– Премного благодарен!

– Амулет носи всегда при себе и никому, даже самым близким, даже жене, если такая случится, про него никогда не рассказывай. Держи козырь в рукаве, может, однажды он тебе жизнь спасёт.

Получил ещё много наставлений. Но главное, что я понял из разговора, граф совсем не против моей женитьбы. Считает её простительной блажью живых. И хотя отвёл жильё в своём замке, всё равно настоятельно советует уехать из графства и попутешествовать ещё несколько лет, на практике познавая секреты магии. Кстати, я совсем не против отъезда. Пусть граф милостив ко мне, пусть пожаловал наградой, но разве только боги ведают, как же я его боюсь!

В подаренное жилище меня отвёл Учитель. Оказывается, эти пять дней наводили порядок в башне и собирали материалы для моей учёбы на големостроителя. Полностью башню я осмотрел уже утром. Она стоит прямо на стене, недалеко от места переноса к дому старосты. Похоже, чтобы я меньше ходил по крепости. Выданный Амулет Возвращения заодно служит опознавательным знаком для местной стражи.

Три этажа и на каждом по одной небольшой квадратной комнате с винтовой лестницей в углу. На нижнем, две двери, выходящие на стену, обычный проход для стражи. Хотя имеется стол с двумя лавками, кушать, а тем более спать, здесь неудобно – изредка проходит скелетный патруль.

Следующий этаж считается жилым – письменный стол, массивное кресло, вдоль одной стены книжный шкаф, вдоль другой полки, и ещё три пюпитра для тяжёлых фолиантов стоят в разных местах. На последнем этаже расположена заклинательная комната с каменной пентаграммой на полу, а ещё выше лишь стропила и крыша.

Вы, конечно, спросите про другие комнаты, хотя бы про кухню и спальню, но чего нет, того нет. Здесь же живут немёртвые чародеи, им еда и сон не нужны, потому они не подумали о потребностях нового, пока ещё живого, члена команды. А может, решили, что временно, лет пятьдесят-шестьдесят, обойдусь, а затем стану нежитью, как все.

Ночью Учитель открывал книжный шкаф и показывал в нём свитки и книгу, предназначенные для моего дальнейшего обучения. На полках хранятся всякие шкатулки с ящичками под материалы и реагенты. А вот на столе сидят три старые фарфоровые куклы в пышных нарядах и с маленьким, но не игрушечным, оружием. Это заготовки для моих будущих работ – Арлекин, Пьеро и Коломбина. И если судить по первой странице выданной мне книги, я должен буду зачаровать их в анимированных марионеток – Шпиона, Охранника и Убийцу. В Университете я слышал о подобных поделках. Далеко они не уходят, но в пределах большого дома или маленькой усадьбы свои функции выполняют успешно.

Все куклы должны уметь передвигаться, понимать несколько простейших команд и хотя бы чуть-чуть уметь владеть своим оружием. Нет, не фехтовать, а просто колоть, рубить или резать.

Понятно, через Шпиона желательно на расстоянии видеть и слышать происходящее вокруг куклы, а в идеальном случае она должна запоминать произошедшее. Охранник обязан поднимать тревогу при срабатывании заранее заданных условий. Убийца – самый сложный типаж, его нужно научить не просто передвигаться, а передвигаться незаметно, уметь точно опознать жертву и нанести ей хотя бы один укол. Очевидно, что ранка будет маленькая, но кто сказал, что лезвие кукольного оружия нельзя смазать ядом?

Работа предстоит сложная, но интересная.

В книге достаточно подробно рассказан процесс создания таких марионеток, даны шаблонные типажи и порядок зачарования. В качестве вишенки на пирожном, описаны, конечно, без имён, реальные случаи применения, с подробным разбором плюсов и минусов проведённой операции. Однако я совсем не понимаю – как творить такое в дороге? Видимо, мне всё-таки где-то придётся осесть. Хотя, когда научусь, с заработком вопрос стоять не будет – цена простейшей куклы начинается с сотни золотых. А за куклу-Убийцу однажды автору заплатили целую тысячу марок. Правда, делалась она два года, часов по шесть-восемь в день и почти без перерывов. Но всё же цена весьма впечатляет.

Грязь! Жирная, чёрная, плотная грязь, комьями налипающая на всё, до чего ей удаётся достать. И ветер, бросающий в лицо мелкие, холодные брызги дождя. На надоевшие придорожные кабаки, постоялые дворы и таверны я не ругаюсь, в них хоть чуть можно обсушиться, обогреться и передохнуть от изматывающей дороги. Хорошо, что у меня призываемый скакун, волшебный дорожный плащ и зачарованная одежда путешественника. Каково же обычным странникам? На дороге я встречал кареты, застрявшие по оси в грязи, кавалькаду знатного вельможи, вернувшуюся с половины пути, купеческий обоз, вставший лагерем в ожидании хотя бы нескольких солнечных дней. Тяжелогружёные телеги нуждались в пусть немного подсохшей дороге.

Осени, самая мокрая пора. Зимой и то будет суше, пусть и холоднее. Правда, в этом году действительно слишком много дождей. Я направляюсь в свои родовые места.

Я давно не сравниваю наше графство Вальдхогер с другими землями. Понятно, что у нас крестьяне, да и ремесленники, и прочий простонародный люд, живут зажиточнее своих собратьев. Но такой нищеты, как в графстве Раух, я нигде не встречал. В столичном городе, понятно, тоже Раухе, еле нашлась хоть сколько-нибудь приличная гостиница. Её хозяин вился ужом, но ничего, кроме отварной телятины, овощей и пива, выставить на стол не смог – мало своего товара крестьяне привозят на рынок.

– Неурожай? – поинтересовался я.

– Нет! Налоги!

– Как так?

– Кроме обычных поборов, граф в этом году объявил чрезвычайный военный сбор. Третий год подряд, а всё чрезвычайный. Вот у селян и осталось не слишком густо. А как в город въезжаешь, с каждой телеги вновь плати. На рынке за место своё отдай. Стражники подходят, тоже мзду требуют. А продавец в убыток не торгует, ломит цену с покупателей.

– Жаловаться не пробовали?

– На кого? На стражников? Так и их понять надо – у всех семьи пить-есть просят, а не только с жалованием, с пайковыми припасами задержка. Такая у нас здесь незадача случилась. Бежит народишко отсюда, третий год бежит.

– Должна же быть хоть какая-то причина!

– Причина? Есть причина. Не в обиду вашей дворянской милости будет сказано, уже лет пять тому, его сиятельство вступил на графство вместо отца-покойника. Первым делом решил ввести научный ход земельного оборота. Приказал, на каком участке, что надлежит выращивать, и в каком количестве это сеять. Но его вассальные бароны такому новшеству стали противиться. Заявили, дескать, вы, ваша мудрость, на своей земельке творите, чего захотите, а мы в своих владениях как-нибудь по старинке проживём.

– И какой результат от научного подхода? Хороший или провальный?

– И так, и эдак. Смотря, с какой стороны посмотреть.

– Это как же?

– Урожаи вроде да, точно лучше стали. Но какой крестьянину толк от одного, скажем, льна. Его поперву надо теребить, потом околотить, расстелить, да сушить. Дальше мять, трепать и очёсывать. Затем надо нитку спрясть, вот только тогда о деньгах с продажи ткачам начинать думать можно. Разве чуток маслица после расстилания набьёшь. Но одним маслом сыт не будешь, да и сколько его получишь? И кушать хочется, не когда распродашься, а каждый день. Вот об аппетит тёмных людей наука и споткнулась. Другое сказать, налоги граф не снизил, а брать его мытари частью урожая никак не желали. Нудили, полновесными монетами положенное платить.

– Где ж селянину денег взять? Сначала надо на ярмарке распродаться.

– Во-во! Ладно, кое-как перебедовали первый год. На другой новый поворот пришёлся.

– Тоже научный?

– А то! Как иначе? Его сиятельство прикинул, что есть война, нет войны, но каждый год сорок дней ему бароны служат. А коли войско без надобности, зачем ему эти сборы? Он так рассудил – надо держать собственную дружину, а буде конфликт случится, то можно наёмников набрать. И запросил с вассалов вместо службы, щитовые ему платить. Бароны возроптали – исстари такого не было, чтобы всем, а не только немощным щитовые платить. Тем паче, так много. Не дали они денег.