— Нет-нет-нет, и вообще забудь. Думаю, мне просто надо лечь. — Прежде чем встать из-за стола, я добавила: — Может, есть еще какие-нибудь тонкости?

Мои сотрапезники переглянулись, и Фрэнки уже начал было отрицательно мотать головой, но потом вдруг спросил:

— Просто любопытно: почему ты не поставила свою машину в гараж?

Я помню ощущение, как кровь отхлынула от лица, потому что гараж, где я оставила маленькую «хонду» Кэрол, совершенно выскочил у меня из головы. То есть совсем. А Кэрол, насколько я поняла, как-то туда пробралась.

— В общем, раз уж ты его не используешь, мы загнали туда «лексус», — закончил Фрэнки. Судя по его тону, этот вопрос не казался ему важным. Это хорошо.

— Конечно-конечно.

Мне даже удалось не ляпнуть, что я будто бы нарочно припарковала свою машину на улице, чтобы они могли встать в гараж. Дикая идея, ведь я не знала, что они приедут. Надо зарубить себе на носу: не неси дичь. Больше никаких вопросов про гараж я не задавала, решила, что они упомянули бы, если бы нашли там труп или еще какой сюрприз.

Потом Фрэнки поразмыслил и добавил:

— Но опять же, Эмма, не хочу тебя напугать, и все-таки скажу: гараж был закрыт не полностью. Между землей и подъемными воротами оставалась щель. Вряд ли в нее смог пролезть человек, но, знаешь, осторожность не бывает лишней. Особенно если учесть, что гаражную дверь я так и не починил.

Туда-то я и отправляюсь первым делом после возвращения домой, правда проверив сперва, заперты ли двери. Они заперты, причем все, включая раздвижные. В гараже настолько чисто, насколько это вообще возможно для гаража. Да и с чего бы мне ждать иного?

Джим попал в дом именно таким путем, это ясно. Должно быть, следил откуда-то и понял, что гаражные ворота незаперты. А вышли они с Кэрол, наверное, прямо через парадную дверь.

Тут мне кое-что не совсем понятно. Зачем Кэрол так старательно скрывала, что находится у меня — и, будем смотреть правде в глаза, против своей воли? Мои действия называются «похищение» и влекут за собой долгое пребывание в местах не столь отдаленных.

Я уже начала готовить еду, но тут звонит Фрэнки и говорит, что сегодня они не приедут, только завтра вечером. Мне хочется взмолиться: «Ну пожалуйста, приезжайте!», но я сдерживаюсь.

— Тогда продуктов не везите, я что-нибудь приготовлю, хорошо?

— Уже предвкушаю, Эм.

Петуха в вине я все равно сделаю сегодня, раз уж начала, к тому же на следующий день это блюдо ничуть не хуже по вкусу, а то и лучше. Так что ближайший час проходит на кухне: я нарезаю, пассерую и так далее. Возня с готовкой отвлекает меня и успокаивает. Я ставлю кастрюлю на огонь и иду в гостиную включить какую-нибудь музыку. На шкафчике в беспорядке разбросаны CD-диски, и я как раз просматриваю их, когда снаружи над крыльцом загорается свет. Он пробивается сквозь щели в шторах, и я роняю диск, который был у меня в руках. Наверное, просто какой-то зверек пробежал мимо дверей, а сенсор, включающий освещение, слишком чувствительный, даже от ветра срабатывает.

Я замираю как статуя и вслушиваюсь. Потом медленно крадусь к окну и выглядываю в зазор между занавесками, но ничего не вижу и не слышу, кроме обычных отдаленных шумов.

Приходится подождать, пока сердце перестанет частить. После этого я возвращаюсь к выбору диска и ставлю Клода Дебюсси. Пока в кастрюле кипит бульон, я снова дюйм за дюймом осматриваю ванную. Как ни странно, там ничего нет. Никаких свидетельств пребывания Кэрол. Хоть бы волосок с головы попался!

Меня одолевает утомление, и я твержу себе, что все будет в порядке. В конце концов, Джим заполучил назад свою пассию, и теперь ему незачем приходить сюда снова. Не такой он дурак. Нужно расслабиться и выключить проклятую паранойю. Я набираю ванну, капаю в воду немного ароматического масла, зажигаю свечи. Петуху в вине булькать на медленном огне еще по меньшей мере полчаса, есть время понежиться в теплой воде с бокальчиком вина. Мне необходимо успокоиться, поэтому я залезаю в роскошную ванну и опускаю веки. Как бы не уснуть нечаянно!

Мне это снится? Я резко открываю глаза. Музыка смолкла. Наверное, Джим уже здесь. Началось. Господи, как я могла быть такой идиоткой? Почему решила, что он не придет? Сердце трепещет в груди, а я жду, прислушиваюсь, но ничего не происходит. Вокруг пугающе тихо. Я очень медленно вылезаю из ванны, надеваю толстый халат, который висит на двери, и шепчу:

— Фрэнки?

Шлепая мокрыми ступнями по паркету, обхожу дом. Стало еще темнее, я включаю свет в гостиной и смотрю, что там с музыкой. Диск все еще крутится, я выключаю воспроизведение, включаю снова, но звука нет.

Я нагибаюсь ближе к проигрывателю, чтобы убедиться в этом, и в груди взрывается страх: я вижу, что громкость убавлена до минимума.

— Фрэнки! — кричу я. — Здесь есть кто-нибудь?

Отчаянно озираясь по сторонам, я ищу что-нибудь, что сошло бы за оружие, но ничего не нахожу. Бегу к спальне, поскальзываюсь, падаю, встаю и включаю свет. Сердце по-прежнему выбивает барабанную дробь.

— Кто здесь? — кричу я. — Джим?!

Оборачиваюсь и начинаю визжать, испугавшись собственного отражения в окне. Потом врываюсь в спальню, хватаю с кровати одежду и запираюсь в ванной. Надеваю футболку и джинсы, прижимаюсь к двери и прислушиваюсь.

Я лопухнулась. На этот раз я действительно лопухнулась по полной программе. Джим сумасшедший, а я поставила себя в по-настоящему опасное положение. Господи, о чем я вообще думала? Тут до меня доходит, что телефона при мне нет, не захватила, поэтому я дергаю себя за волосы и издаю низкий вой. Мне даже не позвонить, а он, небось, уже караулит по другую сторону двери.

Я прижимаюсь к двери лбом и слушаю. В доме ни звука. Ни скрипа. Лишь вода плещется вдалеке, ударяя в борта судов в гавани. Очень медленно я отпираю дверь и приоткрываю ее как могу тихо. Ничего и никого. Тяну створку на себя, делая щель больше, хоть и уверена, что вот-вот увижу Джима, размахивающего ножом.

Мне нужен пистолет. «Думай, Эмма, — говорю я себе, — соберись и думай. Нельзя так психовать». Я заставляю себя дышать поглубже, большими порциями хватая воздух, и кладу руку на грудь, дожидаясь, пока сердце хоть немного угомонится.

В гостиной, куда я возвращаюсь, ничего не изменилось. Здесь никого, только диск все так же безмолвно крутится в проигрывателе. Я собираюсь сходить в спальню Фрэнки, но слышу какой-то звук. С кухни. И он становится громче.

Дело в кастрюле. Крышка на ней подпрыгивает, как на неплотно закрытой скороварке, и гремит. От нее столько шума, а мне так хочется, чтобы он прекратился, что я бегу к плите и вижу: огонь под кастрюлей очень сильный. Горелка включена на полную мощность.

Я кричу.

Не могу дышать. Рот мне зажимает рука. Я тянусь к ней, чтобы дернуть хорошенько, убрать от лица. Я чувствую его запах. О боже, мне не хватает воздуха. Мне не…

— Заткнись на хер, Эмма! — шипит он мне в ухо. — Заорешь — шею сверну, ясно?

Я отчаянно киваю, и он медленно ослабляет хватку. Я хватаю ртом воздух, он выпускает меня, и я тяжело падаю на колени.

— Какого хрена, Эмма?

Пистолета у меня с собой нет. После всего случившегося я не взяла с собой пистолет. Джим хватает меня за волосы, а я пытаюсь удержать его руки.

— Скучала по мне, заинька? — снова шипит он.

— Джим, прекрати! Пожалуйста!

— Не понимаю я тебя. Ей-богу не понимаю. Похитить Кэрол — как тебе вообще такое в голову пришло? Представляешь, мне пришлось ехать сюда, чтобы ее вызволить. И поверь, это было непросто.

Он выпускает мои волосы, и я упираюсь ладонями в пол. Нужно просто дышать, и все.

— Вставай.

Я хватаюсь за ножку стула, как-то умудряюсь подняться и стою у кухонного островка, уперев ладони в мраморную столешницу у себя за спиной, а потом оборачиваюсь к Джиму. Его лицо напряжено и напоминает странную маску. Он ухмыляется и выглядит почти счастливым.