– Привет! Ты один? Где Мартин?

– Сгинул наш приятель. Мы в сумерках Квиланси нашли, она в развалинах пряталась. Даже поговорить не успели, как горгульи на неё налетели. Мартин по дурости бросился бардессу защищать. Одну тварь почти добил, но пропустил удар по шлему. Дальше сам понимаешь…

– Да уж! А Квиланси?

– Она же носила кожаный доспех. Ей одного выпада хватило.

– А ты?

– А я тоже в коже. Умный ещё к тому же – против стальных когтей и клюва драться не полез. Камень острым лезвием рубить не стал. Вот горгульи меня и не тронули, видать, только на убийцу охотились.

Может быть, всё так и случилось, я проверить не могу. Поговорили ещё о его приключениях, потом Дреп стал расспрашивать о моих.

– Роско, кстати, живой, – сообщил Лесовик. – Сильно его подранили, но он выжил.

– Что с ним случилось?

– Отмычка до замка псоглавцев довёл отряд, они зачем-то решили похоронить трупы из коконов. Сделали дело и разделились. Одни к храму пошли, а другие с Отмычкой решили вернуться.

– И чего?

– Я тогда уже в городе был, сам не видел, только по слухам знаю. Роско со своими в засаду попал, еле отбились. Но хоть отбились. А про первый отряд, на момент моего отплытия, ничего не было известно. Слышал, тебя тоже в команду звали, а ты не пошёл?

– Нет, не пошёл.

– Правильно сделал. Кендеры скупые. Говорят, за спасение Отмычки тебе показали большой и красивый кукиш с маслом?

– Ну… не до такой степени… Роско мне вернул флакон антидота.

– Хоть так. Добрый ты, Аш. Слишком добрый. В походе надо только о себе и о задании думать. Впрочем, всё хорошо, что хорошо кончается.

– Это точно. Дольше до места добирались, чем в самом походе были. Марлен честно рассчиталась. Конечно, если бы не её смерть, то могли бы и храме, и в городе пошарить, однако мне грех жаловаться. Особенно с учётом первого похода.

– Согласен. У меня тоже всё нормально сложилось. Могло бы и лучше, если бы Марлен жива осталась, но роптать не стоит – сам живой-здоровый, вернулся с деньгами и хорошей добычей. Конечно, бывали и прибыльней походы, хотя бывали и совсем пустые. Этот не из худших. – Тут Дреп склонился ко мне к уху. – Про деньги на дорожные расходы, что были в кошеле, вовсе забыли спросить.

– А где твой Серый?

– По лесу бегает, он город не любит. Ты что делать после доклада будешь? В новый поход пойдёшь?

– Нет, наверное. Мне в Университет попасть нужно, по семейным делам кое-куда заехать. А ты?

– Я прилично за работу получу, с накопленными денежками станет достаточно для безбедной жизни. Так что с авантюрами завязываю. Поеду в леса подальше, у дороги поставлю дом и открою постоялый двор. Обязательно женюсь. Есть на примете вдовушка. С деньгами и титьками до пупа! Эх! Заживём! Буду приключенцев привечать – пусть у меня зимуют. От барона фон Фромма только денег жду, он обещал чуть позже заплатить.

– Когда?

– Надеюсь, завтра. Леон говорил, что хочет тебя или Роско дождаться, ваши рассказы послушать. Впрочем, это формальность. Завтра сходи, доложись. За тобой я приду, получу расчёт. А послезавтра приглашаю на отвальную пирушку. Со своими знакомцами прощаться буду. Вздрогнем, как следует! По-нашему! Как в молодости! Чтобы всем чертям тошно было! Парням тебя представлю. И знаешь что?.. Будут в гильдии звать тебя сходить обратно в храм – не соглашайся. Поверь мне, оно того не стоит. Всего сказать не могу, да и не надо тебе знать лишнего, но забудь про то место. Вырвался живым, кое-что заработал и хватит, есть много других прибыльных мест.

Утром прихожу в гильдию, а меня уже ожидают. Один из генерал-капитанов, барон фон Фромм и какая-то женщина в трауре ждут в кабинете. После вежливых взаимных приветствий и стандартных уверений в почтении, гильдейский с лёгким нажимом попросил:

– Аш Бледный, ни мало не сомневаясь в вашей честности, но только для пресечения возможных слухов и непонятности в будущем, могу ли я попросить сделать Зал Правды местом рассказа о походе?

Зал Правды? Комната с постоянно наложенным жреческим заклинанием Круг Правды? Это место, где боги не дадут сказать ни слова лжи. Наверное, надо соглашаться, да и скрывать мне особо нечего.

– Я согласен.

– Мы благодарим вас и ценим ваше решение. Дело в том, что Дреп Лесовик, приехавший раньше, не соизволил даже зайти в гильдию. Он имеет такое право, но нам пришлось выслушать его рассказ чуть не в зале второсортного кабака.

– Я тоже благодарю вас, Ашер, – менее торжественно, но с большим чувством сказал барон. – Мне важно знать, как погибла Марлен.

Мы перешли в другой зал, где я сделал доклад о походе, часто прерывающийся осторожными вопросами. Осторожными, потому что лгать здесь нельзя никому. И я, и слушающие находимся в одинаковом положении. По-моему, это справедливо. А задавая вопросы, можно легко самому в чём-нибудь проговориться.

За долгий разговор из меня вытряхнули все подробности похода до мельчайших деталей. Когда, где и какие именно я накладывал заклинания. Использовал ли посох, и в каких ситуациях. Вытянули даже, что максимально доступный мне уровень заклинаний – 5-й Круг. Тщательно выясняли, кто, где стоял на башне при последнем разговоре перед вызовом тумана. Заставили даже примерный план нарисовать. Затем каждый из присутствующих заверил меня, что он полностью удовлетворён, вопросов у него больше не осталось и претензий ко мне нет. Оно, конечно, просто протокольная формула, но сказанная в Зале Правды звучит весьма весомо.

После того мы вернулись в кабинет для завершения последних формальностей.

– Аш, – вдруг спросил меня генерал-капитан, разворачивая свёрток – вы знаете, чей это шлем?

– Да. Мартин получил такой от барона фон Фромма. Во всяком случае, он мне так сказал.

– От меня, – подтвердил барон. – Вы не находите в нём ничего странного?

– Я не воин и что-то могу пропустить. По-моему шлем как шлем, ничего особенного не вижу.

– Нам доложили, что вы вчера разговаривали с Лесовиком, и тот рассказывал о смерти вашего приятеля.

– Да. Мартин бился с горгульей… Пропустил удар в голову!

Я схватил шлем. На нём нет ни вмятины, ни царапины. Барон понимающе покачал головой.

– Вот и я сильно удивился.

– Когда Лесовик стал продавать трофеи, – пояснил гильдеец, – мы попросили торговцев показывать их нам. На амуниции Мартина остались следы схваток, ведь латы не чинились и не полировались. Однако царапин от когтей горгулий и следов ударов клюва не нашлось даже на щите.

– На теле моей девочки, – вступила в разговор женщина в трауре, – оказалась рана в печени. Кто вообще её убил? Точно бардесса? И как Дреп её защищал?

– Судя по рассказу Ашера, это действительно сделала Квиланси, – выдал заключение барон. – Она ударила Марлен кинжалом, а для надёжности ещё и столкнула её с башни. Затем спрыгнула сама и внизу добила девушку. Однако осталось много неувязок.

– Например, живы или нет Квиланси с Мартином? Куда они девались или кто их убил? Хотя лично я думаю, что всё же мертвы, – высказал своё мнение генерал-капитан. – Их вещи распродавал Лесовик. Скорее всего, он сам прикончил соратников, а так как убийство однопартийцев у нас, очень мягко говоря, не поощряется, то попытался прикрыться горгульями.

– Мне весьма жаль Марлен, – подвёл итог барон. – Но лично я считаю, что три похода к храму не дали обещанного результата. Потому далее не собираюсь финансировать эти экспедиции.

– Мы теперь знаем маршрут и наработали опыт активации, – недовольно возразила женщина в трауре. – Я уверена, что в этот раз удалось…

– Главное – результат. Можно быть уверенным, но результата как не было, так и нет.

– Леон, у меня есть ещё две подготовленные девочки…

– Давайте поговорим об этом позже, в более приватной обстановке. Прошу прощения у присутствующих, но не хочу тратить ваше время на выслушивание споров, мало относящихся к теме разговора.