Они подбирались ближе.
Еще ближе.
Все шло просто отлично.
В течение двух дней в Гильдарскую систему не пытались провезти чего-либо запретного. «Бескрайний горизонт», теперь уже со все осознавшим Лукой Абрамовым, разгрузился и был сопровожден за пределы системы. Капитан «Бескрайнего горизонта» искренне пообещал более не повторять подобных выходок. Другие торговые суда прибывали и уходили, и «Грозному серебру» не доводилось покидать геостационарную орбиту. Апотекарий Риар и Коррелан были этому только рады. Спокойная обстановка на подобном распутье играла им только на руку. Пока корабль находился на орбите, они могли расходовать на нужды проекта большее количество энергии без ущерба остальным системам.
Теперь Риар это понимал. Последние два дня он с Корреланом работал не покладая рук. Технодесантник безвылазно сидел в мастерской, все больше утопая в многочисленных чертежах и планах, над которыми он трудился месяцами. На этом этапе одна-единственная ошибка могла привести к катастрофе. Его настроение стремительно ухудшалось, и в конечном итоге он остался лишь в компании своего оборудования и помогающих ему сервиторов. К счастью, подумалось Риару, бездумные автоматы не испытывали эмоций и никак не реагировали на ехидство технодесантника. В противном случае от них за считаные минуты остались бы лишь обломки.
В свою очередь апотекарий Серебряных Черепов проводил много времени с Волькером, чтобы убедиться в его готовности телом и разумом отдаться новой роли. Его поглощало, захватывало удовлетворение от искусности изготовленных им аугментических улучшений. Замененные конечности были своеобразной практикой, благодаря которой Волькер смог бы приспособиться к своему новому телу, напичканному техникой. Именно по этой причине вообще решили ампутировать ему руки и ноги.
Они заменили конечности вовсе не из альтруистических побуждений. Управление аугментикой тренировало спящие участки мозга Волькера, что требовалось для вживления нейронной сети. Проект «Возрожденный» и сам долгое время пробыл в замороженном состоянии. Бывший магистр флота представил свой проект Прогностикатуму более четырехсот лет назад. В его голове роилось множество предложений и концепций, необходимых для достижения цели. Он даже подал предварительные чертежи, тщательно выведенные собственной рукой.
Ему отказали.
— Время еще не наступило, — сказал тогда Ваширо на совещании внутреннего круга. — Мы видим достоинства в этой идее, но, пока не будут явлены необходимые знамения, мы не сможем поддержать тебя.
Поэтому о проекте «Возрожденный» на долгое время забыли. С обретением титула магистра флота пришло и понимание того, что им могут поручить руководство по созданию прототипа. Реакция Дэриса Арруна на то, что вся ответственность может свалиться на его плечи, была не слишком радостной. Традиционалист до мозга костей, Аррун считал создание Возрожденного отвратительной попыткой Серебряных Черепов нарушить статус-кво. Он подчинился лишь чувству долга, а не потому, что у него был выбор. Капитан собрал максимально хорошую команду. Таким образом, Коррелан взял на себя техническую часть работы, в то время как на Риара легла ответственность за биологическую.
Куда бы ни направился Волькер, даже сюда, на тренировочные уровни, за ним всегда следовала небольшая свита техножрецов, тихими и неразборчивыми голосами шептавшая литании благословления тому, кого они называли Великим Удостоенным. Риар отказался от сопровождения всех тех, кто работал в главном зале, но с огромной неохотой ему пришлось согласиться на группу из четырех адептов.
Апотекарий пристально следил за Волькером, пока юноша занимался ежедневными упражнениями в полумраке тренировочных клетей. Освещение здесь намеренно оставили тусклым, встроенные в стены люмоканделябры давали лишь слабый, подрагивающий свет. Серебряные Черепа предпочитали проводить тренировки при различных уровнях освещенности. Подобная практика как нельзя лучше готовила их к бою в различных условиях и помогала развивать усиленное зрение.
Волькеру не нужно было беспокоиться о своей защите еще долгое время, но Риар прекрасно понимал, что упражнения отгоняли депрессию, в которую мог впасть юноша, находись он все время в баке.
Во время физических тренировок Волькер пользовался всеми возможностями своего мозга. Также это означало, что парень был более самостоятелен, чем если бы его ввели в искусственную кому и он подвергался бы постоянным обследованиям. Таким образом, мальчик хотя бы на время мог забыть о проекте, который в конечном итоге поглотил все, кем он когда-то был.
Тусклый свет отбрасывал на стены тренировочного уровня резкие тени сражающихся гигантов. Наряду с Волькером здесь проводили тренировку и несколько других Серебряных Черепов, которые на расстоянии казались лишь едва различимыми силуэтами. Но Риар узнал их всех с первого же взгляда. Он был старшим апотекарием четвертой роты, и все воины проходили через его руки. Звон скрещивающихся клинков разносился по всему внутреннему зиккурату «Грозного серебра».
Риар наблюдал за Волькером из-под прикрытых век, благодаря навыкам апотекария он просчитывал эффект от упражнений юноши в тренировочной клети. Волькер отлично справлялся со своими аугментическими имплантатами и полностью их контролировал. Поначалу это давалось ему непросто. Волькер так и не получил Защиты Императора и силовых доспехов, поэтому взаимодействие с техникой на уровне, необходимом для проекта «Возрожденный», всегда представляло для него настоящее испытание. Но к этой проблеме Волькер сумел приспособиться с легкостью и достаточной ловкостью.
Обнаженный выше пояса, в закрывающих искусственные ноги легких штанах, Волькер сражался с умением и мастерством, сравнимыми с любым из боевых братьев. На его спине бугрились мышцы, когда он отбрасывал механического противника и с задором и энергией валил на пол тренировочного сервитора. Учитывая то, что большую часть времени он неподвижно проводил в баке жизнеобеспечения, Волькер радовался любой возможности выйти из заточения, пусть даже всего на пару часов.
Спустя несколько коротких недель он навсегда утратит возможность свободно передвигаться. После присоединения он станет единым целым с «Грозным серебром». В такой судьбе было что-то печальное, даже немного страшное, но мальчик никогда не пытался избежать ее. Прогностикары предсказали его будущее, как это решил сам Император. Ни один верный житель Империума Человечества никогда бы не отказался от такой чести. Волькер больше скорбел о том, что его не приняли в ряды Адептус Астартес, а не по поводу своей жертвы. Даже утратив руки и ноги ради аугментики, которая будет соединять его с корабельными системами, Волькер оставался решительным и уверенным в себе и с надеждой смотрел в будущее.
Апотекарий гордился успехом, которого добился во время своего пребывания с четвертой ротой. Почти двести лет его роль сводилась к тому, чтобы уменьшать страдания смертельно раненных братьев, быстро и без лишних страданий отправляя их в руки Императора. Он изымал наследие ордена из тел павших, чтобы будущие поколения смогли занять место ушедших боевых братьев.
Конечно, ему требовалось чем-то отвлечься, ведь он глубоко переживал потерю каждого боевого брата. Его татуировки чести были простыми и отражали саму душу Риара. Они перечисляли имена всех воинов Серебряных Черепов, чьи священные квинтэссенции он изъял при помощи редуктора. О них не забудут, нет. Но теперь, благодаря работе над Волькером, ему дали возможность взращивать и созидать.
Его кровный брат, прогностикар Хэрей, когда-то мог видеть ауры. Давно отошедший в чертоги мертвых, псайкер всегда утверждал, что у Риара аура защитника.
— Щит Императора, — такими были его слова.
С момента его гибели минуло пятьдесят лет.
Неужели прошло столько времени?
Риар редко когда чувствовал груз прожитых лет, но, когда это все же происходило, становился подавленным. Печальная и бесславная кончина брата, разорванного на куски обезумевшими от крови орками, преисполнила его боевой яростью. Риар убил десятки зеленокожих, прежде чем его остановил едва не ставший смертельным выстрел в грудь. И даже тогда угасающий гнев помог ему прицелиться из болт-пистолета и прикончить ксеноса. Риара остановило лишь то, что тело перестало повиноваться и он потерял сознание.
