Обычно Маркус не любил смотреть, как деруться другие. С куда большим удовольствием он находил повод устроить драку сам.

Но девушка, стоявшая в тени ворот, ведущих в помещения для рабов, приковывала его взгляд вынуждая наблюдать и наблюдать. Маркус мог бы вечно смотреть на неё, изучая каждый изгиб тела, каждое, едва заметное движение изящных рук.

Валькирия, выставленная на бой так мало походила на привычный ему круг патрициан и рабынь, что Маркус не знал, с чем мог бы её сравнить. Она была изящней и стройней Клементы. Взгляд её острый как наточенный клинок казался скорее мужским. И тени сомнения не оставалось в том, что она не привыкла искать милости и просить — и тем больше щекотало Маркуса желание услышать мольбы из её уст. Мольбы, обращённые к нему, и больше никому.

Он чувствовал, как сильнее бьётся сердце и кровь приливает к вискам, но если бы и хотел, не смог бы оторвать взгляд сейчас. Валькирия, одетая в одну лишь короткую тунику, какие на арене давали всем рабам нехотя потянулась и чуть отставила ногу, опираясь на длинный шест. Взгляд её оставался таким же мрачным и Маркусу невыносимо захотелось, чтобы она подняла глаза вверх, увидела его. Не было в Риме женщины, которая не оценила бы его обходительность и красоту.

Однако воительница замерла неподвижно, глядя в землю перед собой.

Маркус бессовестно врал. Церера поняла это сразу. Когда оба бойца — человек и животное — появились по обе стороны арены, Цебитар вытянулся так, будто хотел оказаться в первом ряду среди простолюдинов, а не в ложе патрицианского семейства.

Животное было прекрасно. Мускулы под белой шерстью переливались, как бицепсы под чёрным камзолом Маркуса. Пантера двигалась медленно и уверенно, обходя арену по кругу. Это был не первый её бой. Пантера знала вкус человечьей крови и знала её цену — она едва заметно прихрамывала на правую лапу. Битвы научили её осторожности, и Церера могла бы поклясться, что она умнее и хитрее многих из людей, что выходят на арену первый раз.

Пантера была прекрасна, но Маркус смотрел на неё как на врага, оценивая опасность и рассчитывая успех. Если бы Церера не присутствовала при всём разговоре, она подумала бы, что Маркус поставил на другого бойца всё своё состояние — таков был его интерес к тому, что происходило на арене, и вслед за ним Церера перевела взгляд на человека.

Худая фигура стояла там, куда её поставили стражи — у самого выхода с арены. Плечи девушки были опущены и от взгляда Цереры не укрылись алые полосы, которые покрывали всё её тело — должно быть, шрамы от плети. Седые волосы укрывали большую часть спины и падали на лицо, так что Церере не удавалось разглядеть черты.

— Валькирия-воительница?.. — в недоумении произнесла она. Все знали, что народ Короны Севера не умеет воевать.

Покорённые даэвами семь лет назад северные горы таили в себе немало загадок, и одна из них состояла в том, как народ, лишённый армии, может выживать. Управляемый жрецами народ хрупких крылатых существ лишь в конце войны научился давать отпор. Из них всегда получались хорошие рабы — валькирии прелестно рисовали, играли на музыкальных инструментах, могли танцевать для забавы господ. Тела их были прекрасны и экзотичны — вид белоснежных крыльев, которые они обычно скрывали, пленял самые жестокие сердца, вызывая неумолимое желание сломать, причинить боль. Но о валькирия-бойцах Клемента не слышала никогда.

Валькирия устало опиралась на длинный деревянный посох. Пантера её не волновала. Даже отсюда Церера чувствовала безразличие, окутавшее её коконом. Она могла умереть прямо сейчас. Она ждала, когда когти животного ворвутся в её плоть и вырвут кишки, а значит — была обречена. Церера увидела, как сквозь решетку ворот просунулось копьё стражника и ткнулось в спину гладиаторше. Та качнулась, споткнулась и проковыляла несколько шагов к центру арены. Церера оглянулась на Луцио. Тот смотрел на неё ухмыляясь, будто ожидал вопроса.

«Это и есть ваша Снежная Пантера?» — повисло в воздухе. Но именно потому, что он ждал, Церера промолчала. Для женщины она очень неплохо разбиралась в бойцах, хоть и не стремилась этого показывать. И она решила дать Пантере ещё один шанс.

— Я поставлю на неё сотню, — бросила она через плечо и, не глядя, протянула распорядителю кошель золота.

— Принято, — кошель тут же исчез в складках его одежды.

Прозвучал гонг. Пантера, давно изучившая правила арены, зарычала и бросилась вперёд. Валькирия всё ещё стояла не двигаясь. Только когда пантера уже была в воздухе в полуметре от неё, она присела, слегка перекатилась вперёд и, выставив посох, провернула его под телом пантеры. Животное отлетело в сторону. В наступившей тишине было слышно, как кошка жалобно скулит.

Маркус нахмурился.

— Слишком быстро, — бросил он, не отрывая взгляда от арены.

— Вы правы и валькирия медлит.

Пантера медленно поднялась на четыре лапы. Она пошатывалась, кажется, удар пришёлся ей в живот и задел рёбра или органы. Зверь рыкнул и сделал шаг в сторону гладиаторши. Он разинул пасть, демонстрируя белоснежные зубы. Воительница продолжала смотреть мимо — то ли на песок под ногами, то ли на барельеф по краю ограждения. На секунду Церере показалось, что она скучает.

Пантера оттолкнулась от песка задними лапами и снова прыгнула, но дальше и левее. Она приземлилась за спиной валькирии и попыталась схватить ту зубами за бедро.

Валькирия переместилась в сторону быстро и плавно, будто скользила по льду, а не переступала босыми ногами по песку. Посох оказался у неё за спиной, а сама она — лицом к врагу. Легко и точно, без замаха, она ударила пантеру посохом по морде, и, не дожидаясь ответной атаки, тут же отпрыгнула, но не назад, как показалось Церере сначала, а в сторону и вперёд. Раньше, чем пантера успела обернуться, валькирия оказалась у неё на загривке. Девушка перекинула посох в другую руку и прижала им горло пантеры. Тщетно животное крутилось, пытаясь сбросить с себя потивницу, та держалась верхом как влитая. Церера представляла, какой силой нужно обладать, чтобы сдавить горло пантеры — даже при помощи палки — и никогда бы не поверила, что такая сила есть в хрупких руках крылатой воительницы. Наконец, пантера захрипела и припала на передние лапы. Она издыхала. Церера бросила взгляд на императорскую ложу, ожидая, что последует приказ пощадить благородную воительницу, пусть она и не принадлежала к человеческому роду, но все без исключения следили за движениями девушки затаив дыхание и будто забыв о правилах боя.

Пантера упала. Несколько секунд царила тишина, затем раздались аплодисменты.

Воительница поднялась на ноги и снова встала в стороне, устало опершись о посох.

— Ну что, патриций, всё ещё не хотите сделать ставку? — спросил Луцио и, обернувшись, Клемента увидела, как блестят его глаза. Маркус покачал головой.

— А вы, Церера, забираете выигрыш или же… удвоите?

— Хотите сказать, она будет драться ещё? Но это несправедливо, для противника бой будет первым, а для вашей Пантеры — вторым.

— Мы проводим с ней по три боя за день. Она не проигрывает.

— И кто же будет против неё теперь? — Церера подняла глаза и увидела перед собой Дариуса Санта.

— Сейчас будет бой с десятком гладиаторов. Зиг, Ван, Тейк…

— Достаточно, — прервал распорядителя Сант, — этот бой будет за Пантерой, вы и сами знаете. Что будет потом?

— О… — Луцио улыбнулся, — оставайтесь с нами, Сант. Потом будет интереснее. Смотрите, бой начинается.

Прозвучал гонг. От Цереры не укрылось, что, в отличие от Санта, Маркус, всё ещё не отрываясь, следит за ареной, и гетера тоже придвинулась к ограждению.

Действительно, среди противников Пантеры были и знакомые ей лица. Каждый воин был вооружён по-своему — у кого-то трезубец, у кого-то сеть. Двое с мечами и один с арбалетом. Церера вздрогнула — дальнобойное оружие в таких боях не использовали, но, видимо, Луцио решил добавить бою пикантности.