– Центр управления полетами на Виридиане вызывает шаттл орбитальной станции Нике. Ответьте, пожалуйста.

Джарвеллис и не подумала отвечать и сосредоточилась на управлении. Она не понимала, как направить его к планете. Казалось, все параметры двигателей рассчитаны только на свободное падение. «Думай!» И тут ее осенило. Она поняла, что рассуждает как человек, слишком долго проживший в условиях искусственной гравитации, мыслящий категориями «верха» и «низа». Джарвеллис изо всех сил потянула штурвал на себя. В итоге Виридиан оказался прямо у нее над головой. Вот тогда она «прибавила газу».

– Центр управления полетами на Виридиане вызывает шаттл орбитальной станции Нике. Ответьте, пожалуйста.

Ага, вот он, индикатор скорости, а вон – альтиметр, дающий, правда, очень странные параметры. Мало-помалу Джарвеллис начала понимать, что показывает каждое из табло и маленьких дисплеев. Она вывела шаттл на устойчивую орбиту, и тут из переговорного устройства послышался совсем другой голос:

– Говорит Виридиан. Пусть безумец, управляющий этой древней посудиной, все-таки отзовется. Если вы решили покончить, с собой, у меня нет возражений, но в данный момент вы входите в зону воздушного сообщения.

Черт, это был ИР рансибля. Джарвеллис поискала глазами рычажок, с помощью которого можно было бы отключить радиосвязь. Не нашла. А нашла она монитор, торчавший над корпусом старинного компьютера. На экране монитора появилось изображение всего того, что Джарвеллис видела сквозь лобовой иллюминатор. Она нажала на кнопку – и изображение переключилось на инфракрасное, о чем оповещала «иконка» в правом нижнем углу дисплея. Стоило пробежаться пальцами по клавиатуре, как в результате была получена обширная кол лекция всевозможных картинок. Вот только ни одна из них не помогла ей понять, что же нужно сделать, чтобы не шмякнуться на поверхность планеты и не разбиться насмерть.

Катер совершил посадку посреди долины в предгорьях источенных пещерами Туриотских гор. Кормак и представить не мог, что горы окажутся именно такими. Наверное, все дело было в том, что на планетах с более высокой силой притяжения – таких, как Земля, – подобные формы рельефа попросту не могли существовать.

Ян распорядился разбить лагерь неподалеку от опушки Мадагарского леса, на ровной поляне, густо поросшей арктическими лишайниками и мягкой, с виду как будто жеваной, порослью новых деревьев.

– Если они придут пешком, то выйдут из леса. Сержант, нужно, чтобы кто-то все время дежурил у башенного орудия. Если понадобится, введите вахты. Вы должны постоянно находиться у командного пульта и координировать все результаты разведывательного сканирования. Мы будем держать каналы связи открытыми, так что вы сумеете передавать нам все свои новости.

– Есть.

– Ваш стрелок должен сбивать любые воздухоплавательные средства. Уничтожать все хоть мало-мальски похожее с виду на дронов-разведчиков. Ну а если покажутся ATM без опознавательных знаков, их тоже сбивать. По местам! Дальнейшие распоряжения передам позднее.

Как только сержант ушел, Торн сказал:

– Та шайка не рискнула по воздуху. Думаю, и этот, Пелтер, последует их примеру.

– И я рисковать не намерен. У нас есть две автоматические пушки. Размести их на опушке, поставь людей по обе стороны. А в промежутке мне нужно слабое место.

– Это разве хорошая мысль?

– Там мы спрячем Эйдена и Сенто, они будут нести дозор. Если кто-то придет с той стороны, мы дадим им бой на открытой местности.

– Тут практически нет укрытий, – заметил Торн, задумчиво посмотрев на одинокую каменную глыбу позади катера.

– Ошибаешься, мы окопаемся.

– А-а-а…

Ян кивком указал на скалу, на землю под ней.

– Надо выкопать ямы, но не нужно, чтобы там кто-то сидел. Ямы – и все, чтобы их было видно. Ты встанешь около скалы с протонным бластером. Когда все будет подготовлено, надо дать всем отдохнуть до темноты.

– А если атаки не будет? У нас есть другое задание.

– Творец может подождать. Если понадобится, мы здесь на несколько дней задержимся. Я же сказал: не желаю, чтобы Пелтер дышал мне в затылок.

Почти до полудня укрепляли оборону и рыли окопы. Почва оказалась каменистой, а на метровой глубине лежал слой вечной мерзлоты. У отряда был с собой электрический резак, которым можно было кромсать положительно все, а вечная мерзлота начала таять после нескольких электромагнитных разрядов, выпущенных из винтовки-импульсника. Но в итоге все равно пришлось поработать лопатами. Для непривычных к такой работе людей она показалась тяжелой, и вряд ли до наступления темноты удалось бы с ней покончить, если бы на помощь не пришли Сенто и Эйден. Потом сержант и его подчиненные забрались в палатки, чтобы отдохнуть. Наверное, лежали и вспоминали, говорил им хоть что-нибудь насчет рытья окопов тот офицер ЦСБЗ, который осуществлял набор рекрутов.

Наступила ночь. Делать было нечего – только ждать. Кормак обошел лагерь, обозрел проделанную работу и направился к катеру. Подходя к нему, он увидел, что Торн затаскивает внутрь Стэнтона. Даже накачанным громилам порой приходилось опорожнять мочевой пузырь.

Ян вошел в салон следом за ними и понаблюдал за тем, как Торн укладывает пленника на койку и привязывает, затем уселся напротив. Спаркинд кивнул и удалился, держа под мышкой протонный бластер. Кормак обернулся и увидел, что сержант сидит за пультом и внимательно изучает дисплей. Где-то в глубине салона, ближе к корме, занималась какими-то своими делами Мейка. Почему бы не провести душеспасительную беседу?

– Знаешь, Джон, ты виновен почти во всех преступлениях, какие только перечислены в кодексе.

Стэнтон устало глянул на него.

– Знаю.

– Почему? С того самого дня, как мы с тобой познакомились, я не перестаю гадать: «Почему?» Ты работаешь так, что не обязательно нужно было скатываться до уголовщины. Ты вполне мог бы сколотить состояние в Правительстве. В чем же дело? Страсть к опасности? К выбросу адреналина?

– Может, и так… А вот ты много кого знаешь, кто сознательно совершил выбор в юности? Да мне поначалу криминал просто выжить помогал, а уж потом стал образом жизни. Ты же знаешь, какая жизнь за границей.

– Знаю. – Кормак отвел взгляд, но тут же снова посмотрел на Стэнтона. – Вряд ли я чем-то сумею тебе помочь. Ты убивал людей, и некоторые из этих людей – ни в чем не повинные граждане Правительства.

Стэнтон был готов что-то сказать, но тут из динамика рации послышался голос Эйдена.

– Сообщение от виридианского ИР. Может быть, ничего особенного, но только что приземлился шаттл, прилетевший со старой орбитальной станции.

– А там обычно кто находится?

– По всей видимости, космоадапты, но ИР рансибля сообщает, что они крайне редко спускаются на поверхность планеты. Раз в десять лет, не чаще, в специальных панцирных скафандрах… чтобы купить припасы, которые они не могут произвести на станции. Может быть, на это не стоит обращать внимания.

– Ладно, держи меня в курсе.

Кормак убрал рацию в карман и вопросительно посмотрел на Стэнтона.

– С Пелтером это никак не связано, – заверил его тот. – Он никак не мог туда добраться.

Ян встал и подошел к двери, затем вынул рацию и отключил ее. Вытащил маленький плоский пистолет, который с большой радостью обнаружил в арсенале катера.

– Знаешь, Джон, тебя ожидает как минимум полное стирание сознания. Ты этого хочешь?

– А у тебя есть какое-то предложение?

– Есть.

– Мне пока не очень хочется умирать, – заметил Стэнтон. – А вспоминать почти ничего не хочется.

Кормак кивнул, убрал пистолет и открыл дверцу. Выходя, он включил рацию.

Ночь прошла без происшествий. На рассвете всем бросились в глаза тяжелые красные цветы на ветвях шахматных деревьев. Воздух наполнился ароматом лаванды и жужжанием адаптированных пчел посреди листвы. Юная поросль деревьев на опушке и лишайники покрылись тонким слоем инея. Кормак прихлебывал кофе и выдыхал облачка пара, улетавшие в ясный, чистый воздух. «Вот бы и в голове у меня было так же ясно», – думал он. Три часа сна совсем немножко взбодрили его – запросто проспал бы еще часов восемь без перерыва. Кофе помог ему преодолеть сонливость. Но не только он не выспался.