Попади удар в цель, он бы снес солдату голову. Но Морвокс уже увидел достаточно и перешел к действиям. Он повел цепной меч по широкой дуге, вспарывая верхнюю часть туловища мутанта. Жужжащие зубья глубоко врезались в порочную плоть, фонтанами разбрасывая куски мяса.

Мутант заверещал, и Морвокс резким движением устремил клинок вниз, разрубая ребра. Из пасти существа вырвался вопль агонии, все его тело свело предсмертной судорогой. Раскинув конечности в стороны, оно затряслось в такт прокручиваниям зубьев цепного меча.

Морвокс рывком высвободил оружие и, когда мутант мешком рухнул на пол, повернулся к храбрецу — одинокому светловолосому солдату. На секунду его меч взвыл сильнее — инстинкты космодесантника велели ему убивать. По правде, только этого он всегда по-настоящему хотел.

Но выражение лица мужчины осадило сержанта — на нем читался восторг, граничащий с эйфорией. Глаза солдата, полные решимости и непокорности судьбе, сияли в темноте подобно драгоценным камням. Морвокс рассмотрел множество ран на его теле — особенно сильно пострадало плечо, перемотанное обильно пропитавшимися кровью бинтами.

Позади мужчины в три ряда выстроились другие солдаты, все облаченные в те или иные варианты униформы вооруженных сил Шардена, с которых поснимали все знаки отличия. Сразу за плечом блондина стояла женщина, а за ней еще сотни бойцов нервно сжимали в руках лазганы. Все они смотрели на Морвокса, забыв обо всем перед лицом могучего гиганта.

— Славьте Его бессмертное имя! — закричал светловолосый солдат, припадая на одно колено перед Морвоксом и сотворяя руками знамение аквилы.

Сержант продолжал буравить человека пристальным взглядом, не зная, как ему реагировать. За спиной он слышал последние аккорды расправы, которую учинили Железные Руки над уцелевшими шарденскими солдатами.

— Кто ты? — требовательно спросил Морвокс, слегка опустив меч, но все еще готовый в любой момент им воспользоваться.

— Я Аленд Мариво, мой лорд, — ответил мужчина, едва ли не дрожа от волнения, словно какой-то его давно задуманный план наконец начал исполняться. — Служил в девятом взводе третьей роты Двадцать третьего полка Имперской Гвардии Шардена. Я верен Трону Терры, как и все мои люди.

Он поднялся на ноги, не выражая никакого страха перед жужжащим цепным мечом, замершим прямо у его лица.

— Мы готовы служить, мой лорд, — отчеканил Мариво, не сводя глаз с Морвокса. — Каковы будут ваши приказы?

Морвокс все еще колебался. До сих пор в ульях Ме-ламара космодесантникам встречались либо гражданские, либо изменники, и все они подлежали немедленному уничтожению. Но стоящий перед ним человек был не из таких. В нем не чувствовался страх, только покорное ожидание.

Наконец сержант деактивировал цепной меч. Как только лезвие остановилось, куски истерзанной плоти соскользнули с зубьев и попадали на пол.

Морвокс задумался над вопросом человека. Он понимал, что от этого жалкого отряда под началом Мариво будет мало пользы в грядущих битвах. Несколько сотен бойцов, вооруженных только лазерным оружием, скорее станут обузой основной боевой группе, а неизбежные траты на них провизии и припасов вполне могут перевесить ту пользу, что они, быть может, и принесут в бою.

И все же…

— Как долго вы сражаетесь? — спросил Морвокс, постаравшись подобрать такой тембр голоса, чтобы он не звучал как угроза.

— С самой вашей высадки, мой лорд, — с гордостью ответил Мариво. — Мы уничтожили одну из защитных башен, когда началось воздушное наступление. С тех пор мы нападали на войска изменников и двигались на соединение с вами, как нам и говорил Валиен.

— Валиен?

— Ваш агент, — пояснил Мариво. — Вы же его знаете, не так ли?

Морвокс что-то проворчал и убрал цепной меч. К этому моменту воины его клава покончили с работой и присоединились к сержанту. Увидев еще больше закованных в черные доспехи гигантов, шагающих по лужам все еще льющейся человеческой крови, даже Мариво нервно сглотнул.

— Что теперь, брат-сержант? — спросил Фирез, едва удостоив смертных взглядом.

Морвокс не ответил ему. Необычайно долго — целых пять секунд — он перебирал возможные варианты дальнейших действий.

— Вы пойдете с нами, — в конце концов заявил он Мариво. — Все вы. Мы идем на улей Примус. Там вы получите новые приказы.

Гвардеец поклонился. Переполнявшее его рвение было видно даже невооруженным глазом.

— Как прикажете, мой лорд, — молвил он. — Все мы хотим снова служить.

Морвокс спокойно воспринял слова Мариво. Прежде, возможно, он бы и нашел такое рвение достойным восхищения. В прошлом ему доводилось сражаться бок о бок со смертными, и он видел как проявления истинного героизма, так и малодушную трусость. Тогда он считал, что героизм заслуживает какого-либо поощрения, похвалы. Во мраке космоса человечество нуждалось в поддержке не меньше, чем в порицании. Бросить их или использовать ради высшей цели — это казалось по меньшей мере легкомысленно, если не сказать жестоко.

Но теперь Морвокс понял, что подобные мысли больше не посещают его. Он смотрел на Мариво и видел лишь жалкий порыв, наивность. Человек слишком слаб, слишком немощен. И еще эта плоть…

Понимание этого зудом отдалось в шее.

— Вы будете служить, — сказал Морвокс и резко отвернулся.

Внимательно следя за показаниями ауспика, Нефата позволил себе мимолетную улыбку.

— Сохранять курс, — передал он по воксу командиру «Малеволенсии». — Теперь они наши.

Теперь, когда ближайшие позиции врага уничтожены, Нефата удалился из главной орудийной башни и горбился вместе с остальным экипажем в командном отсеке танка. «Малеволенсия» была оборудована целым набором высокоточных сканеров, что позволяло получать обзор всей военной зоны. Нефата и Гериат внимательно изучали неспешно вращающийся гололит, следили за мерцающими точками на нем, прокладывали маршруты войск, отмечали уязвимые места на растягивающихся линиях снабжения.

— Мы все дальше отклоняемся от координат Раута, — сказал Гериат. Его голос, как всегда, был спокойным и ровным — комиссар просто сухо констатировал факт.

— Я в курсе, Славон, — безразлично ответил Нефата.

Но даже так в каждом слове чувствовалось напряжение, тяжесть той ноши, которую он взял на себя, нарушив прямой приказ.

Нет, так неправильно. Он ничего не нарушал, а отношения между Раутом и Гвардией никогда не были простыми. Адептус Астартес являются отдельной ветвью имперской военной машины — огромного вездесущего спрута, опутавшего своими щупальцами миллиарды полей брани на миллионах миров. Гвардия перед ними не отчитывается, и они не отчитываются перед Гвардией. Назначение Раута командующим операцией на Шардене было продиктовано целесообразностью, но при этом большая часть войск группировки «Террито» сохраняла верность именно Нефате.

Поэтому генерал вполне мог себе позволить повременить с исполнением требований Раута. У Нефаты была свобода действий, право вершить свое правосудие и священный долг заботиться о своих людях.

Ферикцы были его людьми. Он всегда присматривал за ними и был уверен, что они должным образом экипированы, что припасы будут поступать им вовремя, в нужном количестве и что их не погонят на бессмысленную смерть. Он слишком долго терпел то, как Раут бросает целые роты первоклассных солдат в жернова кровавой резни. Своими глазами он видел сводки о потерях в боях у Меламара, и от этого зрелища ком вставал в горле.

С танковыми батальонами дела обстояли по-иному. Нефата сохранил за собой полный контроль как над ними, так и над дальнобойной артиллерией. Это было его оружие — то немногое, которое Железным Рукам, ныне всецело занятым боями в шпилях, не так просто будет подмять под себя.

Поэтому нельзя сказать, что лорд-генерал «нарушает приказ». Он просто временит с ответом. Поле боя — штука сложная, и целей здесь всегда в избытке.

«Малеволенсия» вздрогнула, когда дало залп ее колоссальное главное орудие. Нефате не нужно было смотреть на тактический дисплей, чтобы понять, насколько разрушительным будет попадание. Танками подобного калибра враг не располагал, но зато у него было полно прочих войск, способных доставить немало хлопот остальным машинам конвоя. Сражение, кипевшее в изрытой пустоши между ульями, затягивалось, и улучшения ситуации в ближайшее время ждать не приходилось.