— Пожалуйста, оплатите в кассе счёт, — миловидная девушка протянула квитанцию.

Он выбил чек и вернулся. Записав домашний адрес, продавец поинтересовалась, в какое время доставить покупку.

— Я буду ждать с одиннадцати до двенадцати.

— Хорошо, ждите.

Сюрприз так сюрприз. Дома он ничего не сказал о покупке, а Надюша, видя, что муж молчит, не стала спрашивать про отпускные, зная, что если бы он их получил, то выложил бы деньги на стол, как у них обычно бывало. На следующий день, ближе к двенадцати, в квартиру позвонили. Рогожин открыл дверь и увидел двух мужчин, несущих большую, высокую коробку.

— Надюша, встречай, это к тебе! — крикнул жене, возившейся на кухне с обедом.

Надюша вышла в коридор и, увидев, как двое мужчин распаковывают коробку, была приятно удивлена.

— Это что, стиральная машина? — догадалась она.

— Конечно, получай, ты давно её хотела иметь. — Рогожин распахнул дверь в ванную комнату и попросил техника установить машину.

Через полтора часа машина уже работала. Радости Надюши не было конца. Она для пробы затолкала в нее несколько вещей и была в восхищении, наблюдая за процессом стирки.

— Вот, это да! Прелесть, какая умная машина! — повторяла она несколько раз, глядя, как автомат последовательно выполняет функции прачки.

Две недели в их семье постоянно что—то стиралось и сохло на балконе. Постепенно к работящей прачке привыкли и относились к ней как к хорошему домашнему помощнику.

Рогожин стал думать, где ему достать денег. Долго раздумывать он не стал. Собрался и отправился к Павлу Братанову в его частное сыскное агентство. Брат должен помочь, даст работу, и у него будут деньги. Идя по улицам города, он обратил внимание на нищих, просящих милостыню. Вид у них был удручающий. Старые, седые, одетые в жуткое отрепье, они попадались ему на каждом углу, возле каждого магазина. Было ясно, что об этих людях некому позаботиться, они сами вынуждены доставать себе на пропитание.

Одна женщина, преклонных лет, стояла с протянутой рукой, что—то шептала своим беззубым ртом, другой рукой вытирала слёзы. Он всунул в её руку десятирублевую купюру, она подняла глаза и стала благодарить его, креститься и желать всяческого добра. Голос женщины показался ему знакомым. Где—то, когда—то он слышал этот тембр. Он вгляделся пристальней в лицо нищенки и, к своему удивлению, узнал в ней учительницу литературы, Лидию Ивановну. Она, к счастью, не узнала его. Ему стало очень неловко и стыдно. Стыдно за себя, что только дал ей подачку, что ничем не может помочь. Он вспомнил, как она читала на уроках литературы стихи Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Фета, Тютчева, Есенина. Читала очень выразительно, вот откуда он помнил этот голос. Он его будет помнить всю жизнь, потому что вместе с ним в его душе остались любовь и чувство гордости за свою родную страну, за великий русский народ, о котором с таким вдохновением говорила на уроках литературы Лидия Ивановна. Что же случилось, почему она стоит с протянутой рукой? Неужели с ней рядом нет близких и родных людей? Он посмотрел по сторонам — нищие стояли везде. Все они были одинаковые — серые, неухоженные, плохо одетые. Он живо вспомнил престарелую мать, которая жила недалеко от города в небольшой деревне. «Как она там? Нужно обязательно в отпуске вырваться к ней, а то ей покажется, что я её забыл», — с грустью подумал он. На бордюрах тротуаров сидели многочисленные азиатские семьи — это были переселенцы из Средней Азии. Дети были грязными, непричесанными, кое—как одетыми. Одежда была явно с чужого плеча. Они подбегали к прохожим, хватали их за полы пальто и просили дать денег на хлеб. К Рогожину тоже подбежал один черноглазый мальчуган и жалобным голосом на чисто русском языке просил: «Дяденька, дайте денег, сколько можете, мы со вчерашнего дня ничего не ели».

Рогожин вытащил из кармана брюк пять рублей и протянул их мальчишке. Тот быстро схватил ассигнацию грязной рукой и побежал к матери. Деньги моментально исчезли в кармане одной из её многочисленных юбок. Рогожин прибавил шагу и, стараясь не обращать внимание на прохожих, поспешил своей дорогой. Вскоре он оказался в агентстве Братанова. Войдя в офис, увидел через стеклянную дверь, что Павел занят, беседует с женщиной. Через несколько минут беседа закончилась, посетительница удалилась, и Рогожин вошёл в кабинет.

— Павел, выручай, дай любую работу, я ушёл в отпуск, побыл в нем пару дней, уже успел истратить все отпускные, и теперь мне и моей семье грозит голодная смерть, — в полушутливой форме после приветствия сказал он брату.

— Понимаю, понимаю, на те гроши, что ты зарабатываешь, трудно прокормить семью. Давно тебе говорю, иди к нам, у нас приличные заработки в твердой валюте. А что это тебя шеф в отпуск выпроводил, наверное, ты ему чем—то не угодил?

— Ты прав. Дело, которое я вёл, сложное, у нас разошлись мнения, вот он и вспомнил сразу, что я два года не был в отпуске. Я теперь вольный казак. Пусть он с другими разбирается, как хочет.

— Понятно, знаю, что угодить шефу сложно, — согласился Братанов. — Ты обратил внимание на женщину, которая сидела до тебя за этим столом? Знаешь, кто это?

— Не знаю её, откуда мне знать ваших клиентов, к вам обращаются обычно состоятельные люди, это к нам идёт трудовой люд и нищая интеллигенция.

— И не только состоятельные, — поправил Братанов. — К нам обращаются обычно те, кто не желает огласки и ждёт от расследования реальной помощи. Вот эта дама, что сидела до тебя здесь, не кто иная, как жена твоего шефа. Уверен, что дома его ждут семейные разборки, я ему не завидую. Тебе я, конечно, найду занятие.

Братанов стал просматривать лежащие на столе аккуратной стопкой бумаги.

— Вот, интересное дело. У хозяина оружейного магазина пропал пистолет марки Макаров. Подозревает сотрудницу — Тарасову. Нет, ладно, это дело я доведу сам, у меня уже есть некоторые материалы. Возьми вот это, — он вытащил из стопки нужную бумагу. — К нам обратились родители одной молодой особы, которая потерялась, как это сейчас называется. Исчезла, пропала, они ничего не знают о ней. Займись им.

Рогожин прочитал заявление родителей, посмотрел фотографию исчезнувшей молодой женщины и согласился.

— Хорошо.

— Запиши адрес родителей и фамилию, они остановились в гостинице «Русь», сходи к ним, обо всём побеседуй и действуй. Желаю успеха. — Павел протянул Рогожину руку, и они распрощались.

Ада Васильевна забрала в частном агентстве фотографии, где был запечатлен муж с любовницей. Ей хотелось быстрее уединиться и поподробнее рассмотреть их, но нужно было спешить на работу. Войдя через проходную во двор психбольницы, она увидела собравшихся под высоким тополем медиков. Они смотрели на верхушку дерева. Она подошла к ним и посмотрела наверх. Среди веток сидел человек.

— Это что ещё за цирк? — спросила она собравшихся коллег.

— Новенького вчера привезли, его фамилия Мухин. В больнице воду отключили, и мы всех пациентов в туалет на улицу водили. Этого повели, он по пути взял и на дерево вскарабкался, да так быстро, я даже не успела глазом моргнуть, — оправдывалась сестра—хозяйка. — Мы уже час стоим и просим его слезть, но не можем уговорить.

— И долго вы намерены его уговаривать? Работать надо, а не стоять, — решительным голосом сказала Ада Васильевна. — Несите быстрее лестницу, пусть охранники лезут и снимают его. Да шевелитесь быстрей, пока родственники не пришли, а то увидят, что у нас пациенты по деревьям сидят, шуму не оберёмся.

Санитарки бросились за лестницей, а Ада Васильевна пошла в отделение. «Ну не бывает такого дня, что было всё спокойно и тихо. Постоянно, как на пороховой бочке, то одно, то другое. Уверена, что и в отделении меня сейчас чем—нибудь „обрадуют“, — с раздражением думала на ходу.

Только она вспомнила о казусах в работе, как увидела, что навстречу спешат две медсестры.

— Воды нет, мы сегодня не можем делать капельницы, аптека не работает, — хором сообщили девушки важную новость.