— Я доверчивый, а целовалась ты при гостях очень правдоподобно!

Выдыхаю, устало опуская взгляд в темноту. Бег мыслей напоминает моральное насилие над собой. В голове мелькает череда дел, которые я могла бы исполнить, не потратив этот вечер в пустую… В сознание врезаются отголоски чужих фраз, адресованных мне или брошенных мимолётное… Звонок Макса… Сотни нелепых оправданий своего публичного " выступления"… Было бы здорово просто опустить его при следующем разговоре. Промолчать, не придав особого смысла. Да, только, при каждой мучительное мысли, что влечет за собой любое упоминание о нём, настигает болезненное чувство вины. Предательства. Губы иссушает огнем, до сих пор храня в памяти то нежнейшее прикосновение, канувшее в лету и… более грубое, навязанное другим… Последние же моменты следует запереть в памяти под тяжёлым замком. За которым принято хранить самые сокровенные секреты. Следовательно… Наше и без того хрупкое доверие с Максом, порой казавшееся мне абсолютным, расколото надвое благодаря нелепому согласию, втянувшему меня в чужую игру.

— Помолчим, или желаешь что-то сказать? — вырывает из мыслей, заводя мотор.

— Помолчим… — вторю цепляясь взглядом за блестящую упаковку, отражающуюся в зеркале с заднего сидения. — Ты подарок забыл отдать, — указываю оборачиваясь.

— Точно, — выводит сухо, протягивая руку назад и укладывая мне на колени тонкую широкую коробку, обернутую фольгой. — Уж извини, без цветов, — фыркает выруливая от примыкающей территории к дому. — Не надеялся, что ты возьмёшь, но судя по тому как надулась за розы… Надо было брать два букета.

— С чего ты думаешь, что я приму это? — искоса присматриваюсь к блестящей упаковке, не решаясь притронуться.

— А с того, что я не имею возможности его вернуть, так как по привычке не взял кассового чека и в случае ненадобности тебе — просто выкину дорогую игрушку в ближайшую урну, — заявляет серьезно, пораждая во мне очередной взрыв эмоций. От негодования до желание откинуть подальше, лежащую на коленях, коробку. Так и манящую вскрыть её, заглянув хотя бы одним глазком внутрь, чтобы удовлетворить разыгравшееся любопытство.

— Открывай уже, — выпаливает несдержанно. — Я час на выбор потратил. Можешь считать это моральной компенсацией за испорченный вечер. Хотя мне он таким уж плохим и не показался…,- усмехается с ноткой заискивания.

Аккуратно снимаю бумагу. Закусывая губы при взгляде на картинку, открывшаяся для взгляда. Плавно приоткрываю коробочку, убеждаясь в соответствии содержимого внешней упаковке.

— Я взял на себя право поставить все нужные для тебя программы, — комментирует, поглядывая то на меня, то на дорогу. — Меня уверяли, что это одна из лучших версий для работы… Не надо будет искать карандаш и листки для очередного наброска в период озарения, чтобы потом достойно представить его клиенту…

— Дим, я не могу… — роняю тихо, откладывая на панель коробку с планшетом.

— Я тебе не предложение делаю, — ёрничает в ответ.

— Чёрт, извини… — бурчу невнятно себе под нос, пытаясь стянуть с пальца надетое им кольцо, про наличие которого в последние минуты и забыла вовсе.

— Как литое село, — издевается, скалясь на мои тщетные попытки по освобождению. — Хочешь помогу — облизнув пальчик…

— Я не могу заявиться с ним… — пытаюсь болезненно прокручивать, буквально сросшийся с пальцем металл, едва не царапая ногтями кожу.

— Можешь заночевать у меня, — выдаёт очередное абсурдное предложение с видимой серьезностью и спокойствием, получая в свою сторону очередной яростный взгляд. — Не кипишуй, — вновь издевается, смеясь. — Оставь палец в покое. Будет только хуже. Довезу до места и снимем, раз уж оно не пришлось по вкусу моей избраннице.

— Заткнись, — в досаде отворачиваюсь к окну, слыша вторящее согласие:

— Заткнулся. Планшет забери.

— Избавишь от кольца- заберу, — выпаливаю, долго не думая

— Избавлю, — паясничает в ответ. — Учти, о запрещенных методах ты и словом не заикнулась. Поэтому стопроцентный результат обещаю.

И он его действительно снял. Практически не доставляя мне боли. Аккуратно выполнив данное обещание. Мне же, при выходе из автомобиля, припарковавшегося напротив входа в общежитие Вуза, пришлось молча, без пререканий забрать с полки коробочку, очищенную от подарочной упаковки. Кажется, на последок, Верховцев что-то съязвил по этому поводу. Только я уже не прислушивалась. Стараясь как можно скорее преодолеть расстояние от бросающегося в глаза джипа с зеркальными номерами до двери, ведущей к будке охранника. Не оборачиваясь. Задержав воздух в лёгких. Выдохнув лишь после того, как ноги автоматом привели к шахтам лифта. И только после этого, не слыша ничего кроме грохота своего сердца, оглушающе барабанящего в висках, спокойно опустила вниз руки прижатые к груди вместе с тонкой коробкой. Свободная тут же легла в карман, упёршись в телефон. На экране которого так и остался висеть не вскрытый конвертик… Как оказалось, хранящий в себе одну многочисленных фотографий Макса, скопившихся в памяти моего телефона. Обиженная рожица за пропущенный мною вызов. И символичная подпись… "Приятного вечера"…

Бывают такие дни, когда, без лишних усилий, с самого утра всё складывается само по себе. Вначале ты вроде как удивляешься столь странному стечению обстоятельств. Задумываешься, к чему бы это? Спустя какое-то время, уже не ищешь подвоха и просто наслаждаешься происходящим. Уверяя себя, что звёзды сошлись в твою честь и все вокруг не иначе как тобою " заслуженно"… Отвержение того факта, будто "за всё хорошее неизменно стоит платить", происходит где-то на середине счастливого жизненного цикла. Тем самым, к его концу, эта аксиома и вовсе вызывает смятение, становясь достаточно неожиданной…

Верховцев заявился в Вуз около трёх. Может, конечно, и раньше. Кто знает. К моменту моего выхода из парадных дверей на улицу он уже какое-то время подпирал бок собственного автомобиля. Да был не один, а в компании моей соседки по комнате, с какой-то стати, примостившейся рядом на расстоянии, позволяющем судить о их близком знакомстве.

— Куська, — протягивает в оскале, в ходе моего недоверчивого приближения, успев распахнуть дверь автомобиля и отяжелить руки необъемным букетом в нежно розовых тонах. — Привет, — произносит злорадно.

Останавливаюсь в метре от него, смеривая неодобрительным взглядом подругу, застывшую возле автомобиля с видом добровольца, принявшего участие в организации глобального заговора.

— Чем обязана на этот раз? — уточняю, переводя взгляд со скалящегося брюнета на розы.

— Угораздило же с тобою связаться… — наигранно качает головой, изменяя оттенок улыбки. — Я к ней со всей душой…

- Прекрати паясничать, — выдаю недовольно, пряча руки в карманы. — И убери наконец свой букет. Вон, Ксюхе вручи. Она с ним более гармонично смотреться будет. Да и с тобой, кстати, тоже!

Фигуристая блондинка, одетая не по погоде в узкую миниюбку, смеясь, посылает мне в ответ воздушный поцелуй. Вызывая тем самым гримасу на лице моего собеседника.

— И с этой девушкой я вчера обручился, распахнув пред ней руку и сердце! — не утихает Верховцев, пропуская в голос нотки раздражения. Наверняка привлекая внимание ещё большего количества невольных зрителей, снующих туда — сюда по прилегающей территории к Вузу. — Подержи, — отдает букет Ксюше, едва не закусывающей губки от наслаждения. И… как — то излишне резко меняющей выражение лица при взгляде на меня. Выражая им толи озадаченность, толи тревогу.

Мне бы, наверное, в этот момент следовало обернуться. До того, как Димка вытащил из кармана темного пальто, накинутого поверх классического костюма, алую бархатную коробочку, лукаво произнося:

— Мне поступило предложение, в знак применения, отужинать в компании отца и своей невесты в одном из лучших ресторанов столицы. Осталось только уточнить, как относишься к этому ты..?