за неделю разосрался со всеми, с кем только мог. Алиса, вон, до сих пор в обиде. Так что это необходимость.

— Ты из-за этого плевался после «Виновата Федра»?

— Что? А, ты про ту [дичь], — догадывается Лайн, засыпая в чашку растворимый кофе. — Ну, в общем-то, да.

Стрелки часов тем временем неумолимо приближаются к полудню, а разговор прерывается сборами.

— Пока ты не ушёл, мне нужно тебе кое-что сказать, — буквально на выходе из комнаты подлавливает немёртвая друга, и его сердце, несмотря не утреннюю дозу мотуссупрессоров, начинает учащённо биться, — кажется, папа меня забывает.

Нужно чем-то себя занять. Возможно, предполагает парень и проходит на кухню, лекарство ещё не подействовало. В руках оказывается обжигающе горячая чашка. Часть содержимого переливается за край. Кипяток бежит по пальцам. Брюнет морщится. Ставит чашку на место. Берёт тряпку. Начинает судорожно вытирать столешницу. Губы плывут в нервной улыбке.

— С чего ты взяла? — старается сохранить остатки спокойствия Лайн.

— Я всё чаще чувствую… ничего, — рассеянно отвечает мерцающая, отводя взгляд. — Звенящую пустоту где-то в груди… Мне это очень не нравится, Элиот. А мой папа уже старенький… Я даже не знаю, жив ли он ещё.

Нет. Несколько лет назад покинул Линейную. Перебрался в Родополис. Срочником вступил в Красмор, а после, кажется, его забросило в Грустину.

Обо всём этом Элиот умолчал. Не нашёл в себе сил рассказать.

— Тебе недостаточно, — понижая голос, — что тебя помню я?

— Мы с тобой начали так общаться уже после моей смерти, — с печальной улыбкой напоминает Шарлотта. — Не обижайся, но такая память… да, ты прав, её недостаточно. Ты не можешь вспомнить, какой я была при жизни. Мои первые шаги, как я впервые пошла в школу… Для тебя я всегда была мёртвой.

«На всём пространстве Российской Империи и отколовшихся землях не один год исследовали демиургическую природу. При участии Красмор для научных изысканий были созданы особые подземные комплексы, соты — многоуровневые катакомбы, уходящие вниз на десятки километров. Как и большинство засекреченных объектов, каждые соты имеют уникальную маскировку: если в Синекаме они привязаны к деметаллургическому предприятию, то в Камнеграде — к музею.

После открытия пагубных свойств элегии большинство комплексов было приспособлено к содержанию и эксплуатации ВААРП-генераторов.

Применение высокоактивных антиэлегических анизотропных ретранслирующих полей — мера по сдерживанию распространения Воздействия, равно как и метод устранения биологических носителей субстрата, манифестантов. Технология создавалась без учёта роста заболеваемости, потому ВААРП-генераторы установлены во всех поселениях, входящих в зону риска. Подобные населённые пункты называют “погостными городами”, местами, готовыми в любой момент обратиться в кладбище»,

— Н. Волкова, «Подземные города: от Теуграда до Москвы».

Эпизод первый

Балтийская Республика: Синекам

парк культуры и отдыха «Город Будущего»

10-12/975

Четверг. Обычный день трудовой недели. Ничем непримечательный в планетарном масштабе: время пока рабочее — около шести часов вечера, а до выходного остаётся пара дней. Синекамский край живёт и дышит полной грудью. В Церупилсе ещё полно туристов, в Прайрисн — работают гимназия с библиотекой, а Линейная полноценно функционирует.

Озеро рассекают множество лодок и водных велосипедов. Все судна, даже самые маленькие, освещены, и в сумерках водоём, как и местный парк аттракционов, горит разноцветными огнями. Именно здесь, в «Городе Будущего», по вечерам происходит пересечение всех городов низменности: приезжают туристы, приводят некоторые группы продлёнки и детей, отучившихся свою смену. Даже подростки не обходят увеселительную зону стороной: их здесь не меньше половины. Некоторые приезжают из самого Ландо, чтобы вместе с друзьями насладиться аттракционами и фирменными синекамскими жареными орехами.