— Беспокоиться не о чем. Вы не первый, кого этот молодой человек запугивает и шантажирует, вынуждая нарушать закон. Нам приходится сопровождать этого негодяя, оберегая спокойствие честных граждан. Сейчас мы зафиксируем ваши показания, и он безусловно направится за решетку. — Вернув удостоверение обратно в пиджак, полковник демонстративно достал оттуда же крохотный диктофон и положил на стол.

— Да о чем вы вообще?!

— Вам совершенно незачем беспокоиться. — Успокаивающе поднял ладони Борис Игнатьевич. — Вы находились под давлением и являетесь свидетелем, а не соучастником. Особенно, пока сотрудничаете со следствием, — включил он прибор и чуть переместил его поближе к центру стола. — О чем вы с ним говорили?

— Я категорически не понимаю…

Громко прозвенела мелодия «забытого» телефона, прерывая нервную беседу. Полковник выжидательно посмотрел на ректора, а ректор — на него, а затем растерянно на окно, будто Самойлов должен там обнаружиться. И только посмотрев на аппарат и заметив имя абонента, ректор взял его в руки. Звонил «Ответьте, будьте так любезны».

Подняв трубку и выслушав пару фраз, Ферзен протянул аппарат через стол.

— Тут вам хотят напомнить о том, что у вас осталось четыре дня.

Полковник заторможено принял трубку, приложил ее к уху. А затем смял хрупкий пластик могучей ладонью. Громко вздохнул и медленно выдохнул, откладывая обломки аппарата в сторону.

— Итак, Александр Ефремович, что этот человек от вас требовал?

— Ничего. — Сложил руки на груди ректор.

— Молчите… Все молчат. Вы понимаете, что этот… останется на свободе из-за вас? Мы бессильны без вашей помощи!

— Вся государственная машина, институт расследования и дознания? — Скептически приподнял бровь Ферзен.

— Вы представить не можете, какие у него покровители! — Поднял голос Борис Игнатьевич, но тут же перешел на куда более мягкий тон. — Но вы под защитой государя, вам незачем бояться. — Вкрадчиво увещевал полковник и продолжил после многозначительной паузы, демонстративно выключив диктофон. — Просто скажите, что он замыслил на этот раз?

— Я скажу, что Максим будет делать, — ответил Александр Ефремович, глядя в вспыхнувшие злорадством и радостью глаза.

Может быть, Самойлов был чудовищем.

— Он будет учиться, — с железной уверенностью продолжил ректор.

Но, пожалуй, это было самое правильное чудовище в мире.

Клацнула крышка телефона, выщелкнулся аккумулятор, а вслед за ним — сим-карта. Небольшой ящик, до того зафиксированный под автомобильным креслом, проглотил останки телефона, сыто щелкнув плотной пластиковой крышкой с двумя клавишами и таймером на ней. Включить на пару минут, и все электронное с гарантией обратится бесполезным куском кремния.

— Где-нибудь возле урны притормози, — бросил я взгляд в сторону водительского сидения.

— А где «пожалуйста»? — буркнула сестра, демонстративно вздохнув на эдакую бестактность.

— Пожалуйста, — терпеливо произнес, развернувшись к багажнику и подтягивая габаритный пакет с угловатыми ящиками внутри.

Движение, и в руках коробка с новым телефоном, абсолютно таким же, как и прежние. Только партия разная, как и город приобретения. Обычный кнопочный, дешевый, надежный, с солидной батареей, которую мы сейчас установим, сняв изоляционные наклейки с клемм. Сим-карта там же, в коробке — оформлена на мелкую фирму-однодневку где-то во Владивостоке. Но тариф международный и предоплаченный, так что никого это не волнует.

Осталось отбить смс на короткий номер, добавив пару дополнительных цифр вместе с кодовым словом, и телефон вновь подключен к информационной системе.

— Система Проблем и Катастроф, — невольно вырвалось, стоило экрану засветиться входящим вызовом.

— Школу вспоминаешь? — Отозвалась Тоня, с серьезной моськой выруливая на соседнюю полосу.

Половину дороги заняла дорожная бригада, занятая крайне важным делом — превращением круглых дыр на асфальте в квадратные.

— Вспоминал десятком минут раньше. Хочешь посмотреть, как теплоход тонет?

— Не особо. У нас поход перед первым сентября на нем. — Мельком глянул на меня встревоженный взгляд через центральное зеркало. — Что-то не так?

— Характеристику испортили, — пожаловался сестре. — И что я им сделал?.. Эй, что за тишина? Где родственная поддержка? — Возмутился я, когда пауза затянулась.

— Вспоминала, что ты им сделал.

— Но хороших дел…

— Тихо! Я еще не все вспомнила! — Шикнула она.

— В следующий раз с Катей поеду, — строго постановил, налагая санкции на Тоню в пользу сестры.

Им, близнецам, по тринадцать, и водить без присмотра старших не положено. Раньше уговаривали отца сесть за руль, а как я получил права, то стали категорично требовать от меня того же. Иногда отказаться не удавалось, потому что в обмен предлагались вовсе немыслимые ценности — вроде мытья посуды на месяц вперед или выгула Брунгильды в пятом часу утра.

С собакой бегать нравилось, но делать это одновременно с деловыми разговорами, на ходу — означало высокий шанс испугать собаку грозным тоном и мчаться потом за ней под тридцать километров в час, пытаясь успокоить. А потом успокаивать тех, у кого прихватило сердце от вида несущегося им навстречу четырехлапого монстра. Брунгильда — собака габаритная. Где-то даже волшебная, если учесть съеденное еще щенком кольцо Силы, которое извлекли только через год, когда игривая Бруня принесла в зубах задний бампер от убегавшей машины, и папа заподозрил что-то неладное. Бегать за бамперами отучили, но мчаться на выгуле — есть суть собачьей природы, и участковому, со всеми его жалобами, по сей день приходится довольствоваться этим фактом.

— Мой брат не станет манипулировать любовью к вождению! Мой брат — самый лучший на земле! — Попыхтев от возмущения, выдала Тоня, вполне разумно пытаясь замириться.

— Вот.

— И не важно, что он взорвал школу! Он все равно для нас пример!

— Это было давно и неправда. И я извинился. И так делать не хорошо, — буркнул, скармливая второй использованный телефон системе очистки.

В современном мире, со всей его техникой и системами контроля, крайне вредно звонить из заведомо известного противнику места. После такого полезно менять телефоны и номера, иначе в любых последующих разговорах будет как минимум три участника.

А насчет школы — всего лишь вскрыл перекрытие, добираясь до сервера со школьными отметками. Ну, переборщил немного, но стена ведь не несущая. Тем более, все потом аккуратно зашпатлевал обратно, а свидетелей ночному происшествию не было. В общем, если бы не «восемь» по русскому, образовавшегося из-за ошибочной прибавки «пяти с плюсом» к «тройке», никто бы и не догадался.

Машина вильнула к тротуару на остановке, притормозив так, чтобы остатки телефонов можно было выбросить метким броском в корзину с мусором, и резко дернула с места, под визг шин вклинившись во вторую полосу.

Разумно удержался от комментария вождению, спасая язык. Глянул назад — один из джипов тут же прижался к остановке, на пару секунд опередив молодого человека в шортах и майке, первым разглядевшего ценный хлам. А вот второй джип, уже догнавший нас в медлительном потоке, продолжил преследование. Один, конечно, не два, но сбросить такой хвост у Тони наглости вождения не хватит. Так что пусть себе ползет следом. Скоро эта проблема решится сама собой. Через четыре дня, если быть точным.

— Что у нас сегодня по графику? — Перевел я разговор.

— Тебя бросает девушка.

— Отлично, — откинулся я на кресло машины, с некоторой обескураженностью постучав пальцами по коже сидения. — Информация достоверная?

— Мы, между прочим, не просто так «А» класс! А — аналитика! — Важно заключила сестра.

— Ну, вы только восьмой, — усомнился я.

— Тебе ее финальную речь дать почитать? Гарантирую совпадение на восемьдесят процентов! Спорим? — Азартно повернулась Тоня.

— На дорогу смотри.

— Ой, — пискнула она, оттормаживаясь перед безликим микроавтобусом мелкой фирмочки по ремонту сельхозтехники.