— Надеюсь, я после провала вообще смогу хоть что нибудь говорить. — пессимистично заметил я.

— Если на этом все то пошли уже, а то у меня руки чешутся, сфера ядра будет моя главной работой в жизни. Пик мастерства.

— Это еще не все, для работы нам понадобятся, термически устойчивые скафандры. Надеюсь они и налезут поверх наших костюмов, потому что они спасают только при неактивном ядре. В неактивном состоянии его температура около девяноста восьми градусов. Скафандр держит сто пятьдесят. В активном состоянии ядро будет нагревать все вокруг себя примерно до температуры двести тридцать градусов. Уместно узнать сейчас, сколько держат эти костюмы? — давно хотел спросить я.

— По максимум, ну сто восемьдесят примерно, не более пары минут. Сотню можно выдержать примерно пол часа, прежде чем сваришься окончательно. — подбодрил Зрячий.

— Ага, значит лучше нам все заранее подготовить до входа за третью скорлупу. — обратился я к Морку.

Мы миновали третью скорлупу и углубились. Температура, судя по датчикам, выросла до тридцати двух градусов. Где то тут должна быть раздевалка, судя по схеме. Вот и она. Морк за четыре минуты подготовил всю необходимую взрывчатку. Сразу видно профессионала, я бы на его месте час вымерял и готовился. Мы выбрали по скафандру покрупнее и с натяжкой облачились в них. Осмотрели друг друга в новом облачении. Тонкий белый материал не внушал доверия. Не сговариваясь, мы с Морком почти одновременно взяли по второму термозащитному скафандру, самого большого размера и стали одеваться в них. Морк влез быстрее меня, потому что был ростом и фигурой поменьше, я же надевал его как взрослый мужчина — толстяк, одевал бы водолазный костюм детского размера насухо. Морк не выдержал моих страданий и принялся мне помогать в этом нелегком деле.

— Пошли? — спросил он, когда мы закончили и стали похожи на две бесформенные куклы.

— Пошли. — ответил я. — Остальным разумнее подождать нас здесь.

— Уговорил, прикроем вам тыл. — одобрил Зрячий.

Вдвоем с подрывником, мы прошли, приоткрыв защитный экран второй скорлупы. Стало ощутимо теплее вокруг. Сетчатое покрытие всего вокруг нас, переливалось разными цветами. Чем темнее был его цвет, тем прохладнее там было идти. Выбирая участки потемнее, мы приблизились к первой скорлупе. Рядом с ней сетчатый экран светился желтыми и белыми цветами, указывая на предельные температуры. Мне стало невыносимо жарко. Я взмок. Пот струился по моему лицу. Казалось костюм не успевал справляться с потом, наполняясь им изнутри как аквариум. Хорошо, что взрывчатка не реагирует на температурный перепад. Иначе у нас ничего бы не вышло. Защитный экран оказался сделан из необычного материала, при касании его я думал, обожгу свои руки. Но он напротив показался мне чуть ли не единственным прохладным веществом здесь. Пол обжигал стопы почище камней, на курортном летнем пляже.

Пройдя защитный экран третьей скорлупы, я осознал очень явственно, что все, что было до этого лишь приятная баня без веника и тазика с прохладной водой. Морк бессознательно закрывался руками, от ослепительного сияния света и волн идущего к нам тепла. Ступая по специальному мостику в центре полупустой сферы диаметром, не меньше сорока метров. Мы подошли к оболочке ядра. Стараясь не смотреть в его сторону, Морк с закрытыми глазами установил всю взрывчатку вокруг. Я подавал ему взрыв пакеты по одному, пока он лазил над оболочкой, по круговым креплениям мостика. Каждые десять секунд мне казалось, что я немедленно потеряю сознание. Второе дыхание, открывалось раз в тридцать секунд. Реже чем требовалось, чтобы не потерять сознание. Меня спасал Морк, отвлекающий движением руки и показывая, что ему нужно дать в следующий момент. Говорить он мне ничего не мог. Я понимал почему. Я и сам не мог открыть рта, чтобы не обжечь дыхание. Сказать при этом пару слов, было бы настоящей пыткой. В голове шумела кровь, отдаваясь ударами сердца в глаза и язык. В голове гудело и натурально варился мозг.

Я не заметил когда он закончил работу, потому что вдруг все померкло перед глазами и мир покачнулся, я за ним. В недолгом падении моя грудь уперлась в перила. Я очнулся. В чувство меня привел Морк, когда шумно упал рядом с верха. Пришлось скрипнуть зубами, взвалить его тушу на себя и сделать пару шагов к выходу. Пройдя пять метров, мне стало легче. Морк легче не стал, температура заметно спала. Спустя еще десять метров, я смог нормально дышать, не обжигая без остановки носоглотку. Ничего не видя перед собой, из-за пота в глазах и запотевшего забрала, я сбросил на пол Морка и на ощупь открыл защитный экран. Кое-как втащил Морка внутрь. Второй раз поднять его сил не было, и я поволок его за ногу. Держась на одном честном слове, дотащил его до второго защитного экрана. Повторил простую схему. Зашел, втащил. Наконец нас заметили. Куб и Порез подхватили меня под руки, когда я хотел присесть на пол.

— Держи его! Он валится. — говорил Куб Велене.

— На нем первый скафандр оплавился! Надо его разрезать. — ответила Велена.

Я был где-то далеко отсюда. Скорее всего, на прохладной зеленой травке фьордов, на приятном летнем ветру. Их голоса доносились, откуда то сверху, заглушая смех детей.

— Второй тоже режь. — говорил Куб.

— Раздевайте Морка! — командовал непонятно кому Зрячий. — Быстрее. Воды неси! Да не флягу! Вон там шланг был!

— Костюм тоже снимаем. — говорила Велена, но почему то голосом моей жены.

Лей! — быстро скомандовал Зрячий.

— Шею ему оголи, сейчас вколю! — последнее, что я услышал, кажется, это был Кубик-Рубик.

Смешное прозвище, как и Береста и кто их только придумал? Внезапно, посреди голубого неба, с редкими белыми облаками, хлынул ливень. Я мгновенно намок и хотел встать, чтобы уйти в дом, но почему то не смог даже пошевелиться. Потом я перестал ощущать, мокрое тело и траву. Виды фьордов потемнели и пропали. Пропало все.

— Очнулся, смотри. — сказал Куб, указав на меня пальцем Велене.

Ко мне подошла обеспокоенная Велена, заботливо погладила мою голову по сырым волосам. Ничего не сказала. Морк уже сидел на стуле и жадно впивался зубами в загубник гидратора торчащий из рюкзака. Он был весь сырой и без брони. Я тоже, оказывается, был без брони.

Пить хотелось чрезвычайно страшно, до ломоты в костях.

— Воды… — хрипло сипя, выразил я самое главное желание, сухим распухшим языком.

К моему приятному удивлению броня оказалась сухая. После детонации зарядов, первые пять минут ничего не происходило. Потом все освещение разом отключилось на целую минуту. Перезагрузка системы питания состоялась и хорошо освещенная ОСМа, стала холоднее и мрачнее. Температура опустилась до двенадцати градусов. Двери открывались медленнее, в некоторых участках станции вовсе отключилось питание. Часто моргало освещение. Свет то затухал на мгновение, то плавно загорался. Подходящее место снимать фильмы ужасов и декорации не нужны. Очень реалистично. Электромагнитный импульс уничтожил и частично вывел из строя большую часть оборудования, пройдя по всем силовым линиям. Половина ОСМы функционировала, помимо электричества на солнечной энергии. Преобразуемая и накапливаемая, в специальном жидком геле, она текла по специальным силовым линиям всей станции. Именно за счет нее, сейчас работало большинство устройств и подавляющая часть освещения. Запуск реактора холодного синтеза, не решит проблемы, потому что избыточная электрическая энергия не восстановит многочисленные повреждения.

Тут и там валялись киборги, с открытыми глазами, будто они не вышли из строя, а просто остановились. Реже, некоторые из них стояли, застыв. Ударами ноги, мы укладывали их на пол, чтобы не отвлекали. Увры, ходили, пошатываясь, бессвязно перебирая конечностями. Загадочное явление, как они вообще могут еще функционировать. Их приходилось добивать, как подранков, чтобы не мучались. Неизвестно, как повлиял на них электромагнитный импульс, но когда я добивал их точным выстрелом из лучемета, они верещали, словно в предсмертных муках. Выговаривали нечленораздельные звуки без логического содержания.