Полпред Коллонтай, а через нее и советское правительство достаточно хорошо оценивали позицию Швеции. У Гюнтера и Коллонтай была одна и та же задача — убедить Финляндию сесть за стол переговоров, и для достижения этой цели они тесно взаимодействовали. Попытки Швеции добиться от советского правительства смягчения условий заметно ослабились, вероятно, из-за того, что надежд на это было мало, поэтому она настойчиво склоняла Финляндию к согласию с выдвинутыми условиями. Однако принять их финнам было трудно. "Полученные сведения показывают, что Швеция, осуществляя посредничество, обращает больше внимания на свое собственное положение и безопасность", — сухо констатировал на заседании правительства Таннер. Главной заботой шведов, по мнению Маннергейма, было спасти свою собственную шкуру. Он предложил, чтобы вместо Швеции просить выступить посредником Соединенные Штаты³⁸.

Швеция отвергла просьбу западных держав о пропуске их войск. "Вы оставили финнов на произвол судьбы", — таковы были слова английского посланника Маллета после получения ноты Швеции. Ответ норвежского правительства был также отрицательным, более того, в нем говорилось даже о применении силы в целях воспрепятствования транзита. Это было доведено до сведения шведского правительства. Реально высадка союзников могла вызвать протесты и пассивное сопротивление³⁹. Последнее слово оставалось за Хельсинки.

1 марта финское правительство единогласно решило отложить ответ советскому правительству, чтобы дополнительно выяснить возможности западных держав относительно предлагаемой помощи. Вечером того же дня финский посланник в Лондоне Грипенберг от имени своего правительства сделал запрос министру иностранных дел Англии Э. Галифаксу, смогут ли союзники до конца марта послать в Финляндию обещанные 100 бомбардировщиков и 50 тыс. войск. Этот запрос поставил западные державы в щекотливое положение. Военное руководство Англии заявило кабинету министров, что удовлетворить запрос невозможно. Посылка в Финляндию такого количества самолетов с экипажами и обслуживающим персоналом ослабила бы собственные силы и в любом случае растянулась не менее чем на месяц. Из-за транспортных трудностей до конца марта в норвежские порты реально можно было отправить не более 12–13 тыс. человек.

Из Лондона и Парижа поступала противоречивая информация. Начальник имперского генерального штаба генерал Э. Айронсайд, находившийся в то время в Париже, информировал посланника Холма о плане союзников послать две английские и одну французскую дивизии. Они должны были быть готовы к отправке 12 марта. Даладье также заверил, что войска прибудут в марте. Более того, он обещал послать, по крайней мере, 50 бомбардировщиков вместе с экипажами⁴⁰. Лондон вновь подтвердил, что в Финляндию будет направлено всего лишь 12–13 тыс. войск⁴¹, причем ограниченность посылаемого контингента объяснялась намерением решить вопрос об усилении экспедиционной армии в целом. Англичане значительно меньше французов обнадеживали финнов обещаниями того, что не могло быть выполнено.

На заседании правительства 2 марта настроения еще были оптимистичными. Таннер рассчитывал, что мирные переговоры продолжатся, а Рюти сообщил, что к востоку от Лемитти в ходе операции по окружению войск противника захвачены большие трофеи. Пеккала, однако, подозревал, что обещания Запада по оказанию помощи были большим блефом, и в этом его поддерживали Котилайнен и Паасикиви⁴². Но на следующем заседании, которое началось утром 3 марта, атмосфера была уже иной. Давление со стороны Швеции и выраженное Гюнтером предположение, что никакого ответа от советского правительства не будет, повлияли на Таннера. Перед началом заседания он получил информацию от Верекера о том, что помощь войсками может поступить лишь в количестве 6 тыс. человек и только в апреле. Посланники западных держав и в дальнейшем не могли дать ответа на вопрос: каким образом войска смогут прибыть в Финляндию. Министр иностранных дел считал теперь, что никакой альтернативы больше нет. Он предложил отправить в Москву тот ответ, который одобрили еще 29 февраля⁴³. Большинство членов правительства хотело, однако, повременить, ожидая, не будет ли еще каких-либо известий из Москвы. Но сразу после заседания Таннер согласился с Рюти, Паасикиви и Вальденом, чтобы сообщить советскому правительству о готовности немедленно же принять советские требования при условии, если Выборг и Сортавала будут из них исключены. В разговоре по телефону Таннер попросил Гюнтера довести это до сведения Москвы⁴⁴.

На состоявшемся в тот же вечер очередном заседании Паасикиви предложил официально обратиться к Германии и попросить у нее дипломатической поддержки в Москве. Он, как и прежде, придерживался мнения, что она заинтересована в прекращении войны Финляндией и является единственной великой державой, имеющей влияние на советское правительство. Пеккала и Ниукканен поддержали это предложение. Таннер, напротив, довольно решительно отверг его. Он напомнил, что к Германии обращались уже дважды и безрезультатно. К тому же он считал неприемлемым двуличием искать поддержки у Германии и одновременно вести переговоры о помощи западных держав. Это могло привести к прекращению всякой помощи с их стороны. В конце концов решили не выходить на контакты с Германией⁴⁵.

Рюти и дальше был готов маневрировать, но признавал, что долго сидеть на двух стульях нельзя⁴⁶. 5 марта финнам надо было принимать решение, поскольку истекал крайний срок обращения Финляндии за помощью к западным державам. Ситуация на фронте стала очень опасной после того, как советские войска сумели закрепиться на западном берегу Выборгского залива. Маннергейм через Вальдена сообщал, что нужно быть готовыми к неприятным сюрпризам. Слишком малой и слишком поздней, по оценке маршала, могла оказаться помощь западных держав. Французы снова и снова обещали, но теперь эти обещания не возымели должного эффекта. Только Ханнула требовал официально обратиться за помощью к западным державам. Другие же объединились вокруг предложения Таннера принять в принципе условия советского правительства как исходную основу для мирных переговоров и идти на контакт с западными державами только в том случае, если Москва откажется от переговоров.

Был решено информировать Англию и Францию о том, что правительство стремится к миру с Советским Союзом и ожидает ответа из Москвы. Если ответ окажется неудовлетворительным, Финляндия формально обратится к западным державам за помощью. Одновременно была выражена просьба продолжать подготовку десанта. По инициативе Рюти решили предложить советскому правительству перемирие на время переговоров. Западные державы согласились отсрочить обращение с просьбой о помощи до 12 марта. Тем самым обе альтернативы оставались открытыми для финнов.⁴⁷

Москва не спешила давать ответ. Советские войска были близки к достижению решающего успеха в районе Выборгского залива. Но небольшая финская армия при одобрении симпатизировавшей ей западной печати, казалось, могла еще в течение месяца удерживать оборону. Тем не менее для оптимистических прогнозов уже не было никаких оснований. Молотов заверил шведов, что Советский Союз не боится интервенции западных держав. Из-за отсутствия первоисточников не представляется возможным подтвердить, имело ли место это утверждение. Во всяком случае советское руководство было хорошо осведомлено о стремлении Финляндии получить помощь с Запада. Финляндский зондаж, касавшийся отправки бомбардировщиков и формирования десантной армии, быстро стал известен в Москве. О нем поступали сведения из Парижа. Основываясь на них, народный комиссар обороны оценил численность экспедиционной армии в 50 тыс. человек, причем часть их, считал он, безусловно, оставят в Швеции для ее обороны. Разведывательная информация содержала утверждение, что Швеция и Норвегия не будут оказывать сопротивления англичанам и французам⁴⁸. Но через Коллонтай поступали иные данные. "Ханссон непреклонен как гранитный утес", — отметила она в своем дневнике 4 марта.