Марецкий сел на табуретку в передней и закурил. Вот допробуй тут брось курить!

Шел десятый час. В черных лужах отражались уличные фонари. Моросил мелкий дождь, похожий на водяную пыль, с невероятной быстротой пропитывающий насквозь любую одежду Те, кто забыл дома зонтик или дождевик, мокли на автобусных остановках и проклинали графики движения наземного транспорта.

Полина всегда носила с собой зонт. От работы до остановки пятнадцать минут ходу, и капризное лето не раз застигало ее врасплох своим плаксивым характером, так что она с зонтом уже не расставалась, даже если с утра стояла хорошая погода.

В тот момент, когда до остановки оставалось не более сотни метров, возле нее остановилась иномарка. Дверца приоткрылась, и из машины выглянул мужчина в шляпе.

— Садитесь, Полина Сергеевна, я вас подвезу. Женщина немного растерялась.

Этого мужчину она не помнила. Правда, на улице темно, и к тому же эта странная шляпа. И потом, разве упомнишь всех клиентов турагентства, которые проходят через ее кабинет. Во всяком случае, в машине комфортней, чем шлепать по лужам в изящных туфельках.

Полина приняла приглашение и села в машину. Когда автомобиль тронулся с места, она спросила:

— Честно говоря, я вас не помню. Когда вы у нас были?

— Я у вас не был, и вы меня не знаете. А я вас знаю по долгу своей службы.

— Что у вас за служба?

— Следователь из милиции. Мы занимаемся бандой шантажистов, от которой пострадали несколько женщин. И вы в том числе.

— Я? Каким образом?

— У вас все нормально в семье?

— Что вы имеете в виду?

— Ваши отношения с мужем. Он же бросил вас.

— Допустим, мы разошлись по обоюдному согласию. Никто никого не бросал. Ну и в чем тут криминал?

— Понимаю. Вы независимая женщина, возглавляете солидное туристическое бюро, сама себе хозяйка, но супружеские отношения требуют определенных обязанностей и ответственности. Скажем так: вы не совсем порядочно повели себя по отношению к мужу и завели любовника. Мужу об этом сообщили и даже предъявили фотографии. Он тоже человек гордый и более чем самостоятельный. Он не захотел мириться с изменой и ушел от вас. Теперь вас ждет судебный процесс и раздел имущества. Думаю, суд будет на стороне мужа, если он предъявит все доказательства вашей неверности в полном объеме. А он может. Слишком зол. Да и дарить вам купленные им машины, дачи, квартиры он не намерен.

— Ну хватит! Что вы от меня хотите?

— Доказать вам, вашему мужу и суду, что вас умышленно скомпрометировали. Вашего любовника зовут Дик, не так ли?

— Какое это имеет значение?

— Он пригласил вас на квартиру в районе Калужской площади. В тот момент, когда вы занимались любовью, сообщник Дика делал фотографии через специально оборудованные глазки в стене. Потом за определенное вознаграждение эти снимки были предложены вашему мужу. Так они зарабатывают деньги, используя слабости женщин и природную ревность мужчин с их честолюбием и непоколебимой верой в собственность. Мое должно принадлежать мне, и жена в первую очередь.

— Я что-то не пойму нашего беспредметного разговора. В лекциях я не нуждаюсь. Вы правильно заметили, я самостоятельная женщина и живу так, как считаю нужным. Постарайтесь быть конкретней. Что вы предлагаете?

— Допросить Дика в вашем присутствии. У нас уже есть несколько заявлений от женщин, но они не имеют вашей твердости характера и достаточной силы воли. А вы способны сказать подлецу в лицо, что он подлец.

— Допустим, вы правы. Я могла бы высказать этому подонку все, что я о нем думаю.

— Так мы и сделаем. Сейчас мы подъедем к той самой квартире на Калужской и подождем нашего альфонса в его машине. Сегодня у него дежурство с очередной дамочкой. Но той нужно быть дома в одиннадцать вечера, и Дик сегодня не останется на ночь в своем притоне. Придется немного подождать. У меня в кармане диктофон, и мы запишем все его ответы на поставленные вопросы. Потом я отдам эту пленку вам и у вас будет свое оружие на суде. Пора разорить это грязное осиное гнездо.

— Хорошо, я согласна. Даже оплеуху с удовольствием ему отвешу.

— Не сомневался, что вы настоящая женщина.

Машина въехала в темный двор и остановилась возле заборчика детской площадки.

— Вон стоит его авто. Темная «четверка».

— Да, это она.

— Как говорится, с Богом. Пересядем в его машину и подождем. Фактор неожиданности должен сыграть важную роль. Стоит вызвать его в управление — как он тут же взъерошится и придет с десятком адвокатов. А тут другое дело. Ваше присутствие его вовсе выбьет из колеи.

Они вышли из машины и направились к стоящим в сотне метров «жигулям». Откуда у следователя оказались ключи от чужой машины, Полину не интересовало. Она об этом даже не подумала. Они устроились на заднем сиденье, и следователь глянул на часы.

— Минут через двадцать, максимум через полчаса он выйдет. Давайте пока обсудим вопросы, которые будем ему задавать. У меня тут есть черновик с заготовками, я вам его зачитаю. Может быть, у вас возникнут какие-нибудь идеи. Вы женщина умная, проницательная.

Мужчина полез в пиджак, и перед глазами Полины мелькнуло сверкавшее лезвие ножа. Она ничего не успела понять, все произошло слишком быстро. Взмах руки, и острая боль в сердце. Короткое мгновение, будто зуб удалили, а потом ничего — пустота и никаких ощущений. Так наступает смерть. Ничего страшного. И чего ее люди боятся? Нет, они не смерти боятся, а вздрагивают от ужаса, когда теряют жизнь. Как же теперь мир обойдется без них?

Голова Полины откинулась назад, и она осталась сидеть как сидела. Взгляд застыл, а из уголка рта потекла узкая струйка крови. Убийца достал из кармана целлофановый пакет, положил в него нож и убрал его под пиджак. Во дворе стояла тишина, и только макушки деревьев шелестели от ветра да продолжал моросить мелкий дождик.

Убийца вышел из машины, захлопнул дверь и, дойдя до своего «опеля», снял с ног пластиковые пакеты, перетянутые на щиколотках леской. Происходи все это днем — Полина наверняка бы заметила странные боты на ногах у следователя. Но он шел чуть отставая и подвел ее к одной стороне машины, а сам садился с другой. Но что теперь говорить о том, чего не произошло? «Опель» выехал со двора, будто его здесь и не было.

Журавлев находился в одиночестве и вовсе не занимался женщинами. Он и Метелкин собрали своих помощников и решали внутренние проблемы. Сегодня пришел даже бывший подполковник Кузнецов, герой войны в Чечне и официальный директор сыскного агентства.

Обычно он приезжал в официальную контору раз в месяц, чтобы получать свои проценты от сделок, но на этот раз к нему обратились с просьбой, и он не мог отказать. Он и без того считал, что ему незаслуженно платят большие деньги за одну только фамилию. Пришло время и поработать.

— Ну так вот, мальчики. С ребятами из «Шереметьева» я договорился. Старые кореша меня еще не забыли. Они нашли видеозапись прохождения пассажиров через таможенный турникет на рейс «Москва-Берлин» за двадцатое число. Именно на этом рейсе по корешкам билетов улетела Наталья Шефнер в Германию. Девяносто шесть пассажиров. Все девяносто шесть прошли контроль, и все зафиксированы камерой. Но я очень внимательно просмотрел пленку несколько раз. Наташа через турникет не проходила, а по билетам и занятым местам все пассажиры улетели, в том числе и она. Мне, конечно, трудно было ориентироваться по фотографии Но у меня глаз наметанный. Теперь смотрите сами. Да! Среди провожавших, попавших в кадр, Шефнера не было. Уж такую личность не узнать невозможно. Колоритная фигура.

Кузнецов положил на стол видеокассету.

— Спасибо, Валера. Извини, что потревожили. Большое дело сделал.

— Пустяки. Вы бы меня почаще дергали, а то от безделья меня все время в магазин тянет. Так и цирроз заработать недолго. Ладно, я пойду, а то моя благоверная небось уже все сточные канавы обошла в поисках своего непутевого инвалида.