Так, надо налаживать контакт, и главное, налаживать, а не налажать, а то повисшая в воздухе пауза порядком затянулась. Проблем с языком никогда не возникало, а тут прямо какой-то стопор. Надо что-то сказать, а не знаю с чего начать разговор.

— У тебя здесь очень хорошо, — выдала я и еще раз прошлась взглядом по помещению.

— Все, что ты видишь, сделано было когда-то моим отцом.

— А где он сейчас? — поинтересовалась я.

— Он соединился с моей матерью, — печально улыбнулся Хармс. — Его нет уже в этом мире.

— Прости! — я поняла, что сглупила.

— Все в порядке, мы не были близки, — улыбнулся горгул.

Все равно бестактно лезть с такими расспросами, и я прикусила язык. Выходит, что горгул живет здесь один. Или не один?

Я тут же вновь все тщательно оглядела. Женских вещей не нашла. Все в этом зале, от наличия одной небольшой кровати и простоты в обиходе, говорило, что здесь живет холостяк.

Разговор все не клеился, а я томилась в ожидании чая, боялась ляпнуть очередную глупость.

— А где твоя питомица? — спросила я, не в силах находиться в молчании.

— Она обычно днем спит, если не охотится.

— Здесь?

Хармс рассмеялся, а я заслушалась. Пространство каменной пещеры усиливало звук, делая его эхоподобным, раскатистым.

— Ну, тут места ей маловато, а учуяв твой запах, она теперь ни за что не покажется. Вниз идет туннель в ее пещеру и изрытую сеть лабиринтов. Туда лучше не спускаться, легко затеряешься, да и Горыня не любит гостей.

Вот, значит, что за дыра в стене. Я точно туда не сунусь, особенно после того, как узнала о ее кислотной слюне. Но что-то мне сомнительно, что Горыня не покажется, подслушивать точно будет.

Когда чай настоялся в заварнике, Хармс разлил его по глиняным чашкам. В воздухе появился приятный цветочный аромат.

Я осторожно взяла в руки свою чашку и принюхалась, запах чувствовался еще сильнее. Чай я всегда любила, притом черный, но в этом мире существовал только травяной.

Я подула на горячую воду и глотнула, жмурясь от удовольствия и чувствуя, как аромат оседает на языке. Та другая, что сейчас в этом теле, произнесла бы: «Зашибительно!», но пришлось срочно прикусывать язык. Этому я научилась еще в замке горгулий, иначе услышь королева, что у меня иногда вырывается невольно при удивлении, грохнулась бы в обморок.

— Мне кажется, я такой вкусный чай впервые пью, — честно призналась я. — Даже во дворце такой не подают.

— Все дело в чувствительности носа моей питомицы, — ответил Хармс.

Я удивленно подняла брови вверх и тут же с подозрением покосилась на свою кружку. А она, случаем, не плюнула туда? Да не, еще пока живая.

— Горыня знает, какую траву и когда сорвать, приносит с охоты дичь, а из лесу хворост — в этом она мне очень помогает. А еще из нее отличная добытчица драгоценных камней и металлов.

А вот это действительно полезная опция в зверушке. Батюшка делился, что в королевской шахте добывают золото и полезные минералы, а тут тебе все это слизняк трехголовый в зубах приносит. А по обстановке и не скажешь, что Хармс богач. Но, похоже, он из тех, кто любит во всем простоту. И одежда у него самая обычная. Кожаные черные штаны и жилетка, даже бляха на ремне — и то простая. А может, он все на приюты отдает?

Не, ну есть же они на Земле, что им мешает тут существовать? Этакий Робин Гуд, только в данном случае он грабит себя, богатенького, и отдает денюжку бедненьким и несчастным. Этакое бескорыстие прям восхищает. Ну точно герой! А еще оружие у него примечательное.

На деревянное древко крепились цепи, которые заканчивались шипастыми шарами. С этой убойной штуковиной, внушающей опасение, он никогда не расставался. Во всяком случае, в две наши встречи и, надеюсь, не единственные, она висела на поясе.

Вот же, ежики ушастые!

Что за фигня в голову лезет, вместо полезных советов типа: «Как захомутать парня за пять минут» или «Десять верных способов уложить мужчину в постель». Вот где эти идеи, когда они так нужны?

В дырке одного места! При этом я мысленно обрисовываю это самое место в воздухе по периметру и втыкаю в центр ладонь, словно хочу поздороваться с ним. Изнутри, так сказать.

Надо было читать в свое время женские журналы, а не гонять на скейте по площадке с местной бандой. Казалось бы, среди парней лучше поймешь, что им надо, а вот каждая душа мужчины — это потемки. Так и не научилась я заглядывать внутрь. Квадрат Малевича, мать его!

Да-да, не удивляйтесь, я и не так могу художественно выразиться. Отсутствие хороших оценок не говорит об отсутствии эрудиции.

Нужно срочно спасать ситуацию, но Чип и Дейл не спешили на помощь, а идея корчилась в предродовых муках. И в надежде, что она все же явится на свет, я хлебнула чаю и выдала еще большую глупость:

— Хармс, как ты думаешь, такая девушка, как я, способна вызвать любовь в сердце мужчины?

И надо же было подловить тот момент, когда он только отпил глоток из чашки. Бедный чуть не захлебнулся.

Отставив чашку от себя, он, все еще покашливая, ответил:

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Ну, девушек всегда интересует ответ на этот вопрос. Так как ты думаешь?

Хармс вдруг перевел взгляд на мои губы, вспыхнул (вспомнил поцелуй?) и вновь вернулся к глазам.

— Дейле не стоит задавать такие вопросы малознакомым мужчинам, их слова могут быть приняты превратно.

 Ага! А в дом заходить, значит, можно!

— Меня не интересует мнение других мужчин, меня волнует только твое.

Из стадии лилового смущения Хармс перешел в стадию фиолетовой оторопи.

Эх,Томка, что же ты неподготовленному мужичку в лоб так прямо выстреливаешь! Готов мужик. В плане, от контрольного выстрела готов навсегда распрощаться с тобой.

Я вздохнула и печально проговорила:

— Ты тоже считаешь меня некрасивой…

Чисто женское поведение, сказать не то, что думаешь, а в ответ получить отрицание слов.

Тут Хармс стал серьезным, в его глазах пропало смущение, а вместо него в глубине синих озер мелькнуло понимание. Он начал говорить, и каждое его слово западало мне в душу и успокаивало:

— Никогда не считайте себя таковой, не обращайте внимание на мнение окружающих. Все дело в таких, как мы, полукровках. Мы не относимся ни к одной стороне. Мы что-то иное. Важно только то, что вы сами думаете о себе. В свое время мне сказал об этом один мой близкий друг — и я по сей день благодарен ему.

А ведь Хармс тоже полукровка. Я как-то не задумывалась, что и его могли считать уродцем. Он отлично понимал мои чувства — и это нас сближало. Сердечко прям защемило. Интересно, что за друг такой у горгула, я бы с ним тоже познакомилась.

Я молча переваривала слова Хармса. Мне хотелось подольше сохранить эти ощущения, когда ты понимаешь, что прикоснулась к чужой душе. Я словно почувствовала старую боль, которая уже утихла, и она срезонировала с моей нынешней.

— Там у водопада, мне показалось, что вы хотите… — услышала я.

Хармс замолк, не смея произнести вслух то, что разумно было подумать, когда я неслась на всех порах вниз.

— Нет, тебе показалось. Я просто не справилась с порывом воздуха и все.

Хармс кивнул, соглашаясь. Видно, то, что я не маг воздуха, объясняло мое неумение. — Но я бы хотела знать, что ты думаешь обо мне? — вот же дурная черта характера, все прояснять.

Хармс так же задумчиво и серьезно ответил:

— Вы прекрасны, дейла, даже не сомневайтесь.

Я пыталась умерить свою радость. Скажи он таким тоном, что я ужасна, все равно была бы счастлива. Ох, держите меня семеро, сейчас вновь поцелую!

Но я сцепила пальцы и опустила слишком радостный взгляд. Если спугну горгула, мне его век не видать.

После таких откровенных слов меня переполняли чувства, душа рвалась прижаться к Хармсу, положить голову на плечо и от счастья закрыть глазки, но я себя быстро угомонила. Напомнила себе, что горгул еще и рыцарь в душе, он мог просто утешить свою принцессу.