— А я и не сомневалась, Квазимодушка, что ты меня выручишь, — весело сказала Настя.

— Иначе нельзя. Это же я тебя заманил в роковое путешествие.

— Только больше никого не заманивай, рыцарь. А то одной обещал защиту, вторую вовлек в свою аферу, у тебя времени не хватит всех из болота вытаскивать.

— Насчет болота ты права. Страшная штука.

Даму принимали на должном уровне. Встреча состоялась на дому. Лагорин Марк Феоктистович слыл известным коллекционером старины, отдавал предпочтение живописцам XIX века. Особую слабость он питал к Айвазовскому. С него начиналась его коллекция, и собирать мастера морского пейзажа было проще в связи с плодовитостью гениального мариниста. Среди коллекционеров Лагорин считался одним из самых преуспевающих в Смоленске и пользовался заслуженным авторитетом. Среди братвы его знали как Маркушу-всеядного и тоже уважали. Свою галерею Марк Феоктистович показывал не всем и не всю. Многие картины числились в розыске, но для такой гостьи, как Ингрид, он открыл свои запасники. Они оба сделали друг для друга немало. Марк выполнял заказы Ингрид и переправлял антиквариат в Германию, ворованный, конечно, а Ингрид щедро оплачивала работу известного вора в законе. Бизнес есть бизнес, в детали никто не углублялся. Главное в таком деле — взаимопонимание, доверие и четкое соблюдение сроков и неписаных правил.

Сегодня Ингрид пришла с необычным предложением, и Марк об этом догадывался. После охов и ахов над шедеврами старых мастеров они уселись пить чай из кузнецовского фарфора и перешли к цели визита необычайной гостьи.

— Мне нужна твоя помощь, Марк. Надеюсь, ты мне не откажешь.

— Весь внимание, Ингрид. Все, чем располагаю, у твоих ног. Тут ведь что важно: любое дело требует взаимного интереса.

— О цене сговоримся. Сейчас речь пойдет о надежности. Разобьем мой план на несколько частей. Часть первая. Мне нужно убрать одного человека и его охрану, примерно шесть единиц. Исполнители у меня есть, но они не надежны и требуют контроля. Мне понадобятся человек пять опытных ребят с двумя машинами. Пусть они возьмут киллеров в узду и держат их на мушке, пока те не сделают свою работу. Потом их можно отпустить. Мой клиент не политик и не крупная шишка. Если киллеров возьмут, меня это не трогает.

— Кто клиент?

— Телохранитель моего компаньона из Германии. Он мешает моим интересам. Его надо убрать вместе с его прихвостнями. Не скрою: речь идет об очень опытном боевике, и мальчики, на него работающие, тоже не лыком шиты. А главное — они имеют особую подготовку и опыт. С крыши таких не постреляешь. Тут нужно брать нахрапом, автоматной очередью или бомбой.

— Хорошо, я тебе дам надежных людей. Они и подстраховать смогут в случае провала. Что еще?

— Примерно через недельку мне необходим автопоезд из десяти бортовых грузовиков с брезентом. Нужно перевезти склад из района Курнакова в Оршу. Машины должны быть чистыми — с легальными документами, путевками, а шоферы надежными.

— Понятно. И это не проблема.

— Вот и все, Марк. Запрашивай цену.

— Три Айвазовского за первое дело и одного за второе, за неимением оного согласен на замену в соответствующем эквиваленте. Тебя устраивает такой расклад?

— Ты имеешь в виду раннего Айвазовского?

— Конечно, средней оценки. Авансов не прошу, твою надежность знаю. Со временем тоже не тороплю. Мне на подбор людей и инструкции понадобится один день. План у тебя есть?

— Очень приблизительный.

— Готов дать консультацию. Бесплатно, по дружбе. Мне не хотелось бы подвергать своих людей риску и действовать по сырому плану. Я не люблю недоработок и нежданчиков. В таких делах мелочей не бывает.

— Ты прав. Нам надо обсудить мою задумку, а ты ее откорректируешь.

Приятно смотреть на людей, так хорошо понимающих друг друга. В зоне люди не хотели ничего понимать, они думали только об одном — как им выжить.

Николай стоял на каменных плитах вычищенного подвала и смотрел на стальной кованый люк в полу. За его спиной переминались с ноги на ногу еще трое мужчин — бывшие зеки, отборные головорезы, убийцы, люди, не имеющие понятия о чести и душе, прожившие свою жизнь по бандитским законам.

Николай Гаврилюк, главный прораб в Курнакове, решал внутренние вопросы самостоятельно. Командовать оравой уголовников, бомжей и заезжих шабашников дело непростое. Он поступил иначе: окружил себя авторитетами из блатных и создал для них приемлемые условия для существования, сделав их своими помощниками и телохранителями, а те в свою очередь следили за порядком, дисциплиной и выполнением необходимых работ.

— Жутко подумать! Высушили болото, откопали четырехэтажный особняк, вычистили, вот только полы не помыли и стекла в рамы не вставили.

— Ты чего, Микола, на люк косишься? — спросил самый рослый бугай, стоявший по правую руку. — Кроме дохлых крыс, там ничего нет.

— Хорошо сделано, на совесть. Вот люди строили в XIX веке! Полсотни лет эти стены в воде простояли — и ничего. Почисть, покрась и живи.

— Тут уже пожили, — усмехнулся крепыш с азиатской физиономией. — Черепов нашли больше, чем кирпичей в здании.

— Ладно, пойдем на воздух, тут задохнуться можно.

Николай в сопровождении свиты выбрался из подвала и вышел на крыльцо фасадного входа, украшенного колоннами.

Огромную рабочую площадку, изрытую котлованом, окружала черная, затянутая туманом лесная полоса. На этом месте вполне мог бы разместиться аэропорт со всеми службами. Как кресты на кладбище, пространство левой стороны котлована покрывали деревянные сараюшки, стоявшие на бревенчатых сваях в полутора метрах над землей. Эту систему безопасности придумал какой-то молдавский архитектор. Правда, эта его предосторожность от нашествия змей не спасла, а сам он утонул в болоте. Плененные шабашники соорудили пятьдесят таких, как их здесь называли, скворечников, и разместили их подальше от леса кучками по шесть штук в ряд. В каждой такой каморке жили по четыре раба — так они называли себя сами.

Работы велись с рассвета до заката летом, а зимой устанавливали прожектора. Один раз в квартал привозили пополнение из двадцати человек. Именно такое количество погибало за этот отрезок времени. Чаще всего бежали. Погони тут не устраивали. Все знали, что лес пройти невозможно. Змеи и по котловану ползали в избытке, а про лес и говорить не приходилось. Наиболее ловкие научились ловить змей, это их спасало от смерти и давало прибавку к скудному пайку. Здесь научились готовить из змей деликатесные блюда, вымачивая мясо в травяных настоях и жаря его на самодельных противнях. Существовали по законам джунглей — выживал сильнейший. Тут и поножовщины хватало. Уголовники особо не церемонились с теми, кто им не нравился, кодексов и законов никто не чтил и лишнего срока не набавляли.

Болото до полной просушки тоже свое взяло. Не одну душу загубило и всосало в свою ненасытную утробу. Человеческая жизнь в зоне ничего не стоила. Во время просушки болот сюда пригоняли солдат на тяжелой технике, и ребята работали с автоматами наизготове, а целая рота стояла в охране, чтобы никому неповадно было напасть на экскаваторщика или бульдозериста с целью завладения оружием. Тут нож стоил дороже золота. Единственной защитой служили палки с гвоздями на обоих концах. Вот так и жили — ни на что не надеясь, кроме милости Божьей и собственной изворотливости. Любой преступник, получивший срок, знал, что этот срок кончится и он обретет свободу. Тут сроков не существовало и колючей проволоки тоже. Тут царствовали страх и отчаяние.

Николай прошел к бетонным сваям, сваленным возле котлована, присел на одну из них и достал из сумки две бутылочки водки, закуску и пластиковые стаканы, чем очень удивил своих сатрапов. Никогда еще прораб не приносил водку в зону. Правда, его об этом никто не просил. Тут люди не любили расслабляться. Каждый шаг требовал особого внимания, бдительности и осторожности. Пять-шесть часов сна могли немного снять напряжение, но, открыв глаза, ты снова собирался в кулак и жил, как канатоходец над пропастью.