— Хреново. Трудно поверить, что Дик попал в капкан. Он парень осторожный, с обостренным чутьем. Как это случилось? Где?

Настя рассказала все, что знала.

— Есть карта местности? — спросил Метелкин. Девушка взяла карту и расстелила на столе. Женя достал свою и положил рядом.

— Как называется эта деревня?

— Симашки. На карте деревень нет, они слишком маленькие. Мы сами обозначили их точками. Мы находимся здесь.

Настя указала на красную точку.

— В том-то и дело, что на современных картах деревень нет, а на старой военной они есть. Могу уверить тебя: чутье вас не подвело.

Он взял карандаш и начал показывать точки на старой карте.

— Вот Симашки, вот лес, здесь когда-то протекала река. За лесом находилось имение Воронцовых. Во время войны там был госпиталь. При отступлении немцы расстреляли всех раненых и медперсонал. В живых никого не осталось…

— Остался один. Я была у него. Он прятался на чердаке и уцелел. Потом немцы взорвали плотину, и усадьбу затопило. Парню все же удалось спастись, и он вплавь добрался до леса.

— И больше он ничего не видел?

— С чердака? Да он нос боялся высунуть. А тем временем в подвал госпиталя сгружали архив. Подвал заминировали. И судя по всему. Дик попал туда, куда надо. Они видели в бинокль отрытый особняк. Это мне Митя рассказывал.

— Кто такой Митя?

— Наш хозяин, змеелов, он сейчас у Кулибина, они делают новый аппарат. Через лес пройти невозможно, там царствуют змеи, гадюки, кобры, гремучки.

— Кобры? Здесь?

— Чего тут только нет! Жирафов не хватает. Но об этом ты лучше его спроси, он скоро вернется.

— Если особняк откопали, значит, основные события начнутся со дня на день. Тот, кто первым сунет нос в подвал, взлетит на воздух. Архив при этом не пострадает. Его заберут те, кто останется в живых.

— Но это будем не мы.

— А нам он и не нужен. Важно его захватить и сдать кому следует, а за находку клада тебе полагается двадцать пять процентов его стоимости.

— Чего могут стоить старые пожелтевшие бумажки?

— Там не только бумажки, там золото, алмазы, оружие, антиквариат. Одних картин хватит на новую Третьяковскую галерею. Ты думаешь, Шефнер и его хозяева тратили бешеные деньги от безделья? В этом склепе каждый найдет то, что ему надо, но Шефнер должен иметь план вывоза архива из зоны.

— А как же Дик?

— Я найду его там.

— Хочешь сунуть голову в тот же капкан?

— Вдвоем веселей.

— Мы подготовили ему все для отхода, но он же об этом не знает. Сейчас местный Самоделкин делает два устройства против змей. Одно мы хотим оставить на другой стороне леса. Если он будет об этом знать, то найдет способ добраться до нужного места. Ориентиры он знает, но лучше их поменять. Я не доверяю жене Шефнера. К тому же теперь она может сама пройти через змеиный поток. У нее есть аппарат. Одному Богу известно, что у этой бабы на уме.

— Она такая же охотница, как и все остальные, а сколько их, этих охотников, мы пока не знаем. Нам нужно составить свой план действий. С нашими силами мы не способны противостоять таким мощным монстрам, как Шефнер, а он не один. Есть еще и скрытые фигуры. Так что мы должны исходить от обратного. Груз надо взять в пути, а не вытаскивать его из склепа и перевозить ящики на «жигулях».

— Ты сумасшедший, Метелкин. Все вы с ума посходили. Тебе денег не хватает?!

— Хватает. Меня Дик заразил своими алыми парусами.

— Заговариваешься. Боюсь, он заразил тебя шизофренией. Вы одержимы навязчивой идеей.

— Вот это как раз и есть нормальное состояние человека. Иначе зачем мы живем?! Пить водку, смотреть футбол по ящику, ходить на работу и приносить зарплату домой? Что там говорить: ты и сама такая, а то бы не поехала с Диком в смоленскую глушь.

Они еще долго спорили и рассуждали, забыв о щах в печи.

Гаврилюк включил фонарь и просунул его в щель. Для того чтобы имелась возможность хоть что-то увидеть, ему пришлось лечь на бетонный пол. Черное пространство пробил яркий луч света. Там, внизу, на глубине пяти-шести метров, стояли стальные ящики. Сталь сверкала в лучах света, будто ящики только что сделали. Хватало одного взгляда, чтобы понять, что такую махину человеку сдвинуть не под силу, а о том, чтобы поднять ее наверх, и речи быть не могло. Каменная лестница, ведущая от люка в склеп, превратилась в осколки с торчащей арматурой. Считать стальные короба он не стал. Какой смысл — все здесь и никуда не денутся.

Николай встал и отряхнулся.

— Ну что там, шеф? — спросил Кореец, стоявший рядом с плитой.

— Гробы. А что еще может быть в склепе? Но спуститься нам туда придется. Взрывом оторвало лестницу. От нее только осколки остались. Нужно набрать бригаду крепких мужиков и сделать в потолке надежный кронштейн с лебедкой. По типу подъемника с четырьмя тросами и крюками. Длина тросов метров по десять. Лебедка должна быть достаточно мощной.

— Идея понятна, хозяин, но для этого нам землечерпалку придется разобрать, а тросы мы с подъемного крана снимем. Щиты мы уже с него сняли.

Гаврилюк внимательно посмотрел на Корейца.

— Значит, подготовка идет полным ходом?

— Сто сорок рыл готовы к прорыву. Из стальных пластин сделали тридцать панцирей. Пуля не прошибет. Это точно. Наденем их на первые ряды. Весь мост они, конечно, не пройдут. Голова и ноги не защищены, но они прикроют вторые и третьи ряды и до половины дороги орава пройдет под прикрытием. А там как Бог на душу положит.

Николай взял сигарету, закурил и сел на камень. Внезапно он напрягся.

— Тихо, Кореец. Подними лопату с полу и подай мне.

Тот все понял.

— Она сзади, метрах в трех.

Кореец осторожно пригнулся, поднял лопату и протянул начальнику.

— Резко не двигайся. Сделай шаг влево. Отвлеки ее. Потом развернись и обойди ее полукругом.

Огромная кобра встала в стойку и раздула воротник. Кореец держался на почтительном расстоянии и начал медленно описывать круг. Голова змеи поворачивалась следом за ним. Когда Кореец описал полукруг, Николай увидел знаменитые «очки» чудовища. Сейчас кобра его не видела. Кореец дразнил ее и отвлекал внимание на себя.

Гаврилюк перехватил ручку штыковой острой лопаты, превратив ее в копье. Несколько секунд он примерялся, затем метнул снаряд одним резким порывистым движением. Лопата просвистела в воздухе и попала точно в цель, срезав голову змее, как кусок мягкого масла ножом. Опасность миновала. Безголовое тело упало, сложившись в спираль.

— Не меньше четырех метров, — облегченно вздохнув, сказал Кореец.

— Нигде от них покою нет.

— Тут сыровато, вот они ползут. К тому же змеи любят камень, а в лесу их мало. У себя на родине они яйца под камнями откладывают — так безопасней. Вот инстинкт и срабатывает.

— Ладно, черт с ними. Как там наш чужак себя чувствует?

— Нормально. Странный тип, ничего не просит, молчит. Валяется на топчане и плюет в потолок.

— А что он, по-твоему, должен делать? Плясать от радости? Этот тип трезво оценивает обстановку. Он знает, что через частокол ему не перепрыгнуть. Ждет случая, и мы его ему дадим.

— Зачем он тебе, хозяин? У нас и без него забот хватает.

— Тебе скажу, а остальные узнают в последний момент. Этот парень прошел через лес. Он знает лазейку. Тут сомнений нет.

— В лесу нет лазеек! Не вешай мне лапшу на уши.

— Тогда как он сюда попал? И ведет он себя уверенно, слишком уверенно. Он нас четверых отсюда и выведет. Тебя, меня. Гуся и Дылду.

— Ты хочешь сказать, что мы не пойдем со всеми?

— Нет, и никто отсюда не уйдет. Нам нужно освободить зону от людей, а потом мы вернемся сюда и воспользуемся той лебедкой, которую ты сегодня сделаешь, а завтра ночью устроим побег. В стычке половина поляжет. Остальные захватят оружие, припасы и рванут на волю. Что из этого получится, ты сам понимаешь. Половину Смоленской области перережут. В район стянут войска, всю ментуру, ФСБ. Обложат весь округ. В воздух поднимут вертолеты. Вот тогда мы уже не сумеем пригнать сюда машины и забрать из склепа то, ради чего мы тут два года маялись.