— Дура!

— И вам того же, — весело сказала Беатрис, поравнявшись со мной. Стоило только запрыгнуть, как девчушка снова стала разгоняться посильнее, чтобы я мог взлететь. — Как я себя буду чувствовать, если вы погибнете из-за моей хотелки?

— Без понятия, — буркнув, я вцепился в кабину многострадального пикапа и вновь взмыл в воздух. Пикирование было быстрее, чем кто-то из обитателей танка показался из люка. Взмах кинжалом — крепление слетело, удар мечом проткнул тело карлика насквозь, да так, что клинок вошел в темечко и криво вышел где-то из копчика. Оставив арверский меч, я полоснул по голове второго карлика, выбив из его рук обрез пинком, еще один удар — и голова отморозка покатилась по металлу, пока башня бестолково крутилась на месте.

Пнув тело, чтобы оно свалилось вниз, я увидел, что внутри еще двое. Закричав так, что внутри танка это было сродни взрыву светошумовой гранаты, я свалился вниз, на лету разрезая еще одного рейдера, который лишь с хлюпающим звуком распался на две половинки. Водила не успел развернуться, и так и остался сидеть, пока его голова с выражением невероятного раздражения на лице шмякнулась ко мне в ноги.

Пулемет неожиданно застрекотал вновь, а затем орудие, осветившись ярко-алым светом, рявкнуло снова. Танк забуксовал, пытаясь стронуться с месте, несмотря на то, что весь экипаж был убит... Что за чертовщина, это же не робот! Хватаясь за все рычаги в надежде отрубить машину, как это было с пикапом, я убедился, что она сейчас подвластна чужой воле, и через мгновение увидел подсветившуюся точку, которой до этого точно не было — словно бы возникнув в центре лужи натекшей с ублюдков крови, она впиталась в сочленения металла, начав формировать какой-то силуэт. Кусь! Да, лишний год, сука демоническая!

«Новая праведность получена: „ Съедая пешки “. Вы убили вражеского вассала своей способностью Апостола. Радиус „Поиска еды“ при наличии вассалов поблизости удвоен».

К несчастью, пожиралка не восстанавливает жизненные силы, пока на минимуме, так что я чувствовал себя разбитым. Раны от попаданий начали болеть, может, хоть это поможет? Небольшие закуски были благополучно потеряны со всей беготней, так что придется воспользоваться сухпайком...

Выбравшись из танка, я осмотрелся, думая, как сострить в подобной ситуации, но вместо этого просто потерял дар речи. Нет! Наверное, Беатрис, как и я, решила, что уже все, и остановилась, а теперь от пикапа остался лишь искорёженный остов рядом с воронкой от попадания снаряда. Нет, нет!

Прыгая через несколько метров, несмотря на боль, я бежал, как в последний раз. Да, она вредина, скрытная вредина, но... Пусть она будет живой.

Чувствуя, что от жаркого воздуха и бега скоро просто выплюну легкие, я все-таки добрался.

— Беатрис! Беа! Ну же! — ответом мне был болезненный стон, и я увидел, что девушка, бледная и осунувшаяся, все еще находится в кабине. Слабо улыбнувшись мне, она сплюнула кровь, и, болезненно сморщившись, схватилась за прут, пробивший ее тело насквозь.

— Ха...

— Не говори, — быстро активировав кинжал, я осторожно срезал прут, и, избавившись от смятой двери, максимально бережно постарался извлечь девушку из кабины. Она сейчас казалась такой легкой, словно бы вообще ничего не весила.

— Ха... Надо было уехать, — вымученно улыбнувшись, Беатрис вцепилась в мой рукав. — Больно.

— Понятное дело, глупышка, — пробормотал я, смотря на разрастающееся кровавое пятно на платье девушки. Несмотря на сдавленность тканей прутом, она, похоже, получила еще кучу повреждений... Одних только впившихся осколков, ранивших нежную кожу, не счесть. — Ты ведь адептка чревоугодия, так? Давай, кушай!

Найдя только чудом уцелевший кусочек фрукта, я затолкал его в рот Беатрис, но та, закашлявшись, выплюнула и его. Да что не так-то?!

« Метка греха .

Получивший метку может развивать свою страсть, став Жрецом, Паломником или Пророком.

Внимание! Беатрис Круэнто выбрала путь Паломника.

Паломник, получивший вашу метку, может считаться начинающим адептом религии. Паломник не может нанести критические повреждения здоровью Апостола, Апостол не может поглотить душу Паломника.

Неразумные существа той же религии не атакуют Паломника.

По мере развития своей страсти Паломник может получить отголоски умений апостола, но в данный момент „Больничный голод“ недоступен для выбранного Паломника».

Бестолковый кусок текста!

— Не грусти, добрый Филин, — шепотом сказала Беатрис, без сил лежа на моих руках. — Это было весело.

— Как тебе помочь? — упрямо сказал я, впервые чувствуя себя настолько беспомощным.

Беатрис лишь улыбнулась, но ничего не ответила, закрыв глаза.

— Как тебе помочь, чёрт возьми! Ну же! Столько тайн, и нет ни одной, чтобы не умереть вот так?!

— Вам просто жаль, или я вам...нравлюсь? — закашлявшись, Беатрис кое-как выдавила из себя эту фразу, за что мне хотелось ее отругать. Зачем тратить на подобное силы....

— Все вместе, — тихо ответил я вместо ругани, видя, как матерится вдалеке Лорри, пиная кактус. Похоже, несмотря на отношение, ему тоже было жаль девчушку, а Пайро просто повесил нос и даже не стал пользоваться моментом, чтобы вздремнуть.

— Я рада, — чуть сильнее сжав мою руку, Беатрис приоткрыла глаза. — Если повезет, то после смерти я попаду в камушек.... Найдите меня.

Прижав еле дышащую девушку к себе, я зарылся в ее пыльные, перепачканные кровью волосы, ощущая, как слезинки Беатрис увлажняют мою шею.

— Хоть... я...так и говорю, но... не хочу умирать, — сквозь слезы сказала девушка, застонав от боли. — Но я не вправе... Это... почему со мной.

— Не говори так много, глупенькая, никто не хочет, — тихонько поглаживая Беатрис по голове, я старался даже лишний раз не шевелиться, чтобы не причинить ей боль.

— У-у! Ты... Даже если возненавидишь меня, это лучше, чем больше не увидеться, — не слушая меня, сказала Беатрис. — Простите, милый Филин...

Боль. Резкая боль в шее, источник которой я не сразу и понял. Повиснув на мне из последних сил, Беатрис вонзила мне в шею свои клыки, удивительным образом удлинившиеся, и шумно, жадно высасывала кровь. Настолько это было ужасно и противоестественно, что я даже отпрянул, ощущая, как моя кровь тёплыми струйками стекает за воротник. Беатрис, перемазанная в живительной влаге, смотрела на меня и плакала, выглядя невероятно несчастной.

— Прости... прости.... Лучше убей меня, — сжавшись, Беатрис отползла от меня, сплевывая кровь на песок. — Я не должна была! — рука девушки подкосилась, и она свалилась на песок, потеряв остатки сил, но из-за этого прут в ране стронулся, и Беа сдавленно взвыла от боли, уже не в состоянии даже кричать.

Поднявшись, я сделал пару шагов и, нависнув над девушкой, капнул продолжающей течь кровью ей на губы.

— Пей. Если это поможет тебе жить, пей. Пей, кому говорю! — приподняв голову Беа, я вынудил ее прижаться к моей шее, и она, продолжая шмыгать носом, шумно сглотнула. Еще, снова, словно оглодавший ребенок, она сосала кровь. Теперь уже я почувствовал, как силы меня покидают с каждой сотней потерянных миллилитров и, не удержавшись, упал на девушку сверху; в этот раз Беатрис не закричала, а крепко, но нежно обняла меня, поглаживая по волосам и тихо постанывая от удовольствия.

— Да что, блять, творится-то! Милгосподин! Ты сейчас сдохнешь нах, нам что делать?! — подбежавшие бездушные и Последователи никак не могли решить, как поступить.

— Ничего не делать, — пробормотал я еле ворочающимся языком. — Жрачки...

— Понял! — сорвавшись с места, Лорри унесся к уцелевшим внедорожникам, а что дальше было, я уже воспринимал как в тумане. Меня кормили с ложечки довольно вкусной разогретой пищей, я машинально жевал, лицо...

— А-а! — закричав и открыв глаза, я понял, что до сих пор валяюсь в долбаной пустыне. Лежать было не то, чтобы прям удобно, но довольно мягко.