— Хочу тебя… Хочу тебя, Алёшенька…

Он подхватил её на руки и посадил на полок так, что его бедра оказались между её ног. Татьяна откинулась назад, допуская его в себя. Она обвила его бёдра ногами, подстраиваясь под его любовный ритм. Слившись в единое целое, они вместе полетели в бездну высочайшего наслаждения. Когда внутренняя дрожь прошла, и напряжение сменилось лёгкостью, Алексей, прижимая к себе Таню, прошептал:

— Я без ума от тебя, — и посмотрел на неё с таким желанием, словно и не было только что всепоглащающей страсти, которая закончилась взрывом изнутри.

— В таком случае, боюсь, я не могу стать твоей женой, — она нахмурилась.

— Почему?

— Умалешённых не расписывают! — В глазах её бегали смешинки, хотя она и продолжала хмурить бровки.

— «Покровские ворота», да?

— Да, — она засмеялась, — видел бы ты своё лицо, когда спросил «Почему?»

— Татка, не пугай меня так больше, пожалуйста! И не шути, ладно? — Взгляд его был очень серьёзным. — Я ведь, правда, своей жизни без тебя не представляю.

— И я без тебя своей, Алёшенька, — Таня погладила его по щеке, потом поцеловала.

— Да что ж такое-то, а? — С трудом оторвавшись от её губ, сказал Алексей. — Мне с тобой никак не нацеловаться!

— Подожди, через пару лет нацелуешься, — Таня чмокнула его в плечо, — Алёшка, может, помоемся, наконец? Или мы зря в баню пришли?

— Не прогрелась ещё, — он взял её руку и потерся щекой о ладонь.

— Сейчас ускорим, — Таня из-за его плеча посмотрела на печь, потом выставила вперёд правую руку и тут же закипела-забулькала вода в большом баке, запылали-затрещали весело дрова.

— Смотри, вон в углу веники, давай зальём.

Пока Алексей заливал берёзовый веник, Таня взяла ковшик и побрызгала на камни и стены.

— Ложись, — он кивнул ей на полок. Пар был крепкий, слегка обжигающий. Напарившись и окатившись холодной водой, они вышли в предбанник.

— Чудо просто, — Таня налила квас и подала Алёше.

— Квас у них непривычный какой-то. Кислый и с привкусом.

— Конечно, непривычный. Всё натуральное, никаких тебе улучшителей вкуса, а вода, между прочим, горная.

— Татка, давай уже помоемся скорее и в дом пойдём.

— Ты устал, да? Тебе спать хочется? — Она взъерошила его влажные волосы.

— Именно так: мне с Вами скучно, мне с Вами спать хочется, — с этим незатейливым каламбуром он обнял её за талию, притянул к себе и поцеловал во влажный ещё живот. — Татка, я очень хочу лечь, и что бы ты была рядом, я хочу заснуть с тобой и хочу увидеть тебя, как только открою глаза после сна. — Он прижался щекой к её влажному телу, потом поднял голову и посмотрел ей в глаза:

— Ты можешь не поверить, но я так тебя хочу… — и провёл языком по бархатной коже её живота.

Сэтуэл обошёл баню несколько раз и с удивлением понял, что защиту, которую поставила шаманка, пробить у него так сразу не получается. Нет, конечно, если он применит другие способы, то сможет проникнуть в баню и услышать, о чём беседует Фатуэла со своим мужем, но эти усилия она сразу почувствует. В раздумьях о её силе Сэтуэл пошёл к своему дому. В руке у него горел жёлтый шар, освещающий дорогу. Около порога он ощутил чьё-то присутствие и, сосредоточившись на еле заметной тени, позвал:

— Вилеса, выходи.

Из-за дерева шагнула стройная девушка в зелёном платье.

— Почему ты здесь?

— Ты так давно не звал меня… Я просто хотела тебя увидеть…

В Славтушэни быть возлюбленной шамана считалось почётным, равно, как и возлюбленным шаманки. Шаманы относились к высшей касте и пользовались гораздо большим уважением, чем Старейшины.

— Хорошо, что пришла. Заходи, — он пропустил девушку вперёд. Вилеса, обрадовавшись, что Сэтуэл не рассердился на неё за столь внезапное появление без приглашения, скользнула в дом.

Пройдя через кухню, они оказались в очень уютной спальне. Широкая кровать под лёгким пологом была накрыта большим шерстяным пледом. Сэтуэл сел на кровать и позвал к себе Вилесу.

— Я был занят эти дни, но о тебе не забывал. Просто времени не было… Ты скучала по мне?

— Очень, — прошептала она, снимая платье.

Среди ночи шаман проснулся от ощущения чьего-то присутствия. Открыв глаза, он увидел тёмный силуэт мужчины. Набросив на Вилесу заклятье крепкого сна, что б она не проснулась раньше времени, Сэтуэл прошёл в другую комнату. Тень проследовала за ним.

— Твоё мнение, — глухим голосом сказал полночный гость.

— Она очень сильна. Её магия превосходит мою.

— Может, она и Лекбуша сильнее?

— Не знаю. Морок мой она почувствовала чуть ли не с первой секунды.

— Значит, тебе не удалось соблазнить её?

— Нет. Она верна своему мужу и очень любит его.

— Так любит, что отказалась от тебя? Ну, что ж. Это хорошо. Ты воспользуешься этим.

— Каким образом?

— Убьёшь его. Это её ослабит.

— Она сразу почувствует его смерть и узнает, кто это сделал.

— Ты накроешь его тело полем живых, спрячешь его, она начнёт волноваться, начнёт искать и в момент этих переживаний станет уязвима и ослаблена. Нет более лёгкой добычи, чем женщина, переживающая за своего мужчину. Я заберу её силу, силу остальных шаманов и тогда Славтушэнь будет побеждена. Ты займёшь место Лекбуша. Всех шаманов вместе с Фатуэлой мы уничтожим.

— Почему уничтожим!? Ведь мы можем просто отправить их в Шандушен!

— Сэтуэл! Маги, лишённые силы, могут возрадиться даже в Шандушене, если объединяться и хоть один из них принесёт себя добровольно в жертву Духу Всесилия. Ты плохо знаешь историю предков. Такое однажды было. Мы не можем рисковать своей властью и жизнью. Что тебя смущает? Жаль своего Учителя? Или?.. Только не говори, что Фатуэла поселилась в твоём сердце. Я прав? Поселилась?

— Нет. Просто она задела моё самолюбие своим отказом.

— Ну что ж, ты сможешь насладиться ей перед тем, как она умрёт. Доставишь ей радость перед смертью… Ну, или она тебе… — гость негромко рассмеялся. — И не забывай: она виновна в гибели твоей сестры, твоего неродившегося племянника и преждевременной смерти твоей матери. Разве такой женщине есть место в твоём сердце? — Сэтуэл молчал. Боль от потери дорогих ему людей не проходила с годами. Она притупилась, но не исчезла. И желание отомстить не исчезло тоже. Именно месть толкала его на предательство.

— В моём сердце поселилась только жажда мести. Её отказ от моей любви вызывает лёгкую досаду, не больше.

— Хорошо. Я рад, что твой разум сильнее всяких сердечных переживаний. Сердце шамана должно быть холодным, а голова рассудительной, если дело касается власти. Итак, всё должно случиться завтра. Если послезавтра она отправит своего мужа в их мир, то придётся заново искать её слабое место, что бы застать врасплох и уж точно победить. Жду от тебя сигнала. — С этими словами тень растаяла.

Сэтуэл вернулся в комнату, где спала Вилеса, снял заклятье сна и осторожно, чтоб не разбудить девушку, лёг рядом. Разговор с ночным гостем обеспокоил его. Изначально разговор шёл не о завоевании Славтушэни, а о перемирии двух держав в благодарность за помощь посчитаться пусть с косвенной, но убийцей его семьи. Не было никаких разговоров о смерти шаманов. И разговора о захвате власти тоже не было, тем более что к власти он особо не стремился. Его вполне устраиволо место рядом с Лекбушем. Тщеславием Сэтуэл не страдал. Сначала он жаждал смерти Фатуэлы. Потом, когда увидел и почувствовал всю её мощь, захотел забрать себе её силу. Но вот после её отказа от его любви, хотя это был всего лишь тактический ход с его стороны, что бы проще было забрать силу, он никак не мог избавиться от навязчивой мысли обладать этой гордячкой любой ценой. Вот только, к своему удивлению, смерти её он больше не хотел. Да ещё известие о том, что шаманов надо уничтожить, шокировало его. Им он точно не желал смерти. Сэтуэл задумался: как же так получилось, что из благородного, как он думал мстителя, он готов стать убийцей хорошо знакомых ему людей, близких по крови? Неужели он готов разрушить свой привычный мир ради осуществления чьих-то амбицеозных планов? Или всё-таки не готов? Возможно ли всё изменить? Но едва в его душе поселилось сомнение, как тут же сон захватил его в свои оковы.