Нападение на Финляндию отрицательно повлияло на международное положение Советского Союза. Основная часть его вооруженных сил оказалась в стороне от главного театра боевых действий, где шла война между великими державами, которая могла преподнести еще много опасных сюрпризов. С конца декабря советская сторона несколько недель готовилась к крупной операции по прорыву финской обороны. Трудно было определить, сколько еще времени понадобится для разгрома финской армии, а, следовательно, как долго Красная Армия будет связана на финляндском фронте. Отношения СССР с западными державами были напряженными. Полпред Советского Союза в Лондоне И.М. Майский сообщал из Англии о трех волнах антисоветской активности. Первая поднялась в связи с договором о ненападении между Германией и Советским Союзом, вторая — по причине похода советских войск на Польшу, третья, значительно выше двух предыдущих, — после начала войны между Советским Союзом и Финляндией. Вокруг полпредства Советского Союза в Лондоне, так же как и его торгового представительства, возникла "леденящая пустота". Друзья, за некоторым исключением, исчезли¹¹⁷. Майский опасался, что отношения между Советским Союзом и Англией окажутся на пороге их разрыва¹¹⁸. Отделение ТАСС во Франции передавало, что уже начинается "активная помощь белофиннам"¹¹⁹.

До конца декабря советское правительство демонстрировало строгую последовательность своей позиции в разгоревшейся зимней войне: "народное правительство" Куусинена считалось единственной финской властью, а хельсинкское именовалось "бывшим правительством Финляндии". Молотов телеграфировал Майскому: "Клику Маннергейма-Таннера мы уничтожим и не остановимся ни перед какими их пособниками и доброжелателями"¹²⁰. Во время визита в Москву в середине декабря главнокомандующего эстонской армией Лайдонера Сталин провозгласил тост в честь "независимости Финляндии и национального народного правительства"¹²¹. Куусинен направил Сталину поздравление в связи с его 60-летием, которое 20 декабря было опубликовано в советских газетах вслед за поздравлениями Гитлера и Риббентропа, что являлось весьма показательным.

В. Владимиров в своей книге, опубликованной в 1995 г., писал, что на заседании политбюро ЦК ВКП (б), проходившем в первой половине января с участием высшего военного руководства, была сделана переоценка целей войны Советского Союза. Замыслом готовившегося крупного наступления предусматривалось продвижение западнее Выборга, что вынудит "правительство Рюти-Таннера" принять мирные условия Советского Союза. Это означало, что правительству Куусинена следует уйти со сцены¹²². Такие сведения согласуются и с другими фактами. Как отмечалось ранее¹²³, в течение января задачи правительства Куусинена начали ограничиваться как в военной, так и в гражданской областях. Беседа Коллонтай с Гюнтером 27 декабря может быть истолкована как попытка предварительно выяснить готовность Швеции действовать в качестве посредника, не подвергая риску престиж СССР, а также как свидетельство того, что в Москве обдумывали шаги, направленные на прекращение деятельности "правительства" Куусинена. Когда Шуленбург 7 января 1940 г. при встрече с Молотовым сказал о желании Финляндии вести переговоры, нарком уже не стал, как прежде, ссылаться на договор с "правительством" Куусинена. Слова народного комиссара "поздно, очень поздно" заставили Шуленбурга оставить хлопоты о посредничестве, хотя он, исходя из интересов Германии, надеялся на прекращение войны между Финляндией и Советским Союзом. Послу, конечно, трудно было объяснить значение этих слов, но вскоре среди дипломатов в Москве начались разговоры о возможности достижения мира между Финляндией и СССР. В беседе с эстонским посланником Шуленбург высказал предположение, что советское правительство может осознать выгодность прекращения деятельности "правительства" Куусинена. Это суждение германского посла через Таллин было передано в Хельсинки и Стокгольм¹²⁴. Сведения, полученные от Коллонтай 29 января, следовательно, не были полной неожиданностью для правительств Финляндии и Швеции. Осмыслить их следовало со всей серьезностью, поскольку Советский Союз уже был почти готов начать крупное наступление на Карельском перешейке. Это наступление должно было восстановить военный престиж СССР и тем самым устранить препятствия для ведения переговоров.

Известие из Советского Союза 29 января явилось поворотным пунктом дипломатии зимней войны. Возможность ведения мирных переговоров стала с этого момента опять реальностью. 25 января Молотов сказал Шуленбургу, что полностью устранена преграда для достижения взаимопонимания с правительством Таннера-Рюти. То же самое он заявил Штейнгардту 1 февраля.

Финляндия хотела иметь в качестве посредника какую-либо великую державу, предпочтительнее Соединенные Штаты или Германию, которая, по мнению финнов, могла оказать давление на Москву. Но советское правительство считало лучшим посредником Швецию. Она сама стремилась достигнуть согласия Финляндии заключить мир и имела возможность оказать должное воздействие на Хельсинки. Задача Советского Союза, как сказала Коллонтай в беседе с Вуолийоки, заключалась в том, чтобы Швеция отмежевалась от Англии и стала катализатором мирных переговоров, оказав соответствующее давление на Финляндию¹²⁵. Следует отметить, что Коллонтай проявляла инициативу, активность и энергию для того, чтобы добиться начала переговоров между СССР и Финляндией. Она внушала финнам мысль о возможности обрести мир на сравнительно выгодных условиях, что впоследствии оказалось неверным¹²⁶.

Вместе с тем "правительство" Куусинена к тому времени хотя и бездействовало, но находилось как бы в резерве. Советская печать его упоминала, а хельсинкское правительство продолжало обозначаться в кавычках¹²⁷. Заявление советского правительства, что оно в принципе не против компромисса с правительством Рюти-Таннера, не означало, что "правительство" Куусинена списано со счета и не будет в дальнейшем использоваться в качестве альтернативы, если правительство в Хельсинки не проявит гибкости относительно предъявляемых ему условий прекращения войны. Об этом финнам напомнили во время проходивших в Москве переговоров о заключении мира.

1 Ahto S. Talvisodan henki. Mielialoja Suomessa talvella, 1939–1940. Juva, 1989. S. 92-103.

2 Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. Porvoo; Hels., 1970. S. 187.

3 Soikkanen H Sota-ajan valtioneuvosto // Valtioneuvoston historia, 1917–1966. Hels., 1977. Osall. S. 104–105.

4 Kansallisarkisto Niukkasen kokoelma 40. Niukkasen muistiinpanoja valtioneuvoston neuvotteluista 20.10.1939. (Далее: КА).

5 Paasikivi J.K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa, 1939–1941. Porvoo; Hels., 1958. S. 56–57; Polvinen T. J.K. Paasikivi Valtiomiehen elamantyo, 1939–1944. Juva, 1993. Osa 3. S. 74.

6 Ibid. S. 85–86; KA. Paasikiven kokoelma. Paasikiven paivakirja 15.11.1939.

7 Soikkanen H. Op. cit. S. 105–107.

8 Paasikivi J.K. Op. cit. S. 103; KA. Paasikiven kokoelma. Paasikiven paivakirja. 26.11, 28.11.1939.

9 Riksarkivet. Utrikesdepartement, Oslo. HP. 1 Af 101. Ruotsin sotilasattasea Curt Kempffin muistiinpano keskustelusta oikeusministeri Soderhjelmin kanssa 2.12.1939. (Далее: UD).

10 KA. Paasikiven paivakirja 29.11.1939.

11 KA. Tannerin kokoelma 4. Tanner Linda Tannerille 5.12.1939.

12 На выборах социал-демократы дополнительно завоевали два места, получив всего 85 из 200, имевшихся в парламенте. Аграрный союз завоевал еще 9 мест, и его парламентская фракция возросла до 56 депутатов. Крупное поражение потерпела ИКЛ (Патриотическое народное движение), которая получила лишь 8 мест, потеряв 6. Участвовавших в этих выборах было 66 %, тем самым активность была большая, чем когда-либо после 1919 г. Коммунистическая партия Финляндии, действовавшая в подполье, не могла участвовать в выборах. Значительная часть ее поддержала при голосовании социал-демократов. См.: Rentola К. Kenen joukoissa seisot? Suoutalainen kommunismi ja sota 1937–1945. Yuva, 1994. S. 133.