— Кхе, — Маркус почувствовал, что краснеет. — Ты заметила, да?

— Мы тут наблюдаем друг-друга день и ночь, так что трудно что-то не заметить.

Маркус улыбнулся чуть шире.

— Ещё я заметил, что у неё появились другие интересы. И спасибо звёздам за это.

Риана хмыкнула.

— Значит, ты по-прежнему сам по себе.

— Ну, я надеюсь, что ненадолго, — Маркус подошел к Риане вплотную. Тысяча вопросов роилась в его голове. Он слишком хорошо представлял себе преимущества, которые могла дать их находка… Но, по большому счёту, в это мгновение его волновало совсем другое.

Валькирия отвела глаза. Взгляд её опустился к земле.

— Если таков твой приказ, патриций. Ты знаешь, что я выполню любой.

Маркус стиснул зубы. Рука его непроизвольно потянулась к медальону, висевшему на шее. Он знал, что заслужил его. Знал, что эта маленькая вещица поможет ему получить всё то, чего он хотел.

«Поможет?» — Маркусу стало смешно. Тело Рианы было подвластно ему и так. Но тот злой дух, который овладел патрицием, требовал больше. Ему нужна была душа. «И, наверное, всё равно чья», — со злостью подумал Цебитар. Но ему самому не было всё равно. Он смотрел на устало поникшие плечи валькирии. На её волосы, едва заметно колыхавшиеся на ветру. На опущенные ресницы.

— Что ты сделаешь, если я отдам его тебе? — спросил Маркус.

Риана прищурилась, пристально вглядываясь в его лицо.

Она никогда не думала, что станет делать, если окажется на свободе. Сама мечта вырваться из плена проклятых даэвов была настолько нереальна, что она давно уже перестала заглядывать дальше. Когда-то, много лет назад, в свои первые месяцы в плену она хотела сбежать, чтобы вернуться домой, в Амариль. Чтобы встать на колени перед мастером Инаро и просить отдать новый приказ.

Не было мастера Инаро. Руины Амарили засыпал снег.

И Риана молчала, не зная, что сказать в ответ. Только спросила:

— Ты хочешь знать, уйду ли я от тебя? — и сама удивилась тому, как сдавленно прозвучал её голос.

— Не только, — Маркус непроизвольно крепче стиснул медальон. — Тебе некуда идти, Риана, — как мог мягче сказал он. Кругом те, кто ненавидит твой народ, Риана. Ты можешь попытаться покинуть Рим… Остаться одна навсегда. Или остаться со мной.

Риана молчала.

— Но и я хочу знать, что ждёт меня, если я предоставлю тебе кров. Пущу тебя в дом. Однажды я доверился тебе — хотя должен был подумать о том, что ты, возможно, и есть та, кого подослал ко мне враг.

— Почему? — перебила Риана его и, заметив вопросительный взгляд Маркуса, продолжила: — Я с первого дня задаюсь этим вопросом, патриций. Почему ты поверил мне, когда не верил никому? Почему позволил наблюдать за своим сном? Могу поклясться, ты уже много лет никому настолько не доверял.

Маркус прикрыл глаза и повёл плечом.

— Не знаю, — тихо сказал он. — Я просто… увидел тебя на арене и понял, что ты должен быть рядом со мной. Чего бы мне это не стоило. Ты был создан для меня, какие бы боги не сотворили тебя. И моя жизнь… стоила бы не так уж много, если бы я не смог позволить себе тебя.

Риана сглотнула.

— В твоих словах нет логики, патриций. А теперь… Когда ты знаешь, что я должна была тебя убить… ты всё равно готов оставить меня в своём доме?

Маркус медленно кивнул и, открыв веки, посмотрел на неё. В зрачках его поселилась грусть.

— Я знаю, что иначе не смогу, — сказал он и надолго замолк. А затем, спустя вечность, продолжил: — Не буду врать, что смогу так уж много тебе обещать. Но я тебя не предам. Я дам тебе кров и никогда не назову своей рабыней. Я просто хочу… — Маркус запнулся, когда голос его подвёл. Прокашлялся и продолжил: — Просто хочу, чтобы ты была рядом со мной.

— И для этого тебе нужно иметь амулет, который управляет мной?

Маркус с горечью улыбнулся.

— Я влюблённый, а не дурак.

— Ты не доверяешь мне.

Маркус молчал. Так долго, что Риана уже перестала ожидать ответ. А потом, наконец, произнёс:

— Я хочу доверять. Дай мне шанс. Расскажи, что обещали тебе Флавии за мою жизнь?

Риана опустила взгляд. Кровь прилила к щекам.

— Ничего.

— Как так?

— Я ненавижу даэвов, Цебитар. Всех, до одного. Мне не нужны другие причины, чтобы вас убивать, кроме той, что вы уничтожили мой народ.

Она замолкла.

— И всё? — негромко спросил Маркус после долгой паузы.

— Да. Он обещал, что развяжет мне руки и позволит убить ещё одного римского ублюдка. Больше ничего.

— Зачем это нужно было ему? — спросил Маркус, силясь не обращать внимание на то, как кровь шумит в висках.

— Не знаю, — Риана качнула головой. На патриция она по-прежнему не смотрела. — Я никогда не спрашиваю, почему мне отдают тот или иной приказ.

— И его… ты так же называла господином, как и меня?

Риана долго молчала, прежде чем глухо произнесла:

— Да. — Сглотнула и добавила: — Я этим не горжусь.

Маркус продолжал теребить амулет. Он думал о Вайне, которую подарил ему Сант — но которая работала совсем на других господ.

— А были у тебя ещё господа? — почти что ласково спросил он.

Риана стиснула зубы и в упор посмотрела на него.

— Ответь и я отдам медальон.

Риана долго молчала. Когда же она заговорила, было видно, что слова даются ей с трудом.

— Хорошо, пусть остаётся у тебя. Так что прикажешь… хозяин?

Маркус поморщился. В сердце кольнула боль. Награда оказалась совсем не такой, какую он ожидал получить.

— Прикажу… — Маркус снова одел медальон на шею. — Подчиняться моим приказам, только если считаешь их правильными. Не покидать меня и говорить мне правду. Скажи, Риана… — Маркус приблизился ещё на шаг, и теперь его дыхание почти касалось губ валькирии. Та не отрываясь смотрела в зелёные глаза. Тело её оставалось напряжено, как струна, но Риана не пыталась отступить. Маркус какое-то время молчал, вдыхая ставший привычным аромат. Прислушиваясь к стуку сердца около самой своей груди, — ты хоть чуточку… — охрипшим голосом продолжил он. — Хочешь повторить тот поцелуй?

— Да, — выдохнула Риана и отвела взгляд. Она проклинала себя за слабость, но не хотела врать.

— Тогда остальное я как-нибудь получу без медальона.

Маркус развернулся и, не говоря больше ни слова, двинулся прочь.

Чудесный край гейзеров и источников тянулся по обе стороны от них все последующие несколько дней. Кони шли медленно, усталые после долгой дороги, окончившейся ничем. Сант основательно пал духом — добыча, которую ему удалось увезти, была далеко не так велика, как он надеялся. Маркус и Риана держались рядом, и Клементе становилось всё тяжелее смотреть на них. Потому, когда на третий день Дариус сообщил, что собирается отделиться и поехать своей дорогой, Клемента вызвалась отправиться с ним.

— Я присмотрю, чтобы он не натворил ничего, вернувшись в Рим, — так она объяснила Маркусу свой порыв.

— Тогда и девчонку забери, — рассеянно ответил он, отчего Цереру взяла ещё большая тоска.

— Вам должен кто-то готовить еду.

— Я справлюсь, — заверила Риана, и в тот же день двое римлян и юная валькирия свернули на запад, а Маркус с Рианой замедлили путь и сделали внеплановый привал.

Риана чувствовала, что Цебитар не слишком спешит. Сама она стремилась в Рим ещё меньше, чем патриций. Однако именно Маркус первым завёл об этом разговор.

— Такое чувство, что ты готова воспользоваться любой возможностью замедлить ход, — сказал он, наблюдая, как Риана разводит костёр.

Валькирия искоса посмотрела на него, но занятия своего не прекратила.

— Ты упрекаешь меня, — констатировала она. — Но я не просила тебя брать меня с собой. Более того, я ни разу не нарушила твоих распоряжений. Если мне требуется больше времени, чем обычно, чтобы отыскать дичь, ты всегда можешь меня за это наказать….

— Риана, прекрати! — Маркус не выдержал и сорвался на рык. Потянул валькирию к себе, заставляя уронить кресало в пожухлую траву.