Она стала рыться в куче газет, лежащих на журнальном столике.

— Вот, читайте: сросшиеся близнецы, здесь всё написано. Медики не знают, что с такими детьми делать. У нас в стране операции по их разделению не делаются, так что родителям нужно ждать помощи из—за границы.

Рогожин взял в руки газету и прочитал статью.

— Интересно, но тут же не написаны ни имя, ни фамилия матери близнецов, как вы узнали, что это ваша соседка их родила? — спросил старушку.

— Молодой человек! Вы еще молоды и не знаете, как быстро распространяются подобные слухи. Да в эту квартиру, как только привезли новорожденных, сразу же стали толпами медики ходить. А хозяева им двери не открывали, это и понятно, кому приятно таких деток показывать? Из детской поликлиники несколько раз и медицинская сестра, и врачи приходили, позвонят, постучат впустую, да и ко мне за справками обращаются. А я сначала ничего сама не знала, в газете прочитала, но не думала, что это моих соседей касается. Все, кто приходят, у меня спрашивают: — Не скажете, почему ваша соседка Воробьёва Зинаида Александровна двери не открывает? Младенцам нужно прививки вовремя ставить и особое наблюдение. Вот так я узнала, что за стенкой у меня стали жить близнецы. А детишки, что вам двери не открыли, дети хозяина от первой жены.

— Где сейчас находится Воробьёва с новорожденными? — Рогожин вопросительно посмотрел на старушку.

— Вы спрашиваете у меня то, чего я не знаю. Мне соседи не докладывают о своих делах. Могу только одно сказать, что уже десять дней по ночам я сплю спокойно и не слышу детского плача. Куда—то он их увёз. Я слышала, как они часто ругались, на повышенных тонах, что—то всё время выясняли. Сейчас стало тихо. Дети его как бегали, так и бегают, им теперь свобода, а то когда появились младенцы, новая мать им прыгать и шуметь запрещала, через стенку всё хорошо слышно.

— Может, он их увёз куда—нибудь, например, за границу на операцию? — выразил предположение Рогожин.

—Сомневаюсь. Если бы уехали за границу, тут бы все газеты об этом раструбили. Навряд ли. Хотя всё может быть. Он человек богатый, у него денег много, прижала в своё время налоговая инспекция, но он выкрутился, снова на ноги встал. Бог всё равно наказал за то, что супругу в тюрьму засадил. Вы бы видели, что это за чудовище — эти близнецы! Она один раз попросила меня побыть с ними дома полдня, ей куда—то по делам срочно нужно было. Предупредила, чтобы никого посторонних в квартиру не впускала и еды в бутылке детям оставила. Я смотрела на два лица в одном пакете и удивлялась. Потом они раскричались, хоть уши затыкай, невозможно слышать. Я их развернула, думаю, может, опрудились детки? Батюшки! Лучше бы я не делала этого! Зрелище не на мою нервную систему. Представляете, две головы, два туловища, два сросшихся живота, и всего две ноги. Ужас! Мне потом они по ночам снились. Ума не приложу, как им жить на белом свете? Оторопь берёт, как вспомню.

— Вы не знаете, как фамилия соседа?

— Знаю, как не знать, — Тропин Владимир Михайлович. Жену его законную, с которой он двух деток нажил, тоже знаю, славная такая женщина, все время со мной здоровалась, разговаривала, Светлана её зовут.

— Вы говорите, его фамилия Тропин? Это точно?

— Что мне путать? Я рядом живу с того момента, как он впервые завёл семью.

— Можете узнать по фотографии новую жену? — спросил Рогожин.

— Давайте, посмотрю, — согласилась пенсионерка.

Рогожин вытащил из блокнота фотографию Зинаиды Воробьевой и протянул старушке. Она внимательно рассмотрела снимок и уверенно сказала:

— Да, это она, новая жена соседа. Поначалу, как он её сюда привез, они под ручку везде ходили, а потом всё реже и реже я их вместе видела. Когда толстой стала, то выходить гулять перестали, может, ей тяжело было носить такой груз. Не повезло женщине, не повезло! Какое же это несчастье, родить таких деток! — с сожалением сказала она и вернула фотографию Рогожину.

Он положил снимок в блокнот и спросил у хозяйки номер её телефона. Она назвала. Пришло время распрощаться, всё, что нужно было, Рогожин узнал. Выйдя из подъезда, посмотрел на часы — два часа он беседовал со старушкой не зря. В милиции бы целый месяц бригада оперативников работала, чтобы раздобыть столько данных. Таким соседям памятники при жизни нужно ставить и медали давать. Замечательная старушка. Он быстрой походкой пошёл в агентство Братанова, чтобы поделиться с ним новостями.

«Фамилия Тропин мне знакома, — по пути рассуждал он. — Надюша что—то рассказывала о подруге Светлане с такой же фамилией. Какая—то трагедия в её семье была. Она попала в тюрьму, а муж в это время женился и чуть ли не развёлся с ней. Надо будет уточнить, может, это она и есть».

Братанов сидел в офисе. Крупный, физически сильный, выносливый, здоровый человек с уравновешенной нервной системой, он до того злополучного случая в бассейне, когда вдруг внезапно потерял сознание и его чудом спасли от неминуемой гибели, задумался о своём возрасте. Обморок в бассейне, внезапная остановка сердца, реанимационные мероприятия, — всё это, несомненно, «первые ласточки» напряжённого образа жизни, в навязанном ритме которого ему приходится жить. Он вытащил из стола фотографию, где были сняты Нинель Александровна и Князев.

«Эта женщина спасла мне жизнь. Мир тесен! Столько раз я встречал её в бассейне, но никогда не мог представить, что судьба так близко сведёт нас. Удивительно красивая женщина! Афродита! Ей пришлось провести мне массаж сердца, и она не растерялась, справилась. Медики развели руками и сказали, что им нечего делать, мне просто повезло, что рядом в эту минуту оказались решительные и смелые люди, которые спасли меня. Я в неоплатном долгу перед ней. Интересно, что делает возле неё проходимец Князев? Он её любовник, не зря обеспокоенная супруга заказала за ним слежку. Я уверен, что ему от красавицы что—то надо. Это очень скользкий и нечистоплотный тип. В милиции — случайный человек. Не зря ходили упорные слухи, что Князев махровый взяточник».

Братанов отложил в сторону фотографию. Да, он хорошо знал Князева, с которым проработал несколько лет во внутренних органах. Авторитет правоохранительных органов упал до катастрофически низкой степени благодаря таким работникам, как он.

Мало того, что ему подобные люди сами разлагают и развращают коллектив, они, вдобавок ко всему, делают всё, чтобы профессионалы не задерживались в милиции. Поэтому ушли, разбежались лучшие кадры, задача которых была одна — найти и обезвредить. А ведь чтобы только передать опыт и воспитать пришедшего с институтской скамьи новичка, сделать из него умного сыщика, требуется не менее семи—восьми лет. На деле, к сожалению, получается, что из—за таких руководителей — карьеристов, как Князев, в милиции сегодня не нужны грамотные, нравственно чистые, не коррумпированные люди. Сам Братанов прошёл путь от инспектора уголовного розыска до начальника криминального отдела, дослужившись до звания полковника. Его опыт и потенциал оказались ненужными. Произошла переоценка ценностей. Отодвинуты в сторону понятия о долге, чести, совести, их места заняли беспринципность, взяточничество, попустительство и халатность. Не из—за того ли его сердце источила въедливая ржа тревог и переживаний за любимую профессию? Братанов не позволил себе уйти в отставку, сделав для себя вывод, что ему ещё рано уходить на покой, есть силы и желание трудиться, поэтому открыл частное сыскное агентство. Так уж вышло, что семьи у него не было, всего себя без остатка он всегда отдавал работе.

За коварным Князевым, способным на любой мерзкий поступок, придётся понаблюдать, хотя бы в знак благодарности женщине, спасшей его жизнь. Может, в какой—нибудь момент ей понадобится срочная помощь, он, несомненно, придёт и выручит её. Она красива, а красивые женщины, как правило, недалёкого ума, ясно, что Князев вьётся вокруг неё не зря. Она же явно его переоценивает и доверяет ему, иначе бы не улыбалась широкой, светящейся улыбкой. Её муж обладал богатой ювелирной коллекцией украшений, не в этом ли кроется истинная причина симпатий Князева к наивной, ничего не подозревающей вдове?