Таннер, получив 19 января ответ Германии, отбросил все надежды на ее помощь в установлении связи с Москвой. Блюхер же был все еще одержим идеей посредничества Германии. Однако, когда 24 января он изложил свою позицию Таннеру, тот сказал ему, что, к сожалению, в одну и ту же воду в реке невозможно войти дважды¹⁰⁷.

Беседы между Таннером и Блюхером не удержали финнов от еще одной попытки использовать Германию в качестве посредника. Согласовав свои действия с Рюти и Таннером, Паасикиви 5 января написал письмо своему старому другу генералу графу фон дер Гольцу. Генерал командовал в 1918 г. в Финляндии немецкой балтийской дивизией, поэтому он и Паасикиви, в то время премьер-министр, были связаны друг с другом. Затем фон дер Гольц примкнул к национал-социалистам, среди которых пользовался авторитетом. Паасикиви выяснял теперь у старого генерала, мог ли он каким-то образом повлиять на то, чтобы Германия выступила посредником между Финляндией и Советским Союзом. Вайцзеккер рекомендовал генералу дать обстоятельный ответ надежному другу Германии. Ответное письмо фон дер Гольца от 3 февраля 1940 г. содержало изложение официальной линии Германии. О посредничестве не могло быть и речи, поскольку советское правительство отказалось признать хельсинкское правительство. К тому же Паасикиви увидел в письме и традиционные упреки в адрес Финляндии, которая де с 1919 г. проводила по отношению к Германии неблагодарную и враждебную политику¹⁰⁸.

Таким образом, ни вашингтонский, не берлинский пути не привели к переговорам с Москвой. Но существовал еще и третий путь. В начале это была тропинка, которую финны решили испытать через полпреда Советского Союза в Стокгольме А. Коллонтай.

В декабре 1939 г. Хелла Вуолийоки, предпринимательница и леворадикальная деятельница культуры, поддерживавшая связи с советским полпредством в Хельсинки, направила Таннеру письмо, в котором выражала готовность поехать в Стокгольм для встречи со своей давней знакомой Коллонтай. Таннер вместе с Рюти и Паасикиви решили поддержать эту инициативу. Вуолийоки отправилась в Стокгольм 10 января с задачей выяснить планы Советского Союза относительно Финляндии и получить у полпреда совет как достигнуть мира. Финское правительство было готово пойти на большие уступки, чем во время осенних переговоров в Москве. Однако принять выдвигавшиеся советской стороной очень далеко идущие условия оно все еще не было готово, поскольку в то время финны были уверены, что способны успешно продолжать войну. Таннер был готов уступить СССР несколько большую территорию Карельского перешейка, чем во время осенних переговоров. Он также считал, что мира не достигнуть без разрешения вопроса о советской военно-морской базе у входа в Финский залив. Однако общественное мнение в Финляндии выступало против уступки СССР этой базы. Переговоры с Коллонтай было решено вести тайно¹⁰⁹и настолько секретно, что в Финляндии об этом знали, по-видимому, лишь указанные три человека.

Вуолийоки установила контакты с Коллонтай 14 января. Можно предположить, что советское правительство не было против переговоров с финляндским правительством при соблюдении строгой секретности. Коллонтай немедленно проинформировала Москву о финской инициативе. Через несколько дней после этого в Стокгольм прибыло два советских представителя — А. Грауер и Б. Ярцев. Оба они были сотрудниками НКВД. При первой встрече 21 января они сказали Вуолийоки, что прибыли в Стокгольм узнать, о чем пойдет речь, и затем выскажут свое мнение. Это еще не означало, что Москва склонна начать переговоры с Хельсинки¹¹⁰. Для финнов же приезд в Стокгольм советских представителей явился признаком того, что Москва отнеслась к их инициативе серьезно. Естественно, что Таннер потерял в те дни всякий интерес к германскому посредничеству.

20 января Коллонтай встретилась с Гюнтером. Тот выразил надежду на заключение мира между СССР и Финляндией. Коллонтай, со своей стороны, так же как и в декабре, отметила, что для советского правительства важное значение имеет сохранение своего престижа в войне с Финляндией и к тому же ему трудно отказаться от сотрудничества с Куусиненом¹¹¹.

25 января они встретились вновь. Министр иностранных дел Швеции указал на угрозу Англии и Франции, интервенция которых могла привести к войне между англо-французской коалицией и СССР. Эта угроза усилилась бы по мере нарастания успехов СССР в войне с Финляндией, потому что финнам не осталось бы ничего иного, как призвать на помощь Запад. Гюнтер далее заявил, что если советские войска приблизятся к границам Швеции и Норвегии, то общественное мнение в этих двух странах склонится в пользу сотрудничества с Англией и Францией, но его правительство готово на все, лишь бы положить конец финляндско-советскому конфликту. Он настоятельно советовал Москве отказаться от требования передать ей в аренду Ханко, в противном случае нельзя будет ожидать уступок со стороны Финляндии. Он даже предложил обсудить вопрос о заключении договора между СССР, Финляндией и Швецией, который устранил бы озабоченность Москвы по поводу возможной в будущем агрессии против СССР из Швеции или через Швецию. Согласно дневнику Коллонтай, Гюнтер во время этой беседы заявил об официальной просьбе правительства Финляндии, чтобы Швеция стала посредником в достижении мира. Но в дневнике Гюнтера не содержится никаких ссылок на этот счет. Если бы министр иностранных дел Швеции сделал такое заявление, то, возможно, дело сразу же продвинулось бы вперед. В действительности Финляндия лишь четыре недели спустя официально попросила Швецию быть посредником¹¹².

В конце января министр иностранных дел Норвегии X. Кут встретился с Коллонтай и также предложил Москве свои услуги, но, как и Гюнтер, предупредил, что Финляндия не откажется от Ханко. Кут говорил, что Ленинград можно было бы обезопасить, заключив договор между Советским Союзом, Финляндией и Эстонией о закрытии входа в Финский залив иностранным военным кораблям как во время войны, так и мира¹¹³.

29 января Коллонтай передала Гюнтеру телеграмму из Москвы на французском языке, с содержанием которой она просила ознакомить правительство Финляндии. В ней советское правительство доводило до сведения, что в принципе оно не против компромисса с правительством Рюти-Таннера. Но до начала переговоров оно хотело бы знать, что Финляндия намерена предложить. Кроме того, важно иметь в виду, что условия Советского Союза не ограничатся выдвинутыми им во время осенних переговоров, поскольку кровь была пролита "помимо нашего желания и не по нашей вине". Обещания, данные правительству Куусинена, не могут быть даны правительству Рюти-Таннера¹¹⁴. Впоследствии, в 1943 г., Вуолийоки, обвинявшаяся тогда в измене родине, сказала в свою защиту, что направила письмо Сталину через Ярцева. Сталин лично звонил Коллонтай и сообщил ей для передачи Вуолийоки, что Советский Союз готов начать мирные переговоры с правительством Финляндии¹¹⁵.

Начиная 30 ноября войну против Финляндии, руководство Советского Союза намеревалось разбить финскую армию и поставить у власти в Хельсинки социалистическое марионеточное правительство. Соглашаясь на компромиссные переговоры с "правительством Рюти-Таннера", оно готово было отказаться от этих целей и возвратиться к прежней программе обеспечения безопасности Ленинграда путем перемещений границы как можно дальше от города на Неве и установления контроля за входом в Финский залив. Еще и теперь нет возможности выяснить с помощью архивных источников, когда точно и по какой причине это произошло.

Ясно, что планы Советского Союза претерпевали существенные изменения. Через две недели после начала войны советские войска должны были быть в Хельсинки. Когда прошел указанный срок, их наступление приостановилось у Суммы, Тайпаленйоки и Толваярви. Рабочие и крестьяне не встречали советских бойцов с букетами цветов, и солдаты финской армии не переходили группами на сторону Красной Армии. Коммунистическая партия Финляндии, одна часть которой находилась в подполье, а другая эмигрировала в СССР и оказалась жертвой репрессий Сталина, была парализована. Левые круги рассматривали нападение СССР на Финляндию противоправным, а некоторые влиятельные коммунисты осуждали его. Только две сотни коммунистов были изолированы от общества финской полицией на время войны. Многие, причислявшие себя к коммунистам, отправились защищать свою страну¹¹⁶. Обращения правительства Куусинена к финнам не достигали цели.