— Баа… баа… баа…

Троица захватила нашу маленькую квартиру и превратила ее в гараж. В ней стало вонять маслом и спермой. На второй день Мертвая Голова втащил в квартиру свою «Ямаху» и прислонил ее к кофейному столику в гостиной. У Полетт и Энн появились свои партнеры среди Гадюк, а те нашли место, где можно остановиться и пить пиво. Несмотря на угрозу Заклинателя, меня неохотно терпели, ибо я был таким странным, как выразился один из них:

— Знаешь, он такой странный, что мне страшно.

Я слонялся по углам и играл с Лейди Джейн. Я мог делать с ней все, что хотел, и каждый день менял ее характер. Так же спокойно, как смотрел телевизор. Пожалуй, другая причина, почему меня терпели, состояла в том, что я занимался Лейди Джейн, то есть избавил их от нее. По какой-то причине им не хотелось просто бросить ее. Я узнал эту причину, только когда Джейн мне однажды поздно вечером, пока остальные храпели, а в их желудках булькало пиво, сообщила, что Мертвая Голова приходится ей братом.

— Он залез ко мне в трусики, когда мне было тринадцать лет.

— А сейчас как?

— Сейчас он меня терпеть не может.

После этого я взглянул на Мертвую Голову с зарождающимся уважением.

— Дай мне руку, — сказал я.

Лейди Джейн подала мне руку ладонью вверх. Я вонзил зубы в мягкую плоть между большим и указательным пальцами и слизал алую каплю крови, которая просочилась из раны.

— Мне больно! Почему ты это сделал? — заскулила она.

— Я хотел попробовать твоей крови. Только и всего.

Я говорил как Дракула, а чувствовал себя как Алейстер Кроули, но у меня сложилось убеждение, что только кровь и соки гениталий могут поведать о человеке все. Ее кровь не была горькой, соленой, а всего лишь пресной, такой же пресной, как она сама. Я выплюнул ее.

Мы сидели на диване. Телевизор работал, но мы не смотрели. Вошел Мертвая Голова и пододвинул стул так плотно, что наши коленки соприкоснулись. Лейди Джейн отодвинулась подальше от него, держа свою руку.

— Мне надо поговорить с тобой, чудак. Не дергайся. Тебе все время не сидится. Успокойся.

Он так сильно дергал головой, что мне хотелось помочь ему удержать ее.

— Да? Я держался подальше от тебя.

— Вот именно. Я хочу, чтобы ты кое-что понял.

— Что?

— Держись подальше от Энн.

Его колени так плотно прижались к моим, что муравей с посланием мог бы в два счета благополучно перебраться с его ноги на мою. На его щеках появились маленькие красные точки — первые признаки цвета, которые я заметил на его лице. Я ощутил прилив дерзости, возможно, потому, что терял разум, а скорее всего потому, что верил в черную магию Энн.

Я заорал. Я заорал так громко, что Мертвая Голова подпрыгнул и упал со стула на спину.

— Не капай мне на мозги, идиот!

Затем я быстро подполз к Лейди Джейн и опустил голову между ее ног. Я закрыл глаза и ждал, когда мне нанесут удар приемом карате по затылку или о мою голову сломают стул. Ждал две или три минуты, и когда никакого наказания не последовало, я сел и взглянул на большого брата. Он все еще лежал на полу, глазея на меня с отвисшей челюстью.

— Ты чокнутый. Чокнутый. Оставь меня в покое. Пусть Джейн делает все, что хочет.

Мертвая Голова ушел в спальню и оставил нас одних. Джейн рассмеялась.

— Впервые его поставили на место, — сказала она.

Я почувствовал себя сэром Галаадом и некоторое время не разлучался с этим чувством. Я очнулся, как только Полетт вошла вместе с Заклинателем.

— Мы ходили на Таймс-сквер откапывать уродов. Энн смылась.

— Где мой напарник? — спросил Заклинатель.

— Он улизнул в ванную.

— Черт. Он все время там сидит. Он дал этой суке Энн околдовать себя.

У меня не было настроения болтать, и я начал выковыривать грязь из пупка. Мы сидели кругом, смотрели друг на друга, пока Полетт не достала гашиш. Полчаса мы курили молча и докурились до обычного сильного оцепенения. Гашиш почти не вызывает враждебности, а я слышал противоположное — будто его курят убийцы. Этот наркотик успокоил нас всех. Я даже взглянул на Заклинателя с нежностью или — если это покажется немного неожиданным — интересом. Он был так черен, а его черты были так резки, что казалось, будто рассматриваешь африканскую резьбу.

Совершенно неожиданно для себя я спросил его:

— Ты знаком с колдовством?

Он умно закивал головой, будто я нашел ключ к нему.

— Да, парень. Видишь эту змею? Я привез ее из Африки. В мире нет лучшего места для ритуалов.

Я ничего об этом не знал, но мне эта тема неожиданно показалась увлекательной. Я запустил мартовского бумажного змея и качался на его тряпичном хвосте.

— Ты когда-нибудь прибегал к волшебству?

Девушки придвинулись поближе, увлеченные этой темой не меньше меня. Самолюбие Заклинателя попалось на крючок. Он сел на своего конька:

— Парень! Ты обижаешь меня. Я занимаюсь этим, насколько мне известно, многие годы! Я непревзойденный мастер.

Его дикция становилась гораздо четче, когда он увлекался.

— Ты можешь воскресить мертвых? — спросил я. Мой взгляд упал на останки клиента. Мы усадили его в кресло возле двери, чтобы было где бросить одежду.

— Ну, я никогда не пробовал, — сказал он как-то робко. На его лбу выступили капли пота, образуя головную повязку из прозрачных бусинок.

— Так ты можешь или нет? — наступал я.

Заклинатель погрузился в раздумье, на его лице мелькнуло беспокойство, но ему не хотелось допустить, чтобы чокнутый белый взял верх. Белый, не принадлежавший к Гадюкам.

— Да, да. Пожалуй, я мог бы это сделать. Но ведь у вас еще никто не умер.

Последние слова он сказал с нескрываемым облегчением, которое я был рад разрушить.

— Мы постоянно держим тело поблизости. Как ты думаешь, что в том углу?

Заклинатель очень долго, долго смотрел и не верил тому, что увидел. Затем он, шатаясь, подошел к телу клиента и ущипнул того за нос. Оттуда посыпалась земля, и он отскочил назад.

— Это ведь горшок для цветов!

Полетт и я при этом расхохотались, а Заклинателю лишь оставалось беспомощно смотреть, как мы покатываемся со смеху.

— Ух! — произнес я. — Сделай так, чтобы этот горшок расцвел.

Бедный парень перебирал пальцами змею, словно цепочку от часов, и пытался найти разгадку возникшей тайны. Я не собирался помогать ему. Я не мешал ему стоять и раздумывать какое-то время, а потом снова взялся за свое.

— Ну? Так что? — спросил я и еще раз хихикнул. Заклинатель вздохнул и пытался собраться с духом.

— Ладно. Пожалуй, можно попробовать. Но я скажу одно — у вас тут очень странное место.

Я помог Заклинателю уложить окоченевшее тело на пол. Это было нелегко; нам пришлось наступить ему на колени и слушать, как трещат кости, затем проделать то же самое с его руками, ибо их надо было выпрямить и сложить крест-накрест. Затем он решил, что тело придется раздеть и обмыть — это дело поручили женщинам. Сие занятие оказалось не из приятных и потребовало дополнительного света, который мы обеспечили свечами. Заклинатель приготовился: разделся до грязного нижнего белья, намазал тело маргарином, надел ожерелья и браслеты и, в общем, превратился в западноафриканского колдуна образца Гадюк двадцатого века. Закончив приготовления, он приказал нам раздеться, после чего мы встали на колени вокруг тела. У каждой его конечности поместили свечу. Воск со свеч капал на окоченевшие руки и ноги.

Заклинатель начал бить в импровизированный барабан, воспользовавшись старой банкой из-под кофе. Он был полностью поглощен тем, что делал: нараспев читал какую-то магическую формулу, которую я не мог разобрать, и сильно колотил свой барабан — он так увлекся, что его неживой стеклянный глаз, похоже, начал вращаться в глазной впадине. Заклинатель потел, несмотря на жир, который насытил его поры. Пока он читал, мы все опять приложились к трубке с гашишем и дошли до состояния, когда не страшно лицезреть призраков и демонов, танцующих джигу смерти.