— Пщик, пщик. — Меня отвлекла от созерцания Велена, неловким пщиканьем.

— Щас. Щас, погоди минутку.

Процесс наверно им тоже доставляет удовольствие, иначе чего они оторваться не могут, плюс прием у всех в одно время. Удачно мы прошли их тоннели и норы. Здесь их не меньше пяти ста штук, если не больше. Велена права, надо ретироваться пока не поздно. Только сейчас, я понял, как сильно она дергает мой локоть. Я обернулся. Ее страшные глаза сопровождались маханием бровей и быстрым движением глаз. Позади нее за колонной, ползли четыре пчелы охранника. Пришли по наши головы. Как-то пронюхали о нас и теперь они здесь. Жаль у них часы приема энергии не совпадают с рабочими пчелами. Пока нас было не видно. Мы присели. Соображали что делать. Я приметил противоположный выход на другом конце главной пчелиной норы. Туда. Указал я Велене пальцем, и мы на четвереньках двинулись по полукругу, против часовой стрелки.

— Ниже голову, а то заметят нас. — шептала она.

Зря шептала, именно в этот момент нас заметили. Первыми взревели пчелы охранники. Полутысячный улей голов поднялся. Обратил на нас свое тысячеглавое внимание черных глаз. Вместе с восьмиглазой маткой. Матка проверещала кибернетическим наречием неизвестную нам команду, это она была польщена нашим присутствием. Но мы уловили и другой смысл. «Хватайте, убейте, враги» и все в таком духе и образе. Уже не скрываясь, я двух метровыми шагами мчался к выходу. Борд бы достать, но специфика крупно пористого пола, не давала управлять им как надо, как в тоннелях. Сотни разъяренных робопчел, погнались за нами. Часть из них рванула на перерез. Велена длинной, как световая волна, очередью из автомата, прошила большую часть идущих на перерез пчел. Чтобы мы успели к выходу в норы раньше них. Засиял и мой лучемет. На ходу, автоматически выпуская лучей по пятнадцать в секунду, я добавил продуктивности, к работе Велены, на расчистку пути. У нее закончились припасы в обойме, и я заорал ей по внутренней связи прямо в уши.

— Гранату кидай! А то не прорвемся! Лучше две!

Умница Велена сделала все как я и сказал и пара гранат взорвавшись в ворохе пчел, образовала временный затор, сыгравший нам на руку. Они не могли взлететь из за невысокого потолка и обломанных ударной волной и осколками крыльев. Пролезть по своими им мешали залежи тел. Я нащупал на груди термическую гранату и дернув чеку, закинул ее во всю свою физическую силу усиленную многократно костюмом. Граната ударилась сильно о матку и булькнула в бассейн с энергосмесью.

— Мое вам польщение сударыня.

Она с невыразимым яростным гневом посмотрела на меня и заверещала еще громче. Ярко красный шар возник на дне бассейна, а потом оглушительным взрывом, сдетонировал, со всем его содержимым. Увидеть детонацию я не успел, но когда ударная волна и снопы пламени, подняли меня и пронесли метров пятьдесят по тоннелю, я точно понял, затея сработала. Затея сработала и вынесла меня и Велену, далеко за пределы вечеринки робопчел. Вынесла прямо в скопление пустых банок и склянок, в которые они неизвестным способом, собирали энерго смесь. Добрую половину из них мы смогли разбить своими телами, выбив сразу с пару десятков страйков. Вынесло следом и бесчисленное количество оплавленных запчастей от пчел, ими же чуть не завалило нас сверху.

— Лучезар… твою… в вакуум… мать… за… в… на…! — грязно выматериалась Велена, чего я от нее никак не ожидал, ни смотря на обстоятельство, что человек военный и сильно потом покраснел от стыда, сразу за нас обоих. — Предупреждай хоть!

— Конечно Солнышко. Не сердись на меня, так было надо. — Что я еще мог ей сказать, я ведь все понимаю.

Щеки мои зарумянились и горели, но не от стыда, это огоньком нас слегка припекло.

— В чем прикол Лучезар? Пчелы вьют свои ульи на верхушках деревьев. Здесь мы видели противоположное тому явление.

— Вот осы свои гнезда располагают, к примеру, на уровне земли и ниже, не всегда на чердаках домов и древесных дуплах.

— Откуда ты знаешь?

— В детстве, один раз в деревне, я полез на грушу, за ее спелыми плодами. С дерева падали переспелые груши и бродили внизу, создавая приятный сладкий аромат на всю округу. Под этой грушей стоял старый, неиспользуемый колодец. Осам понравилось место, и они завелись в колодце. Вернее в его верхнем подгнившем, деревянном коробе. Самые спелые груши росли на макушке дерева. Когда я долез до опасной макушки, тонкие ветви на которых я стоял, принялись раскачиваться на ветру.

— Значит, ты упал. — перебила меня Велена.

— Нет, еще пара мальчишек, тоже полезли за спелыми грушами, один из них оступился и растревожил осиное гнездо. Поднялся гул, их немного покусали и они с орами убежали. Я же с полными карманами груш, дрожал как липка и боялся спускаться.

— Сколько тебе было лет?

— Да лет пять.

— И уже тогда, ты хорошо лазил по деревьям?

— Как обезьяна. Начинающая.

— Так чем все закончилось?

— Если ты не будешь меня перебивать, то я смогу тебе рассказать, чем закончилась моя история.

— Да, извини. Продолжай. Просто я очень возбуждена.

— Я приму это к сведению. Так вот просидев еще минут пятнадцать, я стал наблюдать, как осы постепенно возвращаются назад. То одна влетит в колодец, то две. Зрение от страха у меня обострилось, и с макушки дерева я очень хорошо замечал такие вещи. Меня они не заметили и не почувствовали моего запаха, ведь я был на самой макушке, обдуваемой ветрами. Ветки подо мной опасно захрустели, и я решился спускаться. Как назло начался почти ураганный ветер и дождь. Оставаться на груше было просто опасно. Но, думал я, он же мне на руку. Сейчас прогонит всех ос, а я целый и невредимый доберусь до земли и дам деру до самого дома. Хлынул сильный ливень, я промок насквозь, но без труда смог добраться до земли. Однако, стоило мне поставить ногу на землю, как жужжание, слышимое даже сквозь шум дождя усилилось. Рой стал вылетать из колодца, не смотря на не погоду. Я припустил со всех скорых ног. К моей славе ни одна из них не смогла меня цапнуть. Я был на седьмом небе от счастья, когда оказался дома, за дверью, с полными карманами груш, ведь я их не растерял в дороге. У меня были хорошие карманы на застежках. Когда я стал их доставать, из карманов на штанах, внезапно мое бедро пронзила острая боль. Будто мне под бедро воткнули раскаленный добела гвоздь. Укус крупной осы для ребенка возраста пяти лет, очень болезнен. Эту история я запомнил на всю свою жизнь. Наше с тобой приключение напомнило ее. Как и то, что я понял из этого урока, чем слаще плод, тем выше риск.

— То есть, кроме морали, ты имеешь ввиду, что это не пчелы а осы, раз гнезда свои они предпочли построить внизу станции.

— Вовсе нет, в космосе нет верха и низа.

— Но меда мы у них все равно не нашли.

— Нет, наше спасение и есть мед. У ос, кстати, более продолговатые тельца, эти скорее по аналогии пчел конструировались.

— Да ну их, ладно. Мой визор, уже плохо различает предметы даже в ночном режиме, это беспокоит меня больше.

— Я на тепловом режиме. Очень удобно, видно все в деталях.

— Ну как тебе нравится, а я включу фонарик.

Ее нагрудный фонарик осветил пространство, и я тоже включил свой, переходя на обычный режим. Глаза должны отдохнуть, люди не кошки. Хотя знаю я ребят сделавших операцию на глазах, но у них жизнь как у хищных сов, ночью проходит, а днем они спят. Им можно. Не все еще уголки планеты подсвечены светом мегаполисов. Хм, Землю вспоминаю, недавно здесь, а уже ностальгия началась, да детство вспомнил. Надо с этим завязывать, сентиментальности отвлекают. Рассеянное внимание приводит к трагическим последствиям. Лучше быть собранным. Кто бы еще подсказал, где наша девочка здесь может быть. Надо осматриваться внимательнее. Здесь не место, чтобы Веселина выбрала бы его для своего убежища. Но она и не сама его выбирала, ее могли сюда притащить те разведывательные киборги. Как там, у Куба все это получается видеть? Он так уверенно говорил, что навязал мне самому видение. Я посветил на пол, под моими ногами. Пол похож, ну так он на половине станции такой же. Все равно похож, по ощущению смутному. Чем смутнее ощущение, тем больше я ему доверяю, это факт. Лишь смутное ощущение, несет в себе оттенки неопровержимой истины, заключенной в глазурь домыслов, заблуждений и совпадений. Совпадений тоже не бывает, все намерено происходит так, как должно быть. Не знаю, как у вас с этим обстоит, а у меня именно так.