***

Алексей лежал на широкой кровати такой же белый, как и простыни. Тата подошла к нему, присела на кровать, взяла за руку:

— Не смей, ты слышишь, Алёшка, не смей бросать меня! Как я буду жить без тебя, как!? Опять не жить, а мучаться? Я так не хочу… Если тебя не станет, зачем мне жить? — Не замечая, что по её лицу текут слёзы, она прижалась щекой к его щеке и стала шептать на ухо:

«Я не могу без тебя жить.

Мне и в дожди без тебя — сушь.

Мне и в жару без тебя — стыть…» — и вдруг слабый голос, почти шёпот в ответ:

«Мне и Москва без тебя — глушь».

Таня посмотрела на него и встретилась с его взглядом.

— Алёша… Алёшенька… Слава Духам Земли и Неба! Ты живой… Живой… — она целовала его щёки, лоб, глаза, прижимала безвольную руку к своей щеке и снова целовала.

— Люблю… — одними губами сказал он и снова провалился в беспамятство.

— Всесильная, — Натушан дотронулся до её плеча, — должно ещё пройти время прежде, чем Ксей окончательно придёт в себя и встанет на ноги, но поверь, опасность для жизни уже миновала.

— Значит, он будет жить!? Ты смог? У тебя всё получилось!?

— На самом деле невозможного для нас мало… — целитель пожал плечами и скромно так скосил глаза в сторону.

— За какие-то три часа ты смог вернуть его к жизни! — Восхитилась Таня.

— Он был жив, просто я помог ему собраться с силами. Вот только…

— Что!?

— Стрела была отравлена. Яд попал в кровь. Интоксикация организма…

— Это опасно?

— Яд — это всегда опасно, Всесильная, но ведь мы не зря свой хлеб едим. Он молод и силён. Он хочет жить. Он справится.

— Сколько ему потребуется времени на восстановление?

— Думаю, не больше двух-трёх недель. Надо вывести яд из крови, почистить сосуды, почки, печень… Не волнуйся, он поправится. Можешь смело заниматься делами Славтушэни, пока я буду поить его отварами и настойками, и натирать его тело лечебными маслами. Как там говорят в вашем мире? Обратись к профессионалу, да? Так вот, ты к нему уже обратилась.

— Я не буду заниматься делами Славтушэни. Я буду сама ухаживать за своим мужем. Надо будет переместить его в наш дом. И я не отойду от него до тех пор, пока он не встанет на ноги.

— Но, Всесильная, — целуя ей руку, возразил Натушан, — за ним буду ухаживать я. Или ты не доверяешь мне?

— Я очень благодарна за ту честь, которую ты готов оказать мне, ухаживая за Ксеем, но в нашем мире жёны сами ухаживают за своими мужьями.

— Они не доверяют вашим лекарям?

— Доверяют, но лучше любого лекарства лечит любовь и забота близкого человека. Я ни в коем случае не хотела обидеть тебя недоверием, я просто хочу быть рядом с ним и быть ему нужной. А ещё я хочу, что бы он, открыв глаза, увидел меня…

Почти неделю Таня исполняла все указания Натушана. Первое вемя он приходил каждый день, что бы поддержать её и узнать, как себя чувствует его подопечный. Видя, как Фатуэла исполняет в точности все его рекомендациями, он совершенно успокоился. Она не только растирала его маслами, омывала тело водой, но даже брила его. Алексей всё чаще приходил в себя. Раньше он почти сразу терял сознание снова, но последнии дни взгляд его дольше обычного задерживался на Тане. Через нескоторое время целитель разрешил поить его куриным бульоном.

— Ты можешь не поверить, но куриный бульон — это первое, что дают в нашем мире больному, — улыбнулась она, выставляя на видном месте баночки с приправами для бульона, которые принёс с собой целитель.

— Ну, почему не поверю — поверю. У нас ведь одни корни. Все мы братья-славяне.

— Почему он до сих пор не пришёл в себя окончательно? — Татьяна с волненьем смотрела на Алексея. Он очень похудел. Правда, был уже не такой бледный, как раньше.

— Терпение, Всесильная, терпение. Как там у вас говорят? «Всё приходит во время…

— …для того, кто умеет ждать», — продолжила Таня, — а ещё говорят «Терпеливый получает всё».

— Вот и отлично. Помни об этом.

Алексей открыл глаза. За окном темно. Комната слабо освещалась голубыми и сереневыми шарами света. Те самые цвета, которые так любила Татка. «Что-то произошло… Что?..» Память услужливо стала подсказывать ему последние минуты перед тем, как в него вошла стрела. Как только он увидел решительное выражение на перекошеном злобой лице Фэтуша, то почему-то сразу понял его намерение. Если в магии Фатуэла превосходила его, то, как женщина, безусловно, была слабее. И вот это желание мага физически уничтожить Татку Алексей и прочёл в его глазах. Чёрная шаманка сдерживала Сэтуэла, не давая ему прийти на помощь Фатуэле. Фэтуш, приближаясь, закидывал защиту огнеными стрелами, которые сначала отскакивали от кокона, а потом стали пролетать сквозь него, иногда опаляя огнём Фатуэлу. Шаманы Фэштупали так были увлечены своей целью уничтожить шаманку Славтушэни, что не замечали ничего вокруг. Поэтому Алексею не составило большого труда выскочить из-за дольмена и поспешить на помощь любимой. Он помнил хруст шейных позвонков, помнил, как привёл в чувство Тату, помнил, как его пронзила стрела, и… темнота. «Выходит, местным шаманам удалось то, что не удалось бы даже самой скорой помощи в нашем мире». — Подумал Алексей. Он повернул голову и увидел спящую рядом с ним Тату. Протянул руку, дотртонулся до её волос. Она тут же вскинула голову.

— Алёшенька… Слава всем Духам Славтушэни, ты пришёл в себя! — Она взяла его руку и прижала к губам

— И как долго я был не в себе?

— Почти две недели, милый.

— Ого! — Алексей даже на локте приподнялся. — А ты в это время что делала?

— Ухаживала за тобой, — она погладила его по щеке. — Что же я ещё могла делать?

— Ну, не знаю… Может, решала проблемы миров…

— Этим есть кому заняться и без меня. У нас и шаманы, и Старейшины. Миры без руководителей не остануться.

— Это ты спасла меня?

— Нет, милый. Я, к сожаленью, не целитель. Спас тебя лекарь Натушан, а я только ухаживала за тобой, поила лекарствами, натирала маслами, которые он изготавливал. Он даже травы специальные для бульона принёс… Алёшенька… — Таня гладила его по щеке, по плечам, — милый мой… Как же я ждала, когда ты придёшь в себя окончательно…

Она целовала его, нежно касаясь губами груди, стараясь не задеть бордовый шрам. Алексей приподнял её и положил на себя. Он, как и Тата, был обнажённым. Прижал к себе, поймал губами её губы.

— Сладкая… Какая же ты сладкая, Татка… — со стоном выдохнул он. — Больному срочно требуется прививка любви…

— А больному после прививки плохо не станет?

— Больному плохо станет, если он не получит прививки от жадной сестры милосердия…

— Почему это жадной?

— Потому что одной маленькой прививочки пожалела…

— Алёшка, ты же ещё до конца не поправился!

— Вот заодно и проверим, поправился или нет…

Алексей встал уже на следующее утро. После завтрака они, первым делом, направились к Лукбушу. Шаман был дома. Пил свой любимый заварной кофе. Увидев гостей, он радостно встал им на встречу, и обнял сначала Фатуэлу, потом Ксея. И лишь после этого крикнул в сторону маленькой комнаты:

— Шатуся, скорее иди сюда. Посмотри, кто к нам пришёл!

Шатуся, увидев гостей, всплеснула руками и поспешила, так же, как и Лекбуш, обнять их. Алексей взял её пухлую ручку и поцеловал тыльную сторону ладони. Она о чём-то в смущении заговорила с Фатуэлой. Та, кивая ей в ответ, улыбнулась, погладила по плечу, и что-то сказала.

— Я сделал что-то не так?

— Просто, Алёшенька, в этом мире руку целуют только шаманкам. Ну, так принято. Вот она и смутилась. Думала, что ты перепутал и её тоже за шаманку принял. Я объяснила, что у нас это знак уважения к женщине любого статуса и возвраста.

Шатуся заговорила, обращаясь сначала к Лекбушу, потом к Тане.

— Нас приглашают на обед. Шатуся спрашивает, хочешь такое же мясо, как при первой втрече?