«Ларец, полный крови, — мыслил он. — Священный, неотъемлемый. Сотворенный по подобию бессмертного сердца Императора, дарующего жизнь всему человечеству».
Агент прополз немного вперед по заброшенному коридору, до ближайшей переборки. В тусклом свете ламп металл покрывали тени. Где-то вверху медленно вращался вентилятор, всасывая зловонный воздух змеящихся коридоров и перегоняя его в здоровенные очистители.
«Очистители. Здесь это слово не значит ничего. Все было опорочено еще до того, как вскрылось предательство».
Валиен извернулся и протиснулся под свод переборки. Даже его улучшенным мускулам нужен отдых, а ведь он уже несколько дней провел на ногах.
На нем была униформа шарденского арбитратора, одного из многих тысяч тех, чьим долгом было поддержание порядка в непомерной и запутанной громаде улья. При иных обстоятельствах ему, возможно, пришлось бы слегка поработать над собственным обликом, но сейчас, в условиях лихорадочной мобилизации перед лицом неотвратимой атаки на шпили, агент мог не бояться раскрытия.
Он расстегнул верхнюю пуговицу жилета из синтетической кожи, и дышать стало чуть свободнее. Воздух на верхних уровнях Меламара Секундус был лишь немногим лучше тошнотворной вони низин, и горло от него болело не меньше. Шарден постоянно испытывает проблемы с подачей и очисткой воздуха, и Валиен не раз докладывал об этом своим начальникам с тех пор, как пересек внешнюю черту улья. Некоторые из башен фильтрации были уязвимы, и он передал Гериату координаты тех, о которых знал. Если их уничтожить, поток токсичных газов из пустошей убьет куда больше защитников, нежели лазганы.
Гериат не ответил. Возможно, перспектива воевать за отравленную адскую дыру его не прельщала, и он желал захватить улей-кластер в целости.
Валиен вынул из костюма небольшую трубку с питательной жидкостью и сделал осторожный глоток. Тут же он ощутил знакомый коктейль из релаксантов, очищающих и восстанавливающих препаратов, смешивающийся с кровью. Сняв шлем, он прислонился головой к теплому металлу переборки. Несколько мгновений он оставался недвижим, упершись в стену, словно еще один осколок детрита, поддерживающий громадную, скрипучую конструкцию улья.
Слова из учения Талики всплыли у него в подсознании:
Валиен обнаружил, что ему все труднее и труднее вспомнить, какой была его жизнь до того, как Талика его забрала. Он всегда обладал специфическим даром искусно убивать, с самого юношества его привлекало строение человеческого тела, долгое время пробывшего в объятиях смерти.
Поговаривали, что любовь к издевательствам над животными есть один из признаков истинного психопата. Валиен находил это высказывание весьма занятным, особенно когда сам переключился на людей. Животные были опасливы и не знали понятия «отчаяние», люди же всегда отличались чрезмерной доверчивостью и патологической склонностью к страданиям. Обмануть их было проще простого — например, обещанием еды или секса или даже простым словом, прошептанным из тени. А попавшись в западню, они становились куда более жалкими и слабыми, нежели любое животное, потому что могли себе представить больше. Валиен всегда использовал это против них самих, взывая к их кошмарам, пока у них не отнимались пальцы и не слепли от ужаса глаза, рассказывая во всех подробностях, что с ними дальше будет, и лишь потом расчехляя свои инструменты.
Но теперь, когда ему открылась истина, он видел, насколько пустой была такая жизнь. Согласно древнему учению, зло — это печать лишений, но никак не повод для гордости. Ему был нужен новый путь, где бы он мог применять свою неутолимую жажду потаенных мук и страданий.
Талика указала ему этот путь. Талика научила его священным таинствам. Талика обличила перед ним всю тщетность бесцельной жестокости.
С тех пор он, познавший заповеди культа и обученный его мастерству, убивал ради высшей цели. Он оставил свой кровавый след на дюжине миров, хитростью и коварством неся возмездие Императора тысячам еретиков.
Время от времени, чувствуя кровь на своем подбородке, он вспоминал былые времена. Когда такое случалось, он тянулся вспотевшими ладонями к головам своих жертв, поднимал их, чтобы они могли смотреть ему в глаза и слышать те слова, что он шипел им в уши. Запах их тел, смешанный с резким зловонием страха и смахивающим на машинное масло привкусом пролитой крови, возвращал его к самому началу. И в таком состоянии он мог творить ужасные вещи.
Никто из смертных не идеален. Да, временами он отступал с пути праведного, но непременно по возвращении в храм искупал грех молитвенными раскаяниями. Некогда даже сам Император ходил в человеческой плоти, и Валиен был уверен, что Он сознавал те соблазны, что ждут человека на его жизненном пути.
Он облизал губы, чувствуя одновременно возбуждение и стыд. Перед его глазами все еще стояло лицо той девушки, которую он встретил около часа назад на одном из литейных уровней, — недоверчивое, умоляющее, перекошенное гримасой ужаса.
Никто из смертных не идеален.
Внезапная боль уколола шею, когда имплантированный туда защищенный передатчик завибрировал. Убийца бросил быстрый взгляд в обе стороны коридора и, убедившись, что там никого нет, вынул из-за воротника крохотный коммуникатор.
— Валиен, — сказал он.
— Гериат, — пришло в ответ. — Где ты находишься?
— Меламар Секундус, уровень четыреста пятьдесят первый, северо-восточный сектор.
— Новости?
— Не много, — доложил Валиен. — Семь ячеек готовы выступать. Еще одну башню я могу нейтрализовать самостоятельно, так что проблем у вас быть не должно.
— Отрицательно, — ответил Гериат. — Оставь эти ячейки самим себе и переходи ко вторичному заданию.
Валиен на секунду замолчал, размышляя, что ему придется для этого изменить и перепланировать. Он все еще находился в недрах шпилей Меламара и не просчитал в точности пути отхода.
— Понял, — наконец сказал он. — Время?
— Сразу, как только ячейки будут готовы.
— С чего такая спешка?
— Нефата заканчивает приготовления к наступлению, — объяснил Гериат. — Он хочет, чтобы агенты убрались с линии фронта до того, как он начнет.
— Неплохо, как по мне.
— Как обстановка?
В словах Гериата слышалось неподдельное любопытство, и Валиен улыбнулся.
— Вам бы понравилось, — сказал агент. — Люди напуганы. Пути между центральными и окраинными шпилями перегружены.
— Следы порчи?
— Их становится больше. Меламар затронут лишь частично, но чем ближе к центру, тем хуже ситуация. Мутанты толпами лезут через туннели сообщения. Гарнизонные подразделения в целом сохранили сплоченность, так что битвы не избежать.
— О, мы в курсе, — устало произнес Гериат. — Как ты сам?
— Я? Я в порядке.
— Как физическое состояние? Есть что сказать?
Валиен помолчал.
«На что он намекает?»
— Нет, абсолютно нечего.
Установилось молчание, словно Гериат заглушил сигнал. Но уже через несколько секунд оно прервалось.
— Тогда вот новый приказ, — объявил комиссар. — Данные загружены в твою систему. Изучи их и дай знать, если что-то будет неясно.
— Я посмотрю, — ответил Валиен, заинтригованный сказанным. — Что-то занятное?
— Сомневаюсь, — буркнул Гериат. — Удачи.
— Не думал, что вы верите в… — заговорил Валиен, но понял, что связь уже оборвалась.
Он перевернул коммуникатор и щелкнул переключателем. Текст приказа возник перед ним на голографическом поле, коротко и по-военному излагая то, что Нефата ожидал от убийцы.
Валиен быстро пробежал взглядом данные.
— О, — произнес он. — Все ясно.
Раут стоял в шестиугольном зале для аудиенций внутри командного комплекса Железных Рук. Помещение было пустым, как во время инструктажа Телака. Пол слегка вибрировал от низкого рокота работающих машин, что располагались на нижних уровнях, среди кузниц и арсеналов. Свет в зале, как обычно, был приглушен, создавая подобие мрачной атмосферы Медузы.
