Они обошли огромную тушу, стараясь не думать о том, что могут обнаружить.

— Далеко же приходится идти, — буркнул Даврон. Керис с трудом подавила желание коснуться его: перевязать раны и одновременно найти себе поддержку в другом человеческом существе. «Помни об амулете, дура!» — одернула она себя.

Квирк все-таки не был раздавлен. Он даже казался невредимым — если перед ними был Квирк. Керис с трудом убедила себя в том, что этот… это существо действительно знакомый ей нервный юнец из Драмлина. Он еще не пришел полностью в сознание — к счастью. Ему потребуется время, чтобы понять, чем он стал, и Керис сомневалась, что сейчас он был бы в силах это сделать. Квирк нагишом лежал на боку. То, что оказалось с ним сделано, было результатом продуманного дьявольского плана. Кем бы ни был тот, кто сделал Квирка меченым, он знал о нерешительности парня и превратил ее в телесную реальность. Квирк сохранил облик человека, но стал хамелеоном: теперь ему предстояло вечно подражать окружению, растворяться в нем, не имея собственного цвета, быть размытой, почти невидимой фигурой.

Керис поспешно отвернулась; ее начало неудержимо рвать.

— Прекрати, — сказал Даврон без всякого сочувствия. — Нам нужно вытащить его отсюда.

— Лучше бы он умер…

— Это не тебе решать.

Керис открыла рот, чтобы сказать… она сама не знала, что хотела сказать. Внезапно рядом с ними возник незнакомец. Он стоял, обнимая за плечи Берейна, и увиденное заставило Керис задохнуться.

Человек… нет, не человек. Бог. Высокий, нагой, величественный. Огромное тело, могучая личность. В нем было велико все — «отличное хозяйство», как, слышала Керис, говорили ее братец и его дружки. Он источал мужественность, пах мускусом, на коже его блестели капли пота. Она был великолепен. И абсолютно отвратителен.

Керис хотелось зажмуриться, не видеть его, потому что она знала, кто перед ней.

Это был Карасма — Разрушитель.

Керис никогда не приходило в голову, что возможно на самом деле увидеть Разрушителя. Он был персонажем полных ужаса преданий, чем-то неопределенным, сказочным существом, подобным — хотя и уступающим во всем — Создателю, а уж его-то никто не ожидал встретить. О Карасме Разрушителе повествовали Священные Книги: они изображали его принимающим человеческий облик, когда он пытался совратить с пути истинного Посвященных далекого прошлого. Но чтобы он явился живым людям в настоящем? Явился ей? Керис знала, что Разрушитель часто превращает леувидцев в своих Приспешников, но ей представлялось, будто это имеет вид какого-то космического сражения в умах тех, кто подвергается искушению. Личной встречи с Карасмой она никак не ожидала.

И все же ни малейшего сомнения в том, кого она перед собой видит, у Керис не возникло: ни один человек не мог бы источать такой силы, не мог бы излучать такое абсолютное зло, не мог бы сиять таким соблазнительным светом… и не обнажил бы все ее слабости, бросив на девушку единственный взгляд. Ни один обычный мужчина не превратил бы ее в такой клубок сексуального влечения и омерзения.

Даврон неподвижно стоял рядом с Керис, странно пассивный. Казалось, он не испытывает ни беспокойства, ни радости, — просто принимает случившееся как данность и признает, что смертному не дано скрыться от Разрушителя.

И все же Керис достаточно хорошо знала Даврона, чтобы, когда он заговорил, уловить за размеренным и спокойным тоном странную настойчивость. Керис поняла, что каждое слово он выбирает с огромной тщательностью и что она поступит предусмотрительно, если будет слушать его очень внимательно.

— Помни, Керис, — сказал Даврон, — что Разрушитель подчиняется Закону, управляющему вселенной. Он не может сам нас убить, он может лишь совратить нас или лишить существования.

«Он имеет в виду — стереть, как если бы мы никогда не существовали, — поняла Керис. — Вычеркнуть из жизни, уничтожив наши души, заставить забыть о нас всех, кто нас когда-нибудь знал».

Девушка поежилась.

— В тебе живет Создатель, — продолжал Даврон, — и поэтому ты не можешь лишиться существования, если только сама не согласишься на это. Не может Разрушитель и поработить тебя, если только ты не предашься ему по доброй воле.

Ему не нужно было объяснять девушке, что у Карасмы есть сотни способов заставить человека покориться его власти. Не нужно было предупреждать, что Разрушитель может послать по следам своей жертвы Диких или Приспешников, может воспользоваться энергией потока леу, — и все это будет смертоносным независимо от ее согласия. Пытки, подкуп, соблазны, угрозы, обман, ловушки — всем этим Карасма Разрушитель владел в совершенстве.

— Да, — ответила Керис. Ее тон был сухим, но голос дрогнул. — Как я понимаю, Берейн не прислушался к твоим предостережениям.

Разрушитель улыбнулся.

— Берейн теперь мой. Мы заключили сделку и скрепили ее делом. — Он взглянул на стоящего рядом с ним юношу и бесстыдно улыбнулся, демонстрируя гордое обладание. — Берейну понравилась идея вечной молодости. У него такое великолепное тело, ему было невыносимо думать о том, как его изуродует старость.

Карасма коснулся серебряного медальона с косым крестом в восьмиугольнике на груди; это было единственное, что нарушало его наготу. Одним движением пальцев он сотворил его копию и накинул цепочку на шею Берейну. Амулет на мгновение повис в воздухе, затем словно вплавился в плоть Благородного. Керис невольно бросила взгляд на амулет Даврона. Они были неразличимы. Девушка с трудом подавила тошноту: она стояла перед Разрушителем и двумя его Приспешниками…

Берейн взглянул на Керис и Даврона со смесью надменности и вызова. Даврон не обратил никакого внимания на нового слугу Разрушителя, и Керис решила, что ей следует поступить так же.

— Итак, — сказал Карасма, полностью переключая внимание на проводника, — мы снова встретились, мастер Сторре.

— Да. — Даврон сохранял полную невозмутимость. «Что ж ему волноваться, — подумала Керис, — он ведь служит Разрушителю, служит Хаосу…» — Это было неизбежно, как мы оба знаем.

Карасма кивнул:

— Именно так. Но сегодня я занимаюсь не тобой. Время твоей службы еще не пришло, мастер проводник. Я выжидаю: мне нужен момент, когда эта служба причинит наибольший вред… Нет, сегодня мне нужна женщина, которая стоит с тобой рядом. Даврон слегка приподнял бровь.

— Она? — спросил он, и пренебрежение в его голосе прозвучало как оскорбление. — Она достойна твоего внимания? — Даврон повернулся и посмотрел на Керис, словно видя ее в первый раз, потом слегка пожал плечами. — Мне это непонятно, но раз ты так считаешь, дело твое.

Разрушителя это, казалось, позабавило. И тут Керис перестала замечать Даврона и Берейна, Квирка, все еще лежавшего у их ног, чудовище, которое они убили. Все они куда-то делись; остались только она сама и Разрушитель, глядящие друг на друга сквозь калейдоскоп меняющихся цветов.

— Ты создана, чтобы служить мне, — сказал Карасма.

— Сомневаюсь. — Во рту у Керис пересохло, язык не слушался.

— Мастер Сторре служит мне, — продолжал Разрушитель. — Не жди от него помощи. Каковы твои самые заветные желания, Керис Кейлен из Кибблберри? Я могу выполнить их все в обмен на твою службу. Я могу дать тебе к тому же вечную жизнь и молодость. Назови сама, чего ты хочешь.

— Нет ничего такого, ради чего я пожертвовала бы своей бессмертной душой.

— Даже ради этого? — спросил Карасма и взмахнул рукой.

Керис смотрела на лавку. Над дверью покачивалась вывеска «Карты Кейлена». Девушка приблизилась, открыла дверь и вошла. Все внутри было именно так, как она представляла себе в мечтах, даже после того как узнала, что все это невозможно. Перед Керис была лавка, хозяйкой которой она надеялась стать, где собиралась продавать карты, ею же составленные. Чертежные доски, ряды баночек с краской, линейки, кисти, перья… На стенах висели карты — ее карты. Девушка протянула руку, взяла одну и расстелила на прилавке. Карта оказалась превосходной и была подписана ее именем. Керис убрала руку, и свиток свернулся, скрыв от взгляда свои секреты.