Мысленно она простирала к нему руки, повторяла его имя. Кэролайн прижалась лицом к холодному оконному переплету. Серебристый свет луны казался особенно холодным и призрачным по сравнению с воспоминаниями о теплом солнце и навсегда ушедшем дне.

Кэролайн закрыла глаза, стараясь вновь вернуть эти часы, проведенные в сосновом бору, стараясь вспомнить, что они говорили друг другу.

«Неужели это будет единственное мое воспоминание? — спросила она себя с неожиданной страстью. — Неужели на всю мою жизнь мне останется лишь один этот дивный день?»

Эта мысль ужаснула ее. Кэролайн встала, внезапно почувствовав усталость и озноб. Похоже, она долго просидела так в забытьи, если успела озябнуть. Едва она собралась отойти в глубину комнаты, как что-то за окном привлекло ее внимание.

В саду кто-то был. Она заметила какое-то движение среди темных деревьев, окружающих лужайку. Девушка пристально пригляделась: да, она не ошиблась, там действительно кто-то был. Следя за тенью человека — или животного, — Кэролайн почувствовала, как сильно забилось у нее сердце. Что это? Та опасность, которую она ждала, заговор против Вэйна, который она давно предвидела?

Кто-то приближался к замку. Теперь Кэролайн разглядела, что это был не один человек, а двое. Силуэт одного из них, постоянно державшегося в тени, казался уродливо искаженным. Кэролайн продолжала следить за ними, изо всех сил напрягая зрение, пока незнакомцы не остановились.

В это время послышался щелчок и какой-то легкий скрип, донесшийся откуда-то снизу. Став коленями на подоконник, Кэролайн, выгнув шею, насколько могла, свесилась вниз.

Внизу открылось окно. Наблюдая за действиями невидимой руки, девушка вспомнила, что под нею находится библиотека. Парадную спальню, где она была сейчас, и библиотеку пристроили к замку сравнительно недавно. Пристройка выделялась несколько неудачно на фоне замка, и Кэролайн увидела, как люди, прятавшиеся до того среди деревьев, быстро пересекли лужайку, чтобы укрыться от лунного света в тени замка.

Идти им было недалеко, но Кэролайн сумела ясно их разглядеть. Она замерла, боясь малейшим движением выдать свое присутствие.

Первым шел Джервис Уорлингем. Его легко было узнать по росту и ширине плеч, хотя лицо его было скрыто под низко надвинутой шляпой. За ним следовал еще один человек. Кэролайн показалось сначала, что он нес за плечами мешок, который и придавал его фигуре уродливые очертания. Но когда они приблизились, Кэролайн увидела, что через плечо у него перекинут не мешок, а человеческое тело.

Они приблизились к замку и, быстро пройдя вдоль стены, подошли к уже открытому в ожидании их окну., Нагнуться ниже Кэролайн не могла, опасаясь привлечь к себе внимание. Но она увидела, как мистер Уорлингем влез в окно, а человек, который нес тело, передал его Джервису. Затем Джервис Уорлингем быстро вылез обратно, и окно за ним закрылось. Послышался щелчок задвижки, и Джервис со спутником с невероятной быстротой, стараясь, насколько возможно, держаться в тени, поспешили прочь от дома, через лужайку, в темноту деревьев.

Кэролайн так долго сдерживала дыхание, что теперь она с трудом смогла отдышаться. Озаренная внезапной догадкой, она проворно выбежала из комнаты.

Ее спальня, как и находящаяся под ней библиотека, была соединена со старой постройкой узким переходом, ведущим в главный коридор. В конце перехода стоял высокий комод. Пробравшись к нему в темноте и спрятавшись за ним, Кэролайн могла видеть верхнюю площадку лестницы, а также любого, кто поднимался или спускался по ней.

Она не пробыла в своем укрытии и нескольких секунд, как послышался шорох: кто-то шел наверх. Площадка была освещена только двумя оплывшими свечами, но их света было достаточно, чтобы Кэролайн увидела ту, кого она и рассчитывала увидеть, — Эстер Миллер!

Она шла на цыпочках, чуть ли не вдвое согнувшись, словно таким образом меньше рисковала попасться кому-либо на глаза. В ее медленных бесшумных движениях было что-то змеиное.

Кэролайн немного выждала. Когда же наконец убедилась, что миссис Миллер вряд ли вернется, она вышла из своего тайника и быстро спустилась вниз.

Только оказавшись в холле, девушка почувствовала, что дрожит, а сердце ее бьется так, что она с трудом может дышать.

Кэролайн направилась прямо в библиотеку и только у самой двери на секунду в страхе замерла, дрожащей рукой поворачивая ручку двери.

Хотя в комнате было темно, в камине еще горел огонь, и свет мерцающего пламени позволял различать предметы. Кэролайн всегда ненавидела эту комнату, теперь же она настолько отчетливо ощущала в ней присутствие темных сил, что с трудом заставила себя переступить порог.

Хотя разум подсказывал ей, что может ожидать ее там, увиденное ужаснуло ее. К подобному она не была готова: у письменного стола лорда Брекона лежало тело мальчика. Подойдя поближе, Кэролайн тут же его узнала.

Это был тот самый остролицый грум Джервиса Уорлингема, который ударил лошадь и которого Вэйн пригрозил выпороть. Он лежал на полу вниз лицом. Куртки на нем не было, а в клочья порванная на спине рубашка промокла от крови. Его иссеченная кожа была вся в кровоточащих рубцах. Кэролайн тихо вскрикнула и тут же увидела, что на полу рядом с мальчиком лежит хлыст. Она сразу его узнала: это был хлыст, который всегда носил с собой Вэйн. Хлыст был весь в крови.

Но и это не все. На полу, вокруг тела мальчика, лежали еще четыре бездыханных тельца, одно из них на расстоянии его протянутой руки.

Они лежали здесь с вывернутыми лапками и сломанными крылышками, а клетка, где еще недавно резвились и щебетали попугайчики, была открыта и пуста.

Несколько минут Кэролайн не могла шевельнуться.

Она стояла без движения, глядя перед собой, ей казалось, что сердце у нее остановилось.

Внезапно ей удалось стряхнуть с себя эту ужасную неподвижность. Она выскочила из комнаты и, закрыв дверь, бросилась бежать так быстро, насколько ей позволяло платье. Лишь когда она уже поднималась по лестнице, мало-помалу приходя в себя, разум наконец сумел совладать с потрясенными чувствами. Дыхание ее стало ровнее, кровь снова прилила к лицу.

Сейчас не время для нервов и обмороков, сурово приговаривала она себе самой. Кэролайн ожидала чего-то чрезвычайного. Теперь, когда это произошло, она должна найти в себе силы с ним справиться. Только на мгновение она почувствовала дурноту и слабость, вспомнив о неподвижном теле с кровавыми полосами на спине и о птичках, еще несколько часов назад так весело порхавших в клетке, а теперь застывших и бездыханных.

Сжав пальцы в кулак так, что ногти впивались в ладони, всеми силами пытаясь овладеть собой, Кэролайн старалась заставить себя сохранять ясность мысли.

Она быстро пошла по коридору к комнате Вэйна. Остановившись у двери, тихо постучала, боясь, что стук может услышать и кто-то другой.

Ответа не последовало. Кэролайн не стала больше ждать и, повернув ручку, вошла внутрь. В дальнем конце комнаты за столом, на котором еще горели свечи, сидел Вэйн. Не говоря ни слова, Кэролайн осторожно приблизилась к нему. Вэйн спал, откинувшись в кресле с высокой спинкой. Сюртук он снял, но остался в жилете, надетом поверх крахмальной рубашки. Перед ним лежало неоконченное письмо, перо выпало из его руки на пол.

Очевидно, задумавшись над очередной фразой, Вэйн откинулся на спинку кресла и заснул от усталости. Напряжение последних дней сказалось и на нем. Кэролайн не стала сразу будить его, некоторое время молча вглядываясь в любимые черты, озаренные светом свечей.

Он выглядел юным — совсем юным, и, быть может, впервые она увидела на его лице выражение безмятежного покоя. Уголки его рта приподнялись в полуулыбке, и было что-то детское и уязвимое во всем его облике, закрытых глазах, повороте головы, покоившейся на мягком бархате кресла.

Кэролайн ощутила непреодолимое желание обнять его, прижать к себе, привлечь его голову к себе на грудь — защитить его. Волна всепоглощающей материнской нежности, которая когда-то настигает каждую женщину, впервые захлестнула ее, но девушка тут же подавила эти чувства, помня только, что сейчас на счету каждая минута.