Я много работаю, и каждую ночь у меня новая цыпочка. У меня есть новый контракт на охренительную сумму и целиком доволен жизнью, и преисполнен решимости воспользоваться внезапно образовавшимся «окном» в моем рабочем графике, чтобы задержаться в этом гостеприимном городе как минимум еще на пару недель. Но у судьбы на мой счет явно другие планы, потому что не проходит и десяти дней, как звонок Влада переворачивает все с ног на голову.

— Ты еще не уехал? — спрашивает брат и я по голосу слышу, что он очень старается скрыть смех.

— Что случилось? — Не хочу играть в угадайку, сидя в баре в восемь вечера в компании только что подцепленной мулатки с прической-одуванчиком. — Я занят, если вдруг ты не понял.

— Ени прилетает завтра в Международный аэропорт Филадельфии. На тебе радушная встреча.

Одного имени достаточно, чтобы мой коктейль прокис и прогорк. Отталкиваю бокал и делаю жест официанту, чтобы повторил, хоть в общем не собирался напиваться. Моя спутница придвигается ближе, подпирает подбородок кулаком и смотрит на меня чуть раскосыми карими глазами. Но стоит моргнуть — и передо мной сидит другая, с волосами цвета карамели, и я готов спорить на свои яйца, что отчетливо слышу запах сладкой груши. Сигнал к тому, что мой секс-марафон заканчивать пока рано.

— Какого черта она тут забыла? Разве не должна учиться?

— Тут такое дело… В общем, после того спектакля я сказал о ней паре человек. Мы состряпали резюме, записали небольшое видео с тем ее финальным монологом из спектакля и Ени вроде как пригласили для живых проб в какой-то сериал.

— Вы сделали… что?!

— Ну, старик, похоже, сестричка больше не хочет быть архитектором и собирается посвятить себя кино.

Отлично! Просто словами не передать, как я «счастлив»!

Теперь на нее будет пялиться весь долбаный мир.

— Я занят, — говорю я, на ходу пытаясь придумать правдоподобную отговорку, почему не смогу встретить девчонку в аэропорту. Вряд ли Влада устроит аргумент, что я просто тупо не хочу ее видеть: ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. Было бы большим самообманом сказать, что я начал ее забывать, но кое-какие продвижения в эту сторону наметились. Кроме того, мулатка напротив выглядит такой соблазнительно заинтересованной, что будет просто глупо не воспользоваться ею для продолжения вечера. — В этот раз без меня, хорошо?

Слышу, как брат чертыхается.

— Рэм, кроме тебя некому. Что за хрень вообще? Ты так занят траханьем всего, что движется, что не можешь выделить пару часов на нашу сестру?

От слова «сестра» у меня сводит зубы, и предназначенная мулатке улыбка получается так себе: вижу это по не понимаю на ее лице.

— Хорошо, встречу, — нехотя соглашаюсь я. — Отвезу в отель, а дальше пусть сама разбирается. Я не собираюсь нянчить эту великовозрастную идиотку.

Влад, конечно, не доволен, но он слишком хорошо меня знает, чтобы пытаться додавить до чего-то большего. Поэтому, соглашается, называет мне время и терминал. Я знаю, что завтрашняя встреча будет самым хреновым событием на кристально чистом горизонте моей холостой жизни, поэтому даю себе право провести эту ночь в полном угаре. Благо, напротив как раз сидит подходящий экземпляр.

Я провожу с ней всю ночь и все утро. Трахаемся, смеемся, немного спим, снова трахаемся. Потом она оставляет номер телефона и уходит, и когда дверь за цыпочкой закрывается, я вдруг понимаю, что даже не помню ее имя. А спрашивал ли его вообще? Не факт.

В аэропорт приезжаю с небольшим запасом времени — повезло не застрять в пробках. Странно, но сейчас мне почти все равно, что через минут десять появится Бон-Бон — та самая малышка, которая чуть было не превратилась крючок, на который я хотел добровольно повесить поводок от своей свободы. Ну нафиг, как вовремя одумался.

И все же, я с некоторой тревогой всматриваюсь в нестройный ряд пассажиров, которые текут мне навстречу. Сколько же мы не виделись? Недели три, кажется. Она не могла как-то разительно измениться за это время, значит, я увижу все ту же девчонку в чумовой по попугайски яркой одежде и с очередной маской на лице.

Но когда я вижу ее в толпе, сердце предательски пропускает удар. Пусть всего один, но этого достаточно, чтобы понять — она еще сидит во мне. Укоренилась где-то так глубоко, что я при всем желании пока не могу выкорчевать странные чувства, которые лупят в сердце, когда Бон-Бон идет ко мне. Нет, она не в полосатых гольфах и не в идиотском мешковатом комбинезоне, а в джинсах в облипку, узком белом свитере под самое горло и классическом черном плаще. Волосы собраны в высокую прическу, но успели растрепаться и кое-где длинные пряди спадают вокруг лица. Ноль косметики на лице, и я даже издали вижу золото ее ресниц и небольшую россыпь веснушек.

«Нет, малышка, я в тебя снова не влипну», — мысленно обращаюсь к ней и делаю шаг навстречу, чтобы молча забрать из ее рук дорожную сумку.

— Я отвезу тебя в гостиницу, — говорю спиной, даже не потрудившись посмотреть, успевает ли она следом. Проклятый запах груши просто сводит с ума, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закрыть нос рукой. Что за чертовщина творится с этими духами?

— Угу, — беззаботно мычит она где-то сзади.

В машине, которую мне предоставил мой работодатель, я нарочно открываю Бон-Бон дверцу заднего сиденья, но она игнорирует мою вежливость и усаживается спереди, деловито пристегивая ремень безопасности. Замечаю, что у нее в волосах красивая заколка в виде букета фиалок, и почти стону, подавляя желание вытащить ее, освободить карамельный шелк из плена и зарыться в него руками. Быстро, пока еще в состоянии держать себя в руках, сажусь за руль, завожу мотор и вливаюсь в поток машин.

У судьбы дурацкое чувство юмора, потому что то, от чего я сбежал, нашло меня за тридевять земель даже на другом континенте. Интересно, а если я сдурею окончательно и ломанусь покорять Антарктику, Бон-Бон и там меня найдет?

Он такой красивый, что мое сердце тут же задает бешенный ритм. Трясущимися руками тянусь к аудиосистеме и наугад выбираю радиоволну, делаю звук погромче и даже кое-как, невпопад подпеваю совершенно незнакомому мотиву. Все, лишь бы заглушить грохот сердца, потому что, кажется, это будет полное фиаско.

Мы не виделись семнадцать дней и пять часов. И меня пугает, что я знаю это так точно.

Понятия не имею, что бы я делала, если бы Влад вдруг не озадачил меня этими пробами и тем, что в моей жизни вдруг появилась настоящая Мечта. Не прихоть, не выдумка, а что-то настолько же обжигающее, как и воспоминания о поцелуе с моим доберманом. Я вдруг поняла, что чуть было не посвятила свою жизнь тому, что не доставляет радости. А кино… Ведь я могу, я уже смогла. И я хочу еще и еще, идти вперед так далеко, как это только возможно. Я хочу быть актрисой. Хочу так сильно, что даже забрала документы из университета с твердым намерением поступить в ГИТИС.

В моей жизни все так круто повернулось, что я даже боялась остановиться, чтобы посмотреть назад и увидеть там руины всего, во что совсем недавно так сильно верила.

С того самого дня в салоне Костю я больше не видела, хоть он пару раз мне звонил — я не ответила. Не сказать, что разрыв дался мне безболезненно — все-таки не так просто одним махом вычеркнуть из своей жизни два года отношений, в которых было много хорошего. Поэтому я сделала то, что сделала бы любая женщина на моем месте, когда в ее личной жизни образуется огромная дыра, а голова забита мыслями о мужчине, о котором совершенно точно думать вообще не стоит. Я целиком окунулась в новые отношения.

— Надолго? — не поворачивая головы, спрашивает Рэм.

— Зависит от того, как пройдут пробы, — отвечаю я внезапно одеревеневшим языком. Тянусь за телефоном, нахожу в вайбере нужный чат и быстро печатаю сообщение о том, что я долетела и скоро буду в отеле с бесплатным вайфаем. — Шансов, что меня одобрят, очень мало, так что, скорее всего, через пару дней домой.