Никто из Темных Ангелов не ответил на его вопрос, на лицах читалось презрение.

— Ко мне относились как к ребенку за взрослым столом, прося покинуть собрание, когда старшие, как вы сейчас, обсуждали секретные дела с апотекариями. Годы я мирился с этим, никогда не спрашивая, никогда не сомневаясь. Всегда выполнял приказы, даже когда это означало бросить людей, которых мы должны были защищать, чтобы выполнить чьи-то жалкие планы или вступить в конфликт с нашими союзниками. И для чего? Чтобы сохранить несколько жалких секретов.

Корпулакс снова расхохотался.

— Знаете в чем ирония? Вы скрываете секреты сами от себя. Вы не думаете, что Падшие делятся своими планами с теми, кто преклонил перед ними колено? Все обитатели варпа в курсе ваших секретов и прекрасно знают о вашем предательстве, и то, что вы делаете с бывшими Темными Ангелами.

Крозиус Асмодая стал светиться ярче.

— Мы знаем о ваших подземельях, и как вы выбиваете показания, «техники» для вытягивания признаний, чтобы потешить ваше самолюбие. Я уже не говорю о единственном узнике, выскользнувшем из вашей хватки, единственный заключенный, сбежавший из Скалы.

Темные Ангелы переглянулись между собой. Азраил обменялся с Асмодаем многозначительными взглядами.

— Больше секретов? Или этого не было?

Корпулакс издал длинный, булькающий звук.

— Без разницы. Можете притащить меня в Скалу, но это не сработает. Мой хозяин благоволит ко мне, и никакая боль не сравнится с той, которую я уже перенес. Я буду тянуть время, может, издам крик, может, взмолюсь о пощаде, буду прикидываться, что я одинок. Но, в конце концов, я исчезну. Утром вы придете ко мне в камеру, готовясь снова пытать меня, но она будет пуста. И знаешь в чем истинная ирония?

Холодные взгляды были прикованы к Повелителю Чумы.

— Если мне не удастся сбежать первый раз, я буду пытаться еще и еще. Скорее сдохните вы, прежде чем выбьете из меня признание.

Ухмылка на его лице была настолько широкой, что омертвевшая ткань начала рваться по краям рта десантника Хаоса.

— Я бы дал вам заковать себя в цепи, но, похоже, ваш щенок уже выполнил эту работу за вас.

Азраил сделал шаг к Корпулаксу.

— Ты закончил? — произнес великий верховный магистр, его голос был спокойным, не выражавшим никаких эмоций.

Улыбка исчезла с лица Корпулакса.

— Когда ты говорил о Скале, ты произнес «мы». Что-то типа «вы попытаетесь заставить нас раскаяться»? Что ты имел в виду?

Корпулакс снова обнажил зубы в полу-ухмылке.

— Я имел в виду, что единственное, что важно для вас — чтобы мы, Падшие, искупили свои грехи.

Теперь захохотал уже Темный Ангел. Его примеру последовали Асмодай и Гавриил. Бальтазар присоединился к ним, будучи не совсем уверенным, что именно показалось великому магистру смешным.

— Ты снова использовал слово «мы». «Мы, Падшие».

Смех прекратился.

— С чего ты взял, что мы считаем тебя Падшим?

— Потому что я отвернулся от Императора и Империума. Я поклялся в служении Богу Чумы и обратил оружие против тех, с кем сражался плечом к плечу.

Корпулакс сплюнул на ботинки Азраила.

— И я сделаю это снова.

— Но почему ты отвернулся от света Императора? Из-за власти? Или твое разлагающееся божество пообещали тебе то, что ты желал больше всего? Или же это была плата за твою жизнь? Ты так боишься смерти, что продал свое тело и душу, чем ты отличаешься от чумных зомби, которыми ты командуешь? Или тебя заставили это делать? Разве твой бывший магистр вел тебя по этому пути, попутно говоря, что ты все делаешь правильно, все это время зная, что ведет тебя к проклятию?

Корпулакс молчал.

— Я знаю, что Освятители остаются верными Льву и Золотому Трону, поэтому ты не можешь сказать, что тебя вели неверным путем, и ты верил, что исполнял волю своего магистра, скрывавшего от тебя правду.

Азраил вплотную подошел к Корпулаксу и присел так, чтобы их глаза встретились.

— Ты стал служить Богу Чумы по эгоистичным причинам, будь то дары или инстинкт самосохранения. Те братья из легиона Темных Ангелов, предавшие нас во время Великой Ереси, сделали это из-за Лютера. Кто-то присягнул ему на верность, кто-то — потому что им сказали, что это воля Льва. Лютер был его правой рукой и руководил Калибаном в его отсутствие, пока наш примарх сражался с армиями Гора.

Азраил выпрямился.

— В любом случае, Лютер был катализатором. Без него никто бы не пал.

Он отошел от стоявшего на коленях предателя. Асмодай и Гавриил последовали за ним, оставляя Бальтазара наедине со своим пленником.

— Хотя они и пали, их заставили это сделать, и у них еще остается шанс искупить грехи перед смертью, разоблачив своих темных повелителей или осознав свое предательство. Тебя никто не заставлял, Корпулакс, ты по собственному желанию стал марионеткой твоего нового бога, и за это ты не будешь удостоен чести считаться Падшим.

Никто из удаляющихся Темных Ангелов не оглянулся назад.

— Убей его, Бальтазар, — произнес Азраил таким тоном, словно просил воина проверить хронометр.

Возглас протеста так и не успел слететь с губ предателя, меч Бальтазара отделил его голову от тела.

— Ты применил довольно интересный прием, Драйго, — произнес Азраил, обращаясь к приближающемуся великому верховному магистру Серых Рыцарей. — Я бы хотел, чтобы ты обучил ему моих библиариев, но, похоже, я уже знаю ответ на свой вопрос.

Апотекарий Рагуил закончил возиться с раной Драйго и поспешил к другим раненным Серым Рыцарям. Позади магистра Тзула сняла свою броню, для того чтобы медик Имперской Гвардии смог позаботиться о ее глубоких ранах.

— Я видел, как сражаются твои Темные Ангелы, Азраил. Никто из них не нуждается в дополнительном обучении.

Драйго поправил свой наколенник и протянул руку Азраилу. Темный Ангел сжал ее и помог Серому Рыцарю встать.

— Я полагаю, мы сполна отплатили друг другу.

Азраил улыбнулся. Прошло еще пару мгновений, прежде чем он заговорил.

— Ты прав.

— Этот Повеитель Чумы, Корпулакс. Что с ним стало? — спросил Драйго, убирая руку.

— Один из моих воинов из Крыла Смерти только что казнил его. Таким предателям не позволено жить.

Драйго кивнул.

— Жаль. Я хотел допросить его перед смертью. Во время последней битвы он говорил о вещах…обо мне и моем будущем.

— Я уверен, что при правильном подходе, он смог бы рассказать много интересного, — ответил Азраил. — Теперь пойдем, верховный магистр Драйго.

— Великий верховный магистр Драйго.

— Великий верховный магистр Драйго, — поправился Азраил. — Мое Крыло Ворона расчистило путь ко входу в Подземелье Проклятых. Настало время положить конец этой войне.

— Наше участие в этой войне закончено, Азраил. Кое-кто другой должен запечатать Подземелье.

Оба десантника повернулись к Тзуле. Она переоделась в катаканские брюки и жилет, позволявший ее ранам «дышать». Инквизитор отпустила медика и встала на ноги.

— Чего мы ждем? — спросила она.

Достав ритуальный нож, она подкинула его в воздух. Поймав артефакт за рукоять, Тзула произнесла.

— Давайте покончим с этим.

Армия сервов Ордена застыла в ожидании на посадочной площадке, когда створки люка «Рева Возмездия» с шипением разошлись в стороны. Шум огромных двигателей затих, и клацанье терминаторской брони заглушило другие звуки, доносившиеся в ангаре. Когда Бальтазар первый раз за пять месяцев поставил ботинок на пол крепости-монастыря Темных Ангелов, пятеро сервов приблизились к нему, готовые выполнить любое распоряжение воина. Терминатор передал двоим из них свой штурмовой болтер, прежде чем отстегнуть силовой меч и передать его двум другим. Последнему серву, крупному мужчине с татуировкой в виде окрыленного меча Темных Ангелов под глазом, он передал свой шлем. Сервы почтительно поклонились десантнику и поспешили отнести вещи в его покои. Остальные сервы, рассредоточившиеся по всей посадочной площадке, делали то же самое, благоговейно принимая от своих господ артефакты и элементы брони. За мужество, проявленное в битве на Пифосе, лорд Азраил позволил всем выжившим Темным Ангелам подняться на борт его личного транспорта для путешествия на Скалу. Древний «Громовой ястреб» совершал не так много полетов, по сравнению с другими транспортниками сынов Льва, Бальтазар и его отделение были предпоследней группой, на поверхности оставались только лорд Азраил и его почетная стража из рыцарей Крыла Смерти. Терминатор взглянул на свой комплект реликтовой брони, которую прежде одевали двенадцать Темных Ангелов из первой роты, и одновременно почувствовал гордость и стыд за такое плохое состояние своего снаряжения. Он испытывал гордость за то, что продолжил дело бывших хозяев этой брони и выиграл еще одну кампанию во славу Ордена, и стыда — за то, что допустил так много повреждений. С прибытием большинства Темных Ангелов, технодесантникам и кузнецам уже, скорее всего, был отдан приказ по ремонту и замене комплектующих брони, но место Бальтазара в рядах элиты Ордена давало ему преимущественное право быть одним из первых в очереди на ремонт. Вместо того, чтобы присоединиться к своим братьям и вернуться в расположение, десантник направился в сторону кузницы. Он уже сделал десять шагов, когда на его пути возникли две фигуры, одна из них была облачена в черную броню, другая — в броню цвета слоновой кости.