Перешептываются. А я на собственном опыте знаю, как это может быть опасно.

– А эти Каменные Мечи… они меня узнают?

– Может, да. Может, нет. Вашу родословную знают не только лоялисты. Кое-кто вспомнит позолоченную девочку, которая исчезла в разгар Битвы Сотен Пламен и была объявлена мертвой. Если они поймут, кто вы…

– То, я так понимаю, теплого приветствия мне не ждать.

– Не такого, как вам бы хотелось.

Я перевожу взгляд на зазор и вижу, как переливается горизонт яркими красками, в то время как в голове у меня роятся мрачные мысли.

Если меня узнают некоторые фейри, значит ли это… что Слейд знал, что я Терли? А если нет, что он подумает, когда узнает? А что думаю я по этому поводу? У меня еще не было времени все обдумать.

– Мне жаль, что вы возвращаетесь домой в неблагоприятной обстановке, – говорит Ненет. – Весь Эннвин должен праздновать. На улицах должны быть парады. А мы не должны красться по Гейзелу тайком.

– Я привыкла красться тайком, – покосившись на нее, отвечаю я. – Забавно, но я очень долго хотела одного – вернуться сюда. В детстве мне снилось, что я снова просыпаюсь в Эннвине, потому как моя жизнь в Орее была… неопределенной. Опасной. И я вообразить не могла, что здесь почувствую то же.

– Есть у людей привычка все портить, – отвечает она, смотря на меня проницательным взглядом. – Но другие умеют это исправлять.

В ответ на ее намек я качаю головой.

– Я даже не знала, что я – Терли.

– Сайра тоже не знала, кем она станет для Эннвина.

– Великие боги, какая же ты настойчивая.

Ненет ухмыляется.

– Уверена, это благословение богинь.

– Ага, – язвительно отвечаю я и решаю сменить тему: – А в Эннвине еще много ореанцев?

– Да, но жизнь у них нелегкая. После того, как мост разрушили, вынужденные остаться тут ореанцы долгие годы жили в угнетении. Их принуждали к тяжелому труду. Наказывали, если в их крови текла хотя бы капля фейской силы. Большинство – слуги в знатных домах. А другие сидят в тюрьме или еще что похуже.

– Какой ужас!

– Мы прячем и защищаем всех, кого можем.

– Вы хорошие люди.

Она мрачно усмехается.

– Некоторые сказали бы, что мы – скверна Эннвина, ослабляющая его своей преступной солидарностью. Идиоты.

– Может, это ты должна бросить вызов королю в борьбе за трон? – смеюсь я. – Не знаю, как бы он смог тебе противостоять.

– Ему это не по силам, – уверенно кивнув, говорит она. – Каменный Король задрожал бы в своих мраморных сапогах.

– Каменный Король?

– Это его сила. Он может управлять камнем и скалами. Поэтому его стражу называют Каменными Мечами. Он вооружает их магическим каменным оружием и доспехами.

– Звучит внушительно.

– Но не так внушительно, как золото, позволю себе заметить, – дерзко замечает она.

Я резко перевожу на нее взгляд и замираю. Рука так и тянется к золотому поясу на талии.

– Ха! – говорит она с понимающей ухмылкой, заметив выражение моего лица. – Так это была ваша магия на поле? Богини и правда приложили к вам руку, леди Аурен.

Может, этой же рукой они снова и снова пихали меня лицом в грязь. Но этого я не говорю.

Повозка резко останавливается, и в стену тихонько стучат. Ненет выглядывает в зазор.

– Мы на месте. Кефф подал сигнал, что можно выходить, но позвольте, на всякий случай я выйду первой.

Я смотрю, как Ненет отодвигает несколько ящиков и идет к выходу. Она открывает затвор и выходит, а потом я слышу приглушенные голоса. Начинаю нервничать, когда минуты тянутся. Наконец, Ненет зовет меня. Я с беспокойством выбираюсь из повозки и ступаю босыми ногами на пышную траву.

Я смотрю вниз, внезапно настигнутая прошлым. Прежде возможность управлять своей силой и ходить босиком по залитой солнцем траве казалась несбыточной мечтой. Как и возможность не страшиться, что при свете дня к чему-то прикоснусь. Я могу есть, пить, прикасаться и жить, когда встает солнце, и мне не нужно прятаться или скрываться, жить в страхе случайно убить любого, кто встретится мне на пути.

Я проделала такой долгий путь.

А теперь оказалась намного дальше, чем представляла возможным.

В Эннвине.

Оглядевшись, я могу только стоять и любоваться. Прежде у меня не было возможности осмотреться тут, но эти поля прекрасны.

– Мы называем это поле Идлет Бир, – говорит Ненет. – В вольном переводе означает «безводная синева». Эти цветы расцвели, когда здесь упала Сайра. А раньше тут были лишь выжженная трава да грязь.

Безводная синева – идеальное название. Пологие склоны напоминают гребни спокойных волн, устланные сияющими голубыми цветами, которые слегка колышутся на утреннем ветру.

– Здесь все голубое. Теперь кроме одного места.

Я тут же перевожу взгляд туда, куда показывает Ненет, и вижу посередине позолоченный круг, где синие цветы теперь отливают золотом.

– Сюда вы и упали, миледи.

Я поворачиваюсь, чтобы ответить, но взгляд падает на фейри, стоящих вокруг поля. Некоторые из них явно работали: их одежда испачкана землей, и они держат инструменты, но есть и те, кто не работает.

Возле золотого круга из цветов собралась группа людей и детей, смотрящих на меня. Все они пристально глядят на меня, навострив заостренные уши, и я нервничаю из-за их внимания.

– Не волнуйтесь, – успокаивающе шепчет Ненет. – Здесь все хранят верность Терли.

Кивнув, я медленно снимаю капюшон и подставляю лицо солнечным лучам. Ноги сами несут меня по мягкой траве, пока я не оказываюсь между аккуратными рядами цветов. Стебли темно-синие, а лепестки светлее. Они раскрываются, как перья, и излучают мягкое сияние. Цветы колышутся на ветру, как будто могут просто раскрыться и улететь.

– Цветы, безусловно, тоже названы в ее честь, – говорит Ненет, когда я провожу пальцами по мягким лепесткам у своей талии. – Хотя даже это было запрещено. Так что теперь их называют не «Море Сайры», а «Синее птичье оперение».

– Они прекрасны, – говорю я, смотря на фермеров, которые продолжают работу, аккуратно подрезая растения и укладывая их в ящики и мешки. – Как вы их используете?

– Это одно из самых сильных лекарственных растений во всем Эннвине. Они помогают даже при самых тяжелых заболеваниях, а еще используются в приготовлении сывороток от травм. Многие используют их и для того, чтобы придать коже сияние, но, когда цветы вянут, оно исчезает. – Она наклоняется и вдыхает. – А еще они очень приятно пахнут.

Ненет выпрямляется и кивает на золотой круг, который выделяется на поле.

– Но сегодня толпа собралась здесь из-за этих золотых цветов.

Я иду вперед вдоль стройного цветочного ряда и останавливаюсь только возле позолоченных цветов. Они напоминают золотой глаз посреди моря, который только и ждет, чтобы моргнуть. Цветы образуют идеальный круг, который блестит на солнце. Я вижу, что часть цветов примята, а в центре, где, видимо, я и упала, трава слиплась.

Затем я поднимаю взгляд к лавандовому небу, к пушистым облакам, которые колышутся, как развевающийся занавес. Воздух сладкий, а ветер умиротворяющий. Когда я делаю глубокий вдох, мне кажется, что я дышу впервые после стольких лет застоя и затхлости. Солнце здесь мягче, окрашивает мир в пастельные тона, а от какого-то знакомого ощущения на меня снисходит умиротворение, и я вздыхаю.

Но, даже ощущая себя дома, я чувствую, что все внутри завязывается узлом, потому что в небе нет разлома. В этой пустоте нет ни единой расселины.

Портал и правда испарился.

Я знала это. Я видела, как он сомкнулся, когда я упала, но надеялась, что он снова откроется – что Слейд придет сюда. Что он найдет меня, как обещал. Откроет разлом заново. Я просто должна набраться терпения.

И все же… тоненький голосок порождает у меня в голове сомнения. Выплескивает чувство тревоги. Внутри сплетается еще больше узлов. Потому что я видела, каким он был обессиленным, видела, сколько магии он истратил. Такое наносит урон даже такому сильному существу, как он.