— Теперь у нее нет мужа так же, как и у нас.

— Сейчас мы это выясним.

Тоня подошла к телефону и набрала номер.

— Але, Марина? Привет. Антонина… Ужала? Отлично. У меня к тебе один дурацкий вопросик есть. Ты давно не видела свою соседку? Я имею в виду Галю. Вот как? Сегодня утром… А скажи мне, она что, развелась со своим бензиновым королем? Ушел от нее? Вот как… Ты можешь сделать для меня одно одолжение? Попроси ее, пусть она мне сейчас перезвонит, у меня есть новости о ее муже… Как — не можешь? Хорошо, я подожду. Перезвони тогда.

Тоня положила трубку.

— Галя сидит дома. Замуровалась на все замки, к телефону не подходит, двери никому не открывает. У нее был участковый и попросил не выходить на улицу в течение нескольких дней, а Маринку она сама к себе позвала. Со скуки подыхает. Звонить ей бесполезно. Видимо, ее здорово напутали. С чем это связано, не знаю. Сейчас Марина спустится во двор и покричит ей в окно — иначе она ее не впустит.

Красавица, называющая себя Магдой, щелкнула пальцами.

— Значит, этот хмырь уже обжегся. Кто-то из женщин, на него настучал. Теперь он хочет всех нас застращать. Видимо, милиция уже насторожилась, и наше заявление попадет к ним вовремя.

Зазвонил телефон, и хозяйка сняла трубку.

— Кто? А, Галочка! Очень хорошо, что ты сама мне позвонила. Мне не хотелось твоей соседке выкладывать некоторые подробности из твоей личной жизни. Но дело в том, что то же самое несчастье и меня постигло, и еще нескольких женщин. Всех нас оставили мужья. Виной тому один и тот же тип. Дика помнишь?… Я так и думала. Передо мной лежит фотокарточка, где ты сидишь на нем верхом и балдеешь от удовольствия. А потом наш очаровашка раздаривал эти снимки нашим мужьям за определенную мзду. Тут у меня сидит одна из его жертв. Есть неплохая идейка, как кастрировать нашего общего котика. Хотелось бы, чтобы ты сейчас приехала ко мне. Что значит — не можешь уйти? Не будь дурой! Нечего тебе бояться среди бела дня в центре Москвы. Скоро тебя бояться будут. Бери такси и приезжай. Ради такого дела можно чем угодно рискнуть… Правильно. Мы тебя ждем.

Тоня бросила трубку на рычаг.

— Она приедет.

— Надо бы еще кого-нибудь позвать. Ты очень убедительна. Сделаем так: я буду диктовать тебе телефоны и имена, а ты звони.

— Давай попробуем.

Ответ они услышали лишь на пятую попытку, остальные номера не отвечали.

Вероника Уварова с готовностью согласилась приехать. Тоня Зайцева разошлась не на шутку. Она с таким азартом разговаривала с подругами по несчастью, что и мертвую могла разбудить и вселить в нее чувство ненависти и жажду мести.

— Для первого раза хватит, — остановила ее Магда, когда хозяйка вновь взялась за трубку. — Бог любит троицу. Трех свидетельских показаний вполне достаточно. Сейчас я позвоню адвокату и попрошу его приехать.

Магда не стала пользоваться хозяйским телефоном, а достала из сумочки мобильный. Набрав номер, она сказала:

— Добрый день, Олег Александрович, вас Магда беспокоит. Девушки готовы написать заявление. Только вы заготовьте их, а мы поставим свои подписи… Что вы говорите?… Ах да. Заявление от меня, Антонины Зайцевой, Галины Ростоцкой и Вероники Уваровой. Где-то через час мы соберемся по адресу: Плющиха, дом девятнадцать, квартира сорок один… Хорошо, спасибо, мы вас ждем.

Магда улыбнулась.

— Он обязательно приедет.

Старший лейтенант Копылов продолжал сидеть в дворовом скверике и, читая газеты, то и дело поглядывал на подъезд. Он запоминал всех, кто входил и выходил из дома. Если в подъезд входил молодой мужчина или кто-либо, вызывающий определенное подозрение, то Копылов заходил следом и прислушивался. Любой человек, задержавшийся на втором этаже, мог стать объектом внимания. Акустика была прекрасной, и даже внизу можно услышать, как звонят в дверь на пятом этаже. Пока все шло нормально и ничего примечательного не происходило. Одно печалило беспечный рабочий день — после двух часов начал накрапывать дождик. Пришлось достать зонт. Стоять в подъезде не рекомендовалось, чтобы не привлекать к себе внимания.

В начале третьего во двор вошла хорошенькая красотка, а следом — Глущко. Копылов служил в Северном округе, а капитан Глушко в Западном. Не далее, как вчера, они познакомились на совещании, где им распределили женщин, находившихся в зоне особого внимания, и каждого из десяти офицеров закрепили за одной из потенциальных жертв.

Красотка зашла в подъезд, где жила Зайцева, а капитан остался во дворе. Копылов тихонько свистнул. Глушко оглянулся и увидел коллегу. Осмотревшись по сторонам, капитан прошел к палисаднику и сел на скамейку рядом.

— Привет.

— Здорово. Хорошо схлестнулись. Ты кого ведешь?

— Тонечку Зайцеву. Ходить за ней — одно удовольствие. Фигурка божественная. Боюсь, теперь по ночам будет сниться, а по утрам с мокрыми трусами просыпаться стану. У тебя тоже телочка фигуристая. Кто?

— Вероника Уварова. Только она не ходит, а носится на «форде» как угорелая. Дважды из поля зрения выскальзывала. Едва нагнал. Так что мне не до ее ножек было. Хорошо еще в аварию не угодил. Боевая девка.

— Не думал, что они знакомы между собой. Нам об этом ничего не говорили.

— А нам вообще что-нибудь говорили? — возмутился капитан, — Нашли мальчиков! Мы им не курсанты. Даешь работу — так введи в курс дела. А то так… Сняли с дела и отправили баб пасти.

— А мне нравится. Хоть воздухом подышим.

— Ага. Сейчас как ливанет, и будем мы с тобой, как общипанные петухи крылышками махать… Где ее окна-то?

— Второй этаж, первые два окна от подъезда. Кухня и комната. Пришла и тут же фрамуги закрыла. На улице двадцать градусов, а она закупорилась.

— Так многие делают, кто живет на нижних этажах. Слышимость во дворах хорошая, как в колодце. Не все любят, чтобы об их жизни посторонние знали.

— Какая там жизнь, если она одна живет. Правда, левачит на швейной машинке, но кого это сейчас трогает. Дождь начал усиливаться.

Крылов вошел во двор через противоположные ворота. В первую очередь он проверил обстановку. Два типа, сидевшие в скверике под зонтиками к нему спиной, не внушали особого доверия. Он обошел зеленую зону с другой стороны и вошел в последний подъезд дома так, чтобы не попадаться подозрительным типам на глаза. Сегодня Крылов выглядел необычно. Вместо шляпы — бейсболка, вместо пиджака — ветровка, на ногах кроссовки. Смена костюма происходила быстро, прямо в подъезде. Все, что нужно, лежало в наплечной спортивной сумке. Спортивная одежда перекочевала в сумку, а пиджак и ботинки на рифленой подошве сменили наряд. Теперь он выглядел вполне респектабельно.

На последний этаж он поднимался пешком. Чердачный замок его не смутил, а о замке в подъезде Зайцевой он позаботился заранее. Никакой запор для Крылова не мог стать преградой. Обычно он любил поджидать хозяев в их собственных квартирах, а там встречались и более хитрые приспособления. Надев перчатки, Крылов в считанные секунды справился с проржавевшим «сторожем» и бросил его на пол.

На чердаке было темно и пыльно. Слуховые окна забиты досками. Он прошел мимо трех люков и остановился у нужного. Крышка скрипнула и открылась. На секунду он замер и прислушался. Тихо. Он спустился по железной лестнице вниз и оказался на площадке последнего этажа. Все необходимое он взял с собой, а сумку оставил на чердаке. Стряхнув с себя пыль, он поправил поредевшие волосы и начал спускаться вниз.

Никто из жильцов дома ему на пути не попался. Мелочь, разумеется, но, по мнению Крылова, в его работе не могло быть мелочей.

Квартира сорок один. Он коротко позвонил и изобразил на лице улыбку. Хозяйка тоже улыбнулась, увидев мужчину на пороге.

— Добрый день. Я по приглашению Магды.

— Олег Александрович? Проходите, мы уже ждем вас. В комнате стоял устойчивый столб сигаретного дыма, чашки с кофе на столе, полная пепельница окурков с помадой на фильтрах и четыре женщины. Каждая из них была по-своему хороша. Никому определенно предпочтения не отдашь. Тут дело вкуса.